Газета "Владивосток": «Дом-2» на Седанке

Интересное дело - правда. С одной стороны, она одна для всех. С другой - у каждого своя. И попробуй-ка, разберись, какая из правд самая правильная…
Впрочем, обо всем по порядку. С тех пор, как в 2004 году сняли с должности директора Седанкинского дома ветеранов Юрия Синкевича, к этому интернату у журналистов повышенный интерес. Оно, собственно, и понятно: социальное учреждение подобного масштаба со своеобразным контингентом проживающих, словно пороховая бочка – спичку поднеси, вспыхнет.

Поводом для раздора в этот раз (если кто еще не в курсе) стало якобы попрание администрацией прав проживающих. Кому-то из них не нравится здесь жить в принципе, кто-то напротив настолько «прикипел» к интернату, что из-за страха переселения ударился в бега… «Разоблачительный» ролик был выложен в Интернете журналистами одного из приморских СМИ. «Комнатами спекулируют, деньги не доплачивают», в общем, претензий накопилось на целую прокурорскую проверку.

Достали!

Звезда You Tube Владимир Лебедь всей стране поведал про рабский труд за 200 рублей в месяц. Некто Вера Перемытко изобличала сотрудников интерната, женивших на себе проживающих с целью получения их квартир. Согласитесь, это ж «Клондайк» для любознательных журналистов! Я  два дня металась по коридорам-лабиринтам корпусов с включенным диктофоном, с жадностью ловила каждое слово всех, кто согласен был хоть что-то сказать…
Общее впечатление – устали люди от внимания прессы! «Да что вы тут ходите, вынюхиваете все, замучили вы уже нас», – это, скажем, нарезка из услышанного мной. Что ж, их понять можно: жили просто в доме, сейчас живут в «Доме-2». Кому понравится, когда за тобой который месяц наблюдают, словно за рыбкой в аквариуме?

Чтобы было понятно – всего в Доме ветеранов проживает 518 человек. В том числе 439 инвалидов, 37 из которых – инвалиды детства, поступившие сюда из Екатериновки, Партизанска, проще говоря, люди, которым врачи еще в детстве диагностировали умственную отсталость. В их числе и Владимир Лебедь. Кроме того, здесь проживают 31 участник Великой Отечественной войны, 86 тружеников тыла, 20 вдов участников войны, жертвы политических репрессий, блокадники, 165 ветеранов труда…. Многие из этих людей пришли сюда доживать свой век, и понятно, что для этого им нужен комфорт и покой, экстрима они уже достаточно за свою жизнь получили…

И еще. За последние месяцы, согласно медицинским показателям, число обращений с сердечно-сосудистыми заболеваниями увеличилось на 25%. Врачи видят причину ухудшения здоровья стариков именно в скандале, спровоцированном СМИ.
Ну, как бы то ни было, словно пазл, фрагмент за фрагментом, воспоминание за воспоминанием мне удалось сложить картинку интернатовской жизни оппозиционеров.

Удрал, чтобы не уезжать!

Согласно характеристике, данной Лебедю персоналом, он легко возбудим, легко идет на конфликты даже в период ремиссии, довольно часто у него наступают обострения. Именно из-за этого было решено его перевести в психоневрологический интернат. Кроме того, Владимир имеет слабость к спиртному, о чем говорят и проживающие, и персонал. А поскольку одному ему пить скучно, он наливает и друзьям-товарищам из того же контингента детей-инвалидов. Пьяные люди сами по себе не адекватны, а представьте, если они еще и с нарушениями психики… Лебедь, например, в агрессию впадал, избивал соседа по комнате, не смотря на заверения коллег-журналистов: мол, Владимир – тихий, спокойный, муху не обидит.

Видела я Андрюшку – маленького, субтильного паренька, умственное развитие которого остановилось где-то на уровне пяти-шести лет. Вот его-то и избивал «смирный» Лебедь.

– Бил меня, – рассказывает Андрюша, - а я ему сдачи не давал, боялся. А еще он нож доставал.

Несмотря на то, что распитие спиртного на территории интерната официально запрещено, водка здесь – основной бич. Во время моего блуждания по первому этажу тяжелого отделения (где колясочники) я довольно часто натыкалась на очень нетрезвых граждан, это при том, что с момента выдачи пенсии уже прошло две недели. «Не удается отследить, – признается руководство. – Они за этой водкой в окно на культях сигают».

– Хотя измельчал народец, – смеется зам директора Сергей Московский. – Раньше умудрялись среди ночи с третьего этажа на простынях на колясках спускаться и на той же коляске через сугробы в человеческий рост к станции (здесь находится ближайший магазин, где продается спиртное) пробираться… Но это так, небольшой штрих к портрету некоторых здесь поживающих.

Без дела крыша у любого съедет

Среди проживающих инвалидов есть люди, которым действительно разрешено работать. Их устраивают на ставки, они работают полный рабочий день, получают за это зарплату… Владимир Лебедь к ним не относится. В его случае труд рассматривается как трудотерапия.

Разумеется, в поисках правды о Лебеде пообщалась я и с молодым контингентом интерната, «детьми», как их тут называют.
Работает молодежь здесь, по собственному их признанию, только по желанию, кто по два, кто по три часа, но ни в коем случае не более четырех часов.

– Встали, позавтракали и пошли, до обеда сделали свою работу и свободны, – перебивая друг друга, рассказывают девчонки. – А если не работать, то ведь и крыша от безделья поехать может.

–А Лебедь он же толком и не работал, десять-пятнадцать минут клетки почистит, и нет его… К обеду появится еще немного поработает… Что он возмущается?
Кстати, оплата подобной работы согласно штатному расписанию в принципе не предусмотрена, а деньги на оплату труда выделяются из фонда заработной платы учреждения, благо достаточно незанятых ставок.

Однако оставим вопросы оплаты всевозможным проверяющим органам. Давайте посмотрим на ситуацию с позиции простых человеческих ценностей. В детстве нам родители внушали, что трудиться необходимо, и определяли обязанности по дому. Став взрослыми, по этим же принципам воспитываем уже своих детей – подобной педагогической методой пользуются родители из поколения в поколение. И это для нас органично и непреложно. Вот только не надо передергивать, мол, одно дело семья, другое дело – интернат. Ведь как не крути, а интернат для этих молодых людей и дом, и семья… Честно говоря, не могу я понять, что плохого в том, что физически здоровые парни и девчонки занимаются физическим трудом по большому счету на свое же благо: полы моют в доме, в котором живут, убирают близлежащую территорию, работают в свинарнике, откуда получают мясо для своего же стола (своими глазами в морозилках пищеблока свиные тушки видела). При этом, заметьте, находясь на полном обеспечении государства…

Одноногий аж до Тамбова добежал…

Вслед за Лебедем сбежал и некто Анатолий Юрин.

Запойный, с садистскими наклонностями, избивал свою сожительницу, соседа по комнате – это то, что я о нем услышала. «Очень стройный мужчина» - по описаниям журналистов. Якобы настолько стройный, что и ударить никого не может… Может, если тот, кого бьют, еще меньше. Помимо недееспособной сожительницы доставалось от него и медперсоналу.

По словам очевидцев, последние месяцы перед побегом Юрин вообще не выходил из палаты: отпустил бороду до пупа, в посетителей швырял костылем, а розетки залепил хлебным мякишем – чтобы газом не отравили. Собственно, поэтому и было решено перевести его в геронто-психиатрическое отделение
Кстати, когда Юрин узнал, что администрация решила поменять ему место жительства, он, одноногий, тщедушный в считанные дни оказался аж …в Тамбове. И тут еще вопрос, кого от кого нужно защищать: инвалида от режима администрации, или проживающих и персонал (да в конце-концов и администрацию – тоже ведь люди) от сбрендившего, создается впечатление, алкоголика!?

Невеста со стажем

Благообразная старушка Вера Васильевна Перемытко поведала миру об аферах социальных работников интерната: мол, одна из них женила на себе ее нынешнего сожителя некоего Владимира Федорова, предварительно опоив его. И все для того, чтобы завладеть его имуществом.

Нашла я очевидцев, видевших печать о регистрации брака в паспорте Федорова, и подтверждающих, что «были у него отношения» с той женщиной – врать не буду. Но вот вопрос: это ж как напиться надо, чтобы не понять, что тебя женят?!

Наслушалась я слухов и про саму Перемытко. Оказывается, несмотря на вполне благочинную внешность, бабушка якобы еще та охотница за мужьями: завлечет бедолагу в сети, обберет до нитки и за новую жертву принимается. Так что то, что не удалось провернуть социальному работнику, а именно обзавестись Федоровской квартирой, вполне возможно удастся Вере Васильевне.

И вообще, сплетничает местный народ, гражданка Перемытко – женщина хозяйственная – прибирает к рукам все, что плохо лежит, и мужиков, и вещи. Утверждают, что ушла она из интерната не с пустыми руками, помимо Федорова прихватила местный телевизор и аккордеон, так что скучно парочке точно не будет.

Куда не кинь – везде обиды

Интернат – это срез общества, причем, весьма характерный срез. Здесь, как вы видите, и больные люди (в том числе психически), и пожилые граждане со сложным, деформированным характером (с возрастом, увы, приходит не только физическая немощь, но и психические изменения, старые люди становятся более мнительными, раздражительными). Проблема усугубляется тем, что живут они в ограниченном, замкнутом пространстве. И довольно скоро даже очень дружеские отношения превращаются во враждебные. Это, по сути, обычное дело для общежитий.

Кого-то громкий звук телевизора донимает, кого-то соседские кошки раздражают – поводов повздорить слишком много. Честно, я не знаю, сколько кошек живет в комнате у Татьяны Рафаиловны Лозинской – в комнату она меня не пригласила, а я и не настаивала. Она утверждает – четыре (комната, заметьте, гостиничного типа), соседи говорят – десять. Вероятно, можно понять женщину, у которой не семьи, ни детей, которая всю свою привязанность перенесла на четвероногих питомцев. Но так же можно, понять и соседей, к которым с балкона летят кошачьи экскрименты, и через потолок просачивается кошачья же моча.
Но больше всего мне в данном случае  жалко, представьте себе, директора интерната – с одной стороны его Роспотребнадзор штрафует за «кошачье царство», а с другой - общество защиты животных грозит: не дай бог выкинешь животин на улицу – это же статья, как никак жестокое обращение с животными.

Вот как позвоню… Мало не покажется

И надо ж было такому случится, что один олигофрен (в данном случае это не ругательство, так раньше умственно отсталых называли) и несколько алкоголиков испортили жизни более полутысячи человек. Да и СМИ свое черное дело сделали: теперь проживающие одной местной газетой персонал шантажируют. Идет, к примеру, один из инвалидов детства (тот, который с психическими отклонениями) по коридору с бутылкой пива. Ему медсестра: «Что ж ты делаешь, напьешься, тебе же плохо будет!» А он в ответ: «А что вы мне сделаете? Ну а будете донимать, в газету позвоню! Они приедут, всех вас выгонят!»

Или проходит проживающий (из той же категории) через вахту с бутылкой, его не пускают, а он в ответ: «Сейчас пойду, вены себе порежу, а перед этим в газету позвоню!»

– Эти публикации нас рассорили, разбили на два лагеря, – сокрушаются проживающие в интернате бабульки. – Мы теперь друг с другом не здороваемся.
– Как я могу быть недовольна интернатом, меня здесь кормят, лечат, заботятся обо мне… Мы ведь за проживание копейки тратим. Вне этого дома на свою пенсию долго не протянули бы. Раньше, чтобы попасть к врачам, нам нужно было в шесть часов вставать, очередь выстаивать. Сейчас врачи сами к нам приезжают.

…А ведь здесь действительно жизнь комфортная, еда вкусная, разнообразная, только молочных продуктов девять наименований, особое предпочтение старички отдают «Агуше». Мясо с собственного подворья. Рыба только что из моря, а если заморозка, то штучная. Фрукты, овощи. Помимо общего стола обязательно диетическое питание. Кстати, а вы часто бываете в цирках-театрах? А вот постояльцев дома-интернатов постоянно возят на выставки, экскурсии, спектакли. А некоторые даже в Москву и Питер ездят.

– Дали бы они нам жить спокойно (это об «оппозиционерах»). Тем, кто воевал, и тем, кто сопливыми во время войны у станка стоял - нам здесь ведь хорошо живется, - уверяют пожилые люди.

Старушки даже объяснение нашли нынешнему конфликту: это кто-то заказал. Они сейчас директора сместят, нас по краю расселят, а здание заберут…

Хотите узнать больше? Читайте газету "Владивосток" в среду, 29 июня.