Гречанка верная, не плачь...
Эту удивительную историю, ставшую семейным преданием, рассказала мне Тамара Михайловна Федченко, которая и сама, между прочим, тоже человек-легенда. Единственная на Дальнем Востоке женщина - академик Международной медицинской академии, профессор, доктор медицинских наук, судмедэксперт-профи, заведующая кафедрой судебной медицины Владивостокского медицинского университета.
Успешность, упорство, целеустремленность, одаренность - для нее, похоже, уже черты фамильные.
Отец Тамары Михайловны, Михаил Афанасьевич Кушнарев, был очень известным владивостокским капитаном. В советские времена обошел по морю едва ли не весь мир, открыв трудовую биографию матросом-учеником и закончив ее на капитанском мостике. Состоялся в жизни и его родной брат, Василий Афанасьевич. Простой матрос, выучившись, стал он служащим морского ведомства в Москве, а затем военным представителем в Швеции.
Самое удивительное, что родители братьев, дед и бабка Тамары Михайловны, были людьми, как говорят, от сохи. Хотя что тут удивительного: интеллект, он совсем не образованием и происхождением определяется. Впрочем, разговор наш сейчас не о нем, а о ЛЮБВИ. Которую всю жизнь хранил в своем сердце дядя академика Федченко.
…Он женился в середине 30-х на красивой юной гречанке. Ее отец держал тогда во Владивостоке большой молочный магазин. Там, где сейчас обосновался торговый центр “Золотой Рог”.
“Они были необыкновенно счастливы, Василий и Катя. Да, дочь грека звали русским именем, - вспоминает семейные рассказы Тамара Михайловна. - И сына Василия Афанасьевича тоже назвали по-русски - Николай. Ему было 4 года, когда в страну пришел 37-й год. И началось…”
Условие ему поставили безжалостно-жесткое: или ты депортируешься вместе со своей иностранкой навсегда, или пусть она уезжает одна. У советского человека и жена должна быть по национальности советской - русской или там мордвой, узбечкой, казашкой. Но не гречанкой же!
Давили на Василия страшно. Он мучился, страдал. Но ничего не предпринимал. Катя оказалась сильнее: трудное решение приняла именно она. Молодая женщина, взяв сына и самое необходимое, уехала сначала в Харбин, а потом в Америку. Теряя любовь, она спасала любимого мужа, сына, себя…
Василий вслед не кинулся. Сейчас это, может быть, трудно понять. Ведь любил. Ведь мог бы уехать вместе - в другую страну. В том-то и дело, что НЕ МОГ.
“Так уж воспитан был, - вздыхая, говорит Тамара Михайловна. - Это поколение выросло на идеалах патриотизма, огромной любви к стране. Как там у нас пелось? “Раньше думай о Родине, а потом о себе”, “Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек”. Эпиграфы жизни…”
С тех пор он ни словом не обмолвился о Кате, о сыне. Словно их и не было. И только очень близкие чувствовали, сколь велика боль этого большого сильного человека, невысказанная, зажатая, запрятанная в самую глубь.
Спустя пять лет Василий Афанасьевич женился. Перебрался с супругой в Москву. Прожили долгую и, говорят, счастливую жизнь. Вот только детей бог не дал. И остался после смерти жены Василий Афанасьевич совсем один.
“Дяде было уже под 80, когда в его московской квартире вдруг раздался телефонный звонок, - продолжает Тамара Михайловна. - Представьте себе, звонила Катя, его жена-гречанка! Она приехала в Москву на экскурсию и вечером, обнаружив в гостиничном номере телефонный справочник, решила полистать его: а вдруг Василий живет здесь, в столице? И хотя на что-то надеялась, едва не лишилась чувств, когда увидела знакомую фамилию. Имя, отчество - все совпадало!
Потом она рассказывала: “Звоню. Васька берет трубку. Представьте, сразу узнал мой голос. Говорит: “Катя, ты?! Не может быть!” - “Может, может, - кричу. - Это я, и я в Москве!” - “Катька, - вопит он. - Немедленно бери такси и ко мне!”
Когда Василий распахнул дверь, то обомлел. В дом впорхнула молодая особа - в модных сапогах-ботфортах, легкой шубке и меховом беретике. Кто бы сказал, что этой даме - под 70?!”
И словно не было полвека разлуки. И любовь, оказывается, субстанция вечная, независимая ни от возраста, ни от расстояний и расставаний. Если, конечно, она настоящая.
Началась для Василия Афанасьевича новая жизнь. Или просто вернулось прежнее, казалось, безвозвратно утерянное счастье?
И хотя компартия снова сказала грозное “нет”, Василий Афанасьевич в этот раз никого не слушал. Чтобы воссоединиться наконец с семьей, положил на стол партбилет. Вернул все свои многочисленные награды. Сдал государству квартиру. И уехал в Америку - свободный, молодой, полный надежд.
“Дядя прожил в Штатах еще лет 15, в любви и радости, рядом со своей драгоценной Катей, любимым сыном. Нику уже около 50 было, когда впервые отца родного увидел. Он ведь все время мать винил, как она могла увезти его от отца, - говорит Тамара Михайловна. - Но судьба, пусть и поздно, свела-таки их”.
Умер Василий Афанасьевич в 95 лет. Жена Катя пережила его ненадолго. Они похоронены вместе. На американской земле - гречанка и русский. Теперь они оба граждане мира - там, в недосягаемой заоблачной выси, где все - Любовь и Покой.
Автор: Марина ПОПОВА, "Владивосток"
