Кукушкины гены? или У нас еще будут дети
Мать оставила ее в детском доме 8-летним ребенком. Через 13 лет, за день до своего американского совершеннолетия, она сама решила расстаться с сыном (о судьбе годовалого Сережи «В» рассказывал в публикациях «Пропала мама – помогите!» в номере от 29 апреля, «Задержали маму» в номере от 7 мая)…
Мать оставила ее в детском доме 8-летним ребенком. Через 13 лет, за день до своего американского совершеннолетия, она сама решила расстаться с сыном (о судьбе годовалого Сережи «В» рассказывал в публикациях «Пропала мама – помогите!» в номере от 29 апреля, «Задержали маму» в номере от 7 мая)…
«ЧЕЛОВЕК ВЕРУЮЩИЙ»
Мы встретились майским праздничным утром, свалились как снег на голову, без предупреждения. Аркадий, парень 24 лет, коренастый, темноволосый, явно взвинтился: мало того, что жизнь ему испортили, знакомые газетами в лицо тычут (как им все это разжевать?!), так еще и на работу спокойно собраться не дают.
«На гниль пришли надавить? Зря стараетесь. Я решил, а значит, так и будет. Что, вам на бумаге написать, чтоб поверили?!».В комнате часто всхлипывали.
«Анька, что ты там ноешь! Для тебя что главное - чтобы Серега здоровым, образованным человеком вырос или хмырем? Обо всем же уже договорились. Ты прекрасно знаешь, почему мы его подкинули! Потому что любили и не хотели, чтобы он на улице жил: машины мыл, воровал, убивал. Ну, не можем мы ему сейчас ничего дать! А так его заберут и воспитают хорошие люди...… Что ты там сидишь, иди сюда».Вышла красивая, белая, в домашнем халате. Постояла немного, послушала и снова в комнату. Перед уходом он бросил:
«С Аней хотите поговорить – не возражаю»…Вели они себя совсем неодинаково: он ершился, дерзил, она казалась искренней, несчастной
…Корр.: - Если вы твердо решили расстаться с ребенком, почему не сделали это официально, не обратились в инспекцию по делам несовершеннолетних? Зачем подкидывать, как котенка?
Аркадий: - А мы детей не каждый день раздаем, не знали про инспекцию, зато теперь знаем - будем обращаться. Шутка...
Я, между прочим, не просто его на пороге оставил: позвонил и убежал. Разумеется, спустился на несколько этажей, прислушался, подождал, пока дверь откроется, когда его заберут. И потом мы на углу дома сидели минут 10-15 - Аня в себя приходила, никто не выбегал. Уверенности, что они у себя Сережу оставят, не было, но я не сомневался: милицию вызовут. Я ведь сначала в Дом ребенка на Окатовой обратился (Аня на улице ждала – не могла зайти), говорю: «Вот мне подкинули – примите». А меня выставили, обращайтесь, мол, в милицию, сами оформляйте. Мне, можно подумать, эти проблемы нужны. И вообще, что мне оставалось делать, тащить его обратно? Уже и вещи все собрали, и Анька месяц настраивалась, чтобы силы воли хватило...… Родственникам отдать? (смеется). Да не нужны мы никому! Моя мамаша где-то во Владивостоке пьянствует, ей ребенка оставить, чтобы она его в люке нечаянно задавила? Адрес бабки и тетки посеяла. Они в Подмосковье живут, но где – не знаю. Папу убили, сестра в гараже угорела. Анька отца своего не знает, мать ее в детдоме в Дальнереченске оставила в 8-летнем возрасте. Отчим братишку забрал, а ее не смог (отказной на нее не было), так она их через передачу «Жди меня» искала – безрезультатно, Серегу в честь брата назвала. Тетка есть по материнской линии, в Востоке-2 живет, у нее свои дети. Когда Аня туда приехала три года назад после окончания 11 классов (была возможность квартиру получить, но люди оттуда бежали, жилье бросали, работать было негде - одна шахта функционировала), тетка ей сказала: «Ты уже взрослая, езжай поближе к центру - в Артем, во Владивосток. Поступай учиться, иди работать». В общем, устраивайся в жизни сама!Анна: - Собрала игрушки, одежду, ждала Аркадия, пока он Сережу относил, написала заявление об отказе: помню, мне что-то диктовали. Все как в кошмарном сне, не верится, что это наяву, со мной. Не могу простить себе и без Сережи не могу. Скажите, как мне вернуть сына?! Утром Аркадий на работу, я - к кроватке, а там пусто. Сяду рядом, плачу. На улицу выйду, кажется, все на тебя смотрят, пальцами показывают, снова зайду. В окно посмотрю - страшно: милиции жду, занавески задерну. Хотела сама в инспекцию пойти, сознаться, но думала, расскажу все, а там вокруг виска покрутят, не поймут.
«Как же ты могла?» - спросят. И Аркадий успокаивал, говорил: «Нас не найдут»...… Вечером, перед тем как ему вернуться, умоюсь – слезы его раздражают, придет, что-нибудь громко рассказывает или телевизор шумит, а у меня на языке крутится: «Тише, ребенок спит». Душа болит. Я тут вещи Сережины собрала: игрушки, кружечку, две тарелочки. Как вы думаете, пригодятся они ему? Завтра с подругой в церковь собираемся, свечку поставить, помолиться, с батюшкой поговорить. Я – человек верующий, православный.«
ОШИБКА НАШЕЙ ЖИЗНИ»Не в подвале они живут и не в хибаре. Гостинка, которую снимают ребята, вид имеет вполне пристойный: и телевизор есть, и холодильник, и часы электронные. В общем-то все как у людей, только вот кроватку детскую с матрасом импортным продавать надумали. Через полтора месяца, правда, у них первенец появится (Аркадий Сереже неродной отец), но кроватка и ему не понадобится. Не ждут они его...
…Аня говорит, что не хотела этой беременности, обнаружила поздно, денег на аборт не было, а Аркадию
«дети на данный момент не нужны».Анна: - Не знаю, мальчик ли, девочка ли, шевелиться начал поздно и вяло как-то, пинается редко. А живот, посмотрите, какой маленький, и не скажешь, что на восьмом месяце.
Аркадий (нервно): - Он все равно нормальным не родится, понимаете?!
Понимаем,
… что к этому приложено максимум усилий: «Пастенор» на первых месяцах беременности, вынашивание в сугубо домашних условиях (в женские консультации не обращались), нервные потрясения, драки.Анна: - Детей совместных нам не видать...
…Аркадий: - Это ошибка нашей жизни, но у нас еще будут дети. Вот квартиру купим, мебелью ее обставим. А это, можно сказать, в ближайшей перспективе. Зарабатываю я, в принципе, неплохо, и руководство ко мне со всей душой (в подобных организациях личный доход сотрудника зависит от процента от прибыли, работяга наподобие Аркадия (это без иронии) в месяц может получать около 1000 долларов.
– А. К.). И предприятие наше расширяется, значит, наверняка зарплата будет расти. Раньше я в моря ходил (работал по специальности – матросом-мотористом 1-го разряда), а потом Аньку встретил, на суше устроился и не жалею. Может быть, на пару с ней скоро там будем работать...…«МЕСТЬ? МОЖЕТ БЫТЬ…»
Корр.: - Когда Сережа попал в больницу, врачи недоумевали: с одной стороны, мальчиком занимались, а с другой
– чесотка такой степени запущенности…Ирина (соседка): - Конечно, занимались. Аркадия, правда, мы видели редко, он допоздна на работе, крутился, зарабатывал, а Аня с Сережей на виду, дверь напротив, друг к другу в гости ходили. И я ни за что не поверю, что она малыша своего не любила. Ребенок упадет, еще заплакать не успел, а уже у мамы на руках. Дома его одного не оставляла, вечером собралась с Аркадием воздухом подышать, мне несет. Покормлю его, спать уложу. Вообще он часто у нас бывал, к мужу друзья придут
– Серега тут как тут. Если дети в компании, с ними играет, а нет – и со взрослыми не скучно. Ванная комната – излюбленное место. Там столько интересного: веник, совок, тазы, ведра. Все повытаскивает и домой несет. Хозяйственный. Сережку все во дворе любили. И мы с мужем очень к нему привязались, без него тоска невыносимая...…Аркадий: - А вы откройте холодильник, там этих лекарств
– тьма. И хоть бы что-нибудь помогло. К гомеопатам ездили, по больницам носились. Одни говорят: диатез, другие: аллергия, никто диагноз не мог поставить, оказалось, чесотка. Он мучился, мы мучились (да я сам чесаться начал, вовремя, правда, спохватился – вылечил). А денег сколько на лечение ушло - сначала тысячу долларов занял, отдал, потом еще 500. Да не смотрите вы на меня так – я к Сереге как к родному относился, старался, чтобы у него все было, тянул. Дело до того доходило, что на работе жил, по десять суток дома не ночевал – деньги зарабатывал. Квартиру продал! Похудел на десять килограммов. В этом году один свитер себе купил да Аньке спортивный костюм. Устал я, хочу нормально жить! Мне не так уж много лет, чтобы седина в волосах появлялась. Или вы хотите сказать: «Так и продолжай, да?! Загоняй себя»... И продолжал бы, между прочим, и жили бы втроем – я, Аня, Серега, но она сама виновата. Я для нее и Сереги все делал, а она мне нож в душу по самый локоть. Простить не мог, обида не отпускала. Месть? Может быть...Анна: - Чесотку мы, действительно, определить не могли, думали, что аллергический дерматит, диеты строгой придерживались: только соевая смесь да картофельное пюре, даже хлеб врачи запретили, а он так его любит. Знакомые спрашивали:
«Почему ваш мальчик, когда тянется за хлебом, глаза закрывает?». Понимаете, Аркадий – неплохой человек, целеустремленный, работы не боится, с ним смело можно дело свое начинать, и на сына он денег не жалел, но… Сережу он воспитывал очень строго (такая же дисциплина царила и в доме, где он рос - отец Аркадия военным был): это не трогай, туда не ползи, туда не ходи, куски со стола не таскай, сейчас ты должен спать. Чуть что - шлепнет и посадит в кроватку. Сережа и пошел бы, наверное, раньше, но когда Аркадий возвращался с работы, ребенок постоянно сидел в кроватке. Она для него одновременно и тюрьмой, и крепостью была. Привык он к ней, и днем бывало сидит, тихонько сам с собой разговаривает, никуда не рвется. Может быть, Аркадий в чем-то и прав: сын знал «нельзя», ножи не трогал, к розеткам не подходил, но когда пошел, стал пропадать у соседей. Обидно, конечно. Как Аркадий к двери, Сережа - в квартиру напротив: там ему и шкодить позволяли – ребенок все-таки, а у нас все дома по местам должно лежать, чтобы ни соринки ни пылинки (Аркадий – очень чистоплотный), там он с рук не слазил, а у нас - я с ребенком начинаю играть, Аркадий кричит: «Что ты с ним сюсюкаешь, ты из него голубого сделаешь!». Мы часто ругались из-за Сережи, даже дрались, точнее, ребенок был поводом. А он это чувствовал, как-то мы кричали друг на друга, Сережа подошел ко мне, взял за руку и отвел в коридор, мол, пойдем к соседям – там мир. Я не буду во всем обвинять Аркадия, я перед ним виновата. Он мне одного поступка простить не может. А у него принцип - ты мне рану нанесла, и я в долгу не останусь. Мог бы как-то по-другому отомстить, но нет: «Отдай Сережу! Я лишился самого дорогого (квартиру продал, с матерью не общаюсь – хотя я об этом его не просила), и ты – лишись! И останемся мы вдвоем начинать жизнь с белого листа. После того неприятного инцидента он стал агрессивным. Как-то пришел пьяный, начал все крушить, Сережа проснулся, я его на руки взяла…, и стало ясно: ребенок для него не преграда, бить можно и по двоим. Нас спасла детская кроватка: ломал, крушил, поранился (она вся в крови была). Теперь я, по крайней мере, знаю, что Сережа в безопасности. А если я уйду, верну сына, Аркадий не простит. Он отомстит. Не сразу, через месяц, год, но я его знаю. Поймите, он – однолюб, кроме меня, ему никто не нужен, да и нет у него никого. Раньше семья была, причем порядочная: отец хорошо зарабатывал, мама специально в Ленинград летала - его с сестренкой рожать, а потом какой-то черный рок обрушился, и все - один он остался. Мать живая, но они не общаются. Была у них гостинка (вдвоем там были прописаны), но он в ней не жил. Приходил из рейса, просил: «Мама, завязывай с пьянством, посмотри на себя, во что ты превратилась! А квартира?! Тебе не стыдно, ведь «бомжатник»! Все твои «друзья» вынесли, пропили!». Потом она встретила мужчину, вроде бы приличного, переехала к нему, пить меньше стала, мы перекрестились, думали: одумалась, все теперь по-другому будет. Решили продать квартиру, Аркадий убедил и меня, и мать, что жизни спокойной там все равно не будет: бывшие ее собутыльники не дадут. Продали, она снова запила. Пытались лечить от алкоголизма, покупали продукты, давали деньги. Вроде бы помогало, но начиналось все заново. А потом она исчезла, Аркадий как-то встретил ее на улице, грязную, совсем опустившуюся, даже толком не смог добиться, где живет, понял только, что пути-дороги у них окончательно разошлись...…«МНЕ СОН ПРИСНИЛСЯ. СВЕТЛЫЙ СОН…»
Нельзя сказать, что ей совсем не везло или судьба талантами ее обделила. В детском доме сразу заметили Анины способности к рисованию, договорились с директором художественной школы, и он согласился сам ее обучать. Да, она корпела над мольбертом и пачкала руки в гуаши, но старания с лихвой вознаграждались: были выставки и были победы.
«Не хочешь в конкурсе поучаствовать? - спросили ее перед окончанием. - Нарисуй пару-тройку эскизов, займешь 1-3-е место, поступишь в вуз бесплатно». Она побоялась: «Я подумала, а вдруг не получится! Это будет ударом. Теперь жалею. Так бы училась сейчас где-нибудь во ВГУЭС на модельера-дизайнера».После 9-го класса она с остальными ребята пришла в школу забирать документы, а ее остановили:
«Подумай, окончи 11 классов». И уже через два года она вместе с подругой отдыхала в Южной Корее (среди воспитанников детского дома немного было одиннадцатиклассников, их наградили).- Учеба давалась мне легко, - вспоминает Аня, - и преподаватели говорили:
«Могла бы и лучше учиться, если бы старалась». Но я не была паинькой, с пацанами по деревьям лазала, на заборах висела, мне даже воспитатели подругу искали, странно, наверное, со стороны смотрелось: все время проводила с мальчишками. Если честно, не на всех уроках высиживала. Исключение – астрономия, о звездах и других галактиках могла часами слушать. А к экзамену по биологии меня допускать не хотели (злостная прогульщица была), но все-таки написала тест, оказалось, одна «пятерка» в классе.Приехала поступать в Артем и прошла по конкурсу, стала учиться швейному делу в лицее, через год повздорила с его администрацией (
«из-за льгот выпускникам детских домов»), пришлось уйти. «Но я не сильно сожалела, - признается, - потому что мечтала о другом: создавать модели, фантазировать, профессии закройщицы было мало. Шить я уже умела».И верно - совсем скоро она устроилась на корейскую фабрику, немногим позже встретила Сережиного отца, тоже Сергея.
Анна: - Это грустная история: ему было за тридцать, снимали в Артеме квартиру. В 7 утра приезжал автобус, в 22-23.00 возвращалась с фабрики выжатая как лимон. И все вроде бы было нормально, пока в нашей квартире не поселилась другая, помоложе. Я была лишней. Оказалась на улице. Попыталась устроиться на пивзавод, где сотрудникам полагалась комната в общежитии, но кто меня с животом-то возьмет (уже на 4-м месяце). Даже мысли не было от ребенка избавиться, сын был желанным. Я знала: у меня будет мальчик, я назову его Сережей. Мне сон приснился, светлый такой сон. Из Артема я поехала в Уссурийск к Гене. Мы с ним в один день в детский дом поступали, и с тех пор как брат и сестра
– друг за друга горой. Прожила у него недолго – увезли на «скорой». Беременность тяжело протекала. Открылся воспалительный процесс. Ходить училась – ноги отекали и отказывались слушаться. Ребенку внутри кислорода не хватало – посещала барокамеру. Гемоглобин был 30 – чужую кровь вливали. Состояние стало критическим, отправили в краевой роддом, здесь во Владивостоке мне попался замечательный врач, мужчина. Он-то меня и выходил: дорогие лекарства доставал, а когда узнал, что одна его коллега нашла людей, готовых мне заплатить и забрать Сережу (он тогда еще не родился), перевел меня в другой роддом. Оттуда мы попали в отделение для новорожденных. Спасибо соседкам по палате - у Сережи были и пеленки, и распашонки, и памперсы.Конец февраля. Аня с месячным крохой сыном трясется в электричке, еще и еще раз прокручивает в голове план:
«Как и договорились, оставлю Сережу у Киры (вместе лежали в роддоме Уссурийска. – А. К.). У нее молоко есть – своего покормит и моего заодно, а я мигом смотаюсь во Владивосток за сумкой (вот вещей-то накопилось – за раз все увезти не смогла), заберу Сережу - и к Генке, вместе что-нибудь придумаем. Ничего, не пропадем, отставить панику, не вешать нос!».Но опоздала электричка, и когда Аня пришла за Сережей, сумки ее стояли на лестничной площадке, Кира на порог ее не пустила, через дверь сказала: «Мы думали, ты его бросила. В общем, сдали твоего Сережу в милицию». Ей показалось, что ее убили, но она заставила себя идти, звонить, разговаривать. Инспектор по делам несовершеннолетних успокаивала: «Не расстраивайся. Заключишь договор с Домом ребенка. Через полгода найдешь работу, место, где будете жить, - заберешь сына». Так и получилось.- Очень скоро мы познакомились с Аркадием, - продолжает Анна. - Каждые субботу и воскресенье мотались в Уссурийск – к малышу, я уговорила Аркадия забрать ребенка... Может быть, он передумает, и Сережа снова будет с нами... Я очень люблю сына, дороже его у меня никого нет. Но Аркадий... Он не простит, я не знаю, что будет, если уйду. И куда? Ни работы, ни квартиры. Даже если в этой гостинке останусь, за нее ведь платить нужно. Нет, Аркадий, в принципе, неплохой человек, работящий...И к концу разговора она не приняла решения, металась словно попавший в капкан зверь, но чем сильнее билась о стены, тем плотнее захлопывалась ловушка...
«Когда мама приехала в детский дом, - вспоминает Аня, - я в классе 5-6-м училась, большая уже девочка, а все равно залезла под стол и не вылезла. Так, из-под стола и сказала воспитателям: «Не о чем с ней разговаривать. Пусть уходит!».История повторяется?P. S. Имена главных героев публикации, их соседки и знакомых изменены...
По данным официальной статистики, в России более 820 детских домов и более 320 интернатов, каждый год число детей в детдомах увеличивается в среднем на 170 тысяч человек. Несколько сотен тысяч детей, достигших совершеннолетия, ежегодно покидают стены воспитательных учреждений. При этом каждый второй из них совершает правонарушение, каждый третий оказывается без жилья, каждый пятый - без работы, каждый десятый кончает жизнь самоубийством или совершает суицидальные попытки.
Татьяна ГИЛЕВА, психолог социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних администрации Владивостока:
- Ваши герои
– эгоцентрики, каждый чувствует себя центром Вселенной. Их кредо: «Пусть все вокруг меня крутятся, суетятся и угадывают мои желания, а я буду «нормально жить». Если Аркадий такой-сякой, немазаный, почему Анна, молодая, цветущая, здоровая, с ним живет? Так ведь удобно – кров предоставил, работать не нужно, а в благодарность можно и свинью подложить. Она привыкла черпать, брать… Поведение, типичное для воспитанников детских домов. Зачастую эти дети более живучие, пробивные и отлично чувствуют, кого и как можно использовать… Он так ее любит, ее одну, больше никого! Неприкрытое ликование в словах, для нее это важнее всего. А Сережа? Наверняка Аня думает: «Я не пропала, и он не пропадет». Доброта рук, ласковое слово – она никогда не чувствовала материнского тепла, поэтому до конца не понимает, чего лишила сына. Аркадий - запугивания, угрозы говорят о его трусости, неуверенности в себе. Парень завел себе украшение, дополнение: реализовывает физиологические потребности, появляется в кругу друзей без смущения: «Пусть я не Аполлон, зато какая у меня девушка!». Вот и все чувства. Поймите, если мужчина любит женщину, он любит все, что с ней связано. Возможно, Аркадию и кажется, что он любит Анну, а она такая неблагодарная, наплевала в душу, не оценила чувств. И все из-за Сережи, - продолжает он цепочку, - он его наказывает (у него такое видение отцовства, другого он не видел), Аня считает его плохим, начинает злиться… Не будь ребенка, она бы больше Аркадия любила. И у Аркадия нет родительской привязанности, потому что между ним и матерью нет родственных нитей, преемственности нет. Может быть, Анна и Аркадий смогут стать любящими матерью и отцом, но весь ужас в том, что никто не скажет, сколько детей до этого они оставят в Доме малютки.Автор: Анастасия КРЕСТЬЕВА, "Владивосток"
