Всему свой час

У книголюбов праздник. И связан он не только с днем памяти Александра Сергеевича Пушкина. А еще и с юбилейной датой - Приморскому краевому обществу любителей книги четверть века! Его деятельность самым тесным образом связана с именем Елены Назаренко. Елена Минасовна - сердце и душа книголюбов, она - частичка жизни каждого, кто хоть однажды в этом водовороте жизни попал в стремнину ее судьбы.

Делай, Ленишка, добро!

...Красивая седая женщина вошла, а скорее - вбежала в один из бакинских дворов, прижимая к себе маленькую девочку: “Мне отдали, мне!” - выкрикивала она по-армянски. И обычный армянский двор, шумный, многоголосый, живущий эмоциями, гудел как потревоженный улей!

Бабо, так маленькая Лена окрестила свою бабушку, была в тот день безмерно счастлива и весь двор был счастлив вместе с нею.

Таков основной мотив ее детства. Бабушка стала всем: матерью, отцом, бабушкой и дедушкой, сестрой и подругой (мама с папой расстались, и у каждого из них была своя жизнь).

Мама, педиатр, забегая в их большой двор к какому-нибудь больному ребенку, махала ей рукой: “Ленка, привет! Сейчас тороплюсь, еще вызовов много. В следующий раз забегу”.

И опять не забегала...

- Если во мне есть что-то хорошее, то это только от бабо. Она всегда говорила: “Делай, Ленишка, добро. Не жди, когда человек попросит. Делай просто так. Да от всего сердца”, - признается Елена Минасовна.

Эту нехитрую заповедь любимой бабо она выполняет всю жизнь. Бабушка посеяла семена добра и любви в хорошую почву. Бережно взрастила ростки и успела увидеть плоды: уважение людей к ее Ленишке.

Когда Лена появилась в десятом классе одной из владивостокских школ (отца, военного океанолога, перевели на Дальний Восток), ее одноклассники, с которыми она, щедрая на дружбу, дружит уже пятый десяток, были удивлены мудростью красивой новенькой. Она выделялась внешне и внутренне.

Внешне - огромными темными глазами, копной красивых пышных волос, пряди которых иногда запросто выстригала, чтобы быть “как все”... Внутренне - пониманием жизни и жалостью ко всем. Яркость натуры кого-то притягивала, кого-то, естественно, отталкивала. Очевидным было одно: она мгновенно стала обрастать друзьями, самыми разными контактами, переходящими в человеческие приобретения. Поэтому ее объявление о том, что она хочет стать врачом, никого не удивило, а наоборот, выглядело закономерным.

В школьной стенгазете появились стихи: “Только Лена оглядит, у больного бодрый вид”.

Врачом стать не удалось: недобрала одного балла. И тогда она пошла на биофак (папа - океанолог, тетя - биохимик, но она хотела - врачом, как мама).

В двадцать лет вышла замуж. За своего бывшего одноклассника, с которым в школе совсем не дружила: встретились случайно на трамвайной остановке, оба будучи студентами, и никогда больше не расставались. Замужество несколько неожиданно для нее самой заставило проявить характер: отец, которого она боготворила, красивый, обаятельный, широко образованный, приковывавший к себе глаза и души окружающих его людей, ее вечная гордость и любовь, ее отец был категорически против брака. Она, армянская дочь, ослушалась и пошла за своим чувством.

Ровно год отец, встретив ее на улице, проходил мимо не здороваясь. Помирила любимая и мудрая бабо, когда родился сын - младший Саша (муж - старший).

“А врачом она все-таки стала, - считают ее друзья. - По своей человеческой сути. По своему предназначению. Она врачует души. Ведь то, чем она занимается, это - человековедение. Книги и судьбы человеческие. Ну разве не так?”

Так начиналось...

У немецкого писателя Ричарда Баха есть рассказ “Чайка по имени Джонатан Ливингстон”. Он о том, как жила стая чаек, в которой одна птица хотела летать высоко, парить, как орел. Птицу за это желание изгнали из стаи. Тогда чайка напоследок резко взметнула вверх и разбилась на глазах своих крылатых собратьев. Прошло время. И вдруг в стае увидели, что совсем молодые чайки пытаются повторить полет разбившейся птицы, взлететь так же высоко...

Это одно из ее самых любимых произведений, потому что человек тоже задуман для движения вверх, для карабканья по духовной горе, для раскрытия в себе чувства высоты, чувства полета.

Она человек очень реалистический, не представляет себе жизни без этого чувства полета. Романтизм и реальность, мечтательность и трезвый ум прекрасно уживаются в ней и сосуществуют в ее натуре удивительно гармонично.

Блестящая память на стихи, запомнившиеся сорок-тридцать лет назад и живущие в ней до сих пор. Вообще литература в ее жизни - сама жизнь. Книга всегда, с раннего детства жила в доме на правах члена семьи.

Сама она как-то призналась, часто как бы проверяет людей по реакции на что-нибудь ею очень любимое. Не специально, конечно, не задаваясь особой целью - просто так получается.

“Взгляни - у бездны на краю трава,
Послушай песнь - она тебе знакома,
Ее ты пела на пороге дома,
Взгляни на розу. Ты еще жива...” -
прочитала она наизусть сонет Десноса, написанный им в концлагере.

- Одна знакомая никак не отреагировала. У другой - слезы брызнули из голубых глаз. Значит, мой человек...

Так как же все начиналось?

С геологического управления, где она, биолог, работала после университета. Почти каждую ночь читала до трех-четырех часов. Соседка по двору спрашивала: “Лена, что у тебя свет так долго горит?” Услышав ответ, удивленно пожимала плечами. А она, Лена, приходя утром в управление, бурно делилась с коллегами впечатлениями от прочитанного или пересказывала по телефону кому-нибудь из знакомых только что вышедшую вещь.

Все вокруг заражались и начинали искать книгу или журнал.

В общем - неофициальный литературный клуб.

В начале семидесятых в “Дальморепродукте” образовалось общество “Знание” на правах районной организации, и ее, вечно увлеченную и увлекающую всех своими эмоциональными выразительными рассказами, отстаивающую тех, кто нуждался в защите, пригласили взяться за это дело. Жизнь закипела! Лекции, встречи, концерты на судах. Каждой плавбазе - библиотеку! Вскоре здесь же, при “Дальморепродукте”, родилось общество книголюбов. И вот уже двадцать лет она - заместитель председателя Приморского общества любителей книги. Ровно десять лет назад ей было присвоено звание заслуженного работника культуры России. Причем присвоено 15 декабря - в день годовщины свадьбы: бывают в жизни радостные совпадения. Для нее очень дорог день, когда родилась идея о присвоении этого звания.

...Был март 1989 года. Конференцию общества книголюбов вел приморский прозаик Лев Князев. И вдруг после короткого перерыва (неожиданно для нее) Лев Николаевич обращается к залу с предложением - выдвинуть Назаренко на присвоение ей звания заслуженного работника культуры. Первыми встали и зааплодировали известные в крае библиофилы. За ними поднялся весь зал.

- Я всегда помню именно этот момент, - говорит она. И тут же: - Я просто чернорабочий, организатор.

Этот “книжный чернорабочий” проводил литературные вечера, конференции, книжные выставки из личных собраний, конкурсы стенных газет книголюбов.

Во всех организациях, на всех предприятиях были первичные организации: помню их активнейшую работу в восьмидесятые годы, сама была членом одной из таких. Она занималась своим делом, именно своим, не обвиняя время, а найдя себя в нем. Ведь человек, если он занят своим делом, чувствует себя уверенней в этой жизни. Так и она жила в согласии с собой, со своими интересами и с совестью...

Крестная мать

- “Дождь шлепает по лужам. Я хочу, чтоб это была моя маленькая девочка”. Послушай дальше. Это все - Леночка Александренко: “Возвращаются птицы в заскучавшие гнезда, возвращаются чувства в опустевшие души”, - продолжая зачитывать трехстишья из сборника стихов Лены “Мир после дождя”: - Лена живет в деревне Буссевка. Врач-стоматолог, муж, двое детей. И пишет стихи. Да какие! Уже второй сборник надо выпускать.

Скольким людям она дала жизнь, подарила ее, творческую жизнь. Как мать.

...При Приморском отделении Союза писателей существовал ЛОТ (литературное объединение творчества).

Как считают сами молодые, по разным причинам интерес к такой форме “борьбы” с молодежью стал угасать, и молодежь была отпущена на самоуправление. С этого момента и началась история “Серой лошади” - литературного объединения, название которого возникло по народному прозвищу дома, где располагается помещение Приморского отделения Союза писателей России. Елена Минасовна как-то пришла к ним и решила: надо выпускать книжки, пусть небольшим тиражом, сто-сто пятьдесят экземпляров, но главное, подарить праздник молодому автору - книжку.

Шли уже девяностые годы. Денег, естественно, ни у кого нет. И в этот момент (приватизация плюс обнищание) общество любителей книги разворачивает активную издательскую деятельность (она была и прежде, но выходила литература учебно-методического характера, подготовленная преподавателями университета, школ).

Начался новый этап в жизни общества, а выход книги - этап в судьбе поэта.

- Так откуда же все-таки деньги на издание?

- Просто мои друзья становятся моими единомышленниками, - поясняет Елена Минасовна. - Помогают все. Особенно, конечно, Тамара Даниловна Рязанцева, директор типографии завода “Дальприбор”, где мы печатаем нашу литературу. В общем, мир не без добрых людей...

Самой первой книгой, открывшей серию молодых поэтов, стал сборник стихов Евгения Обжарова “Не кантовать!”. Он же, Женя, стал наборщиком всех последующих книг. За последние годы вышли стихи Алексея Денисова (“Твердый знак”), Вячеслава Крыжановского (“Зеркало”), самого первого руководителя “Серой лошади” и печатавшегося на страницах журнала “Дальний Восток”, Елены Васильевой (“Зона молчания”), Дмитрия Рекачевского (“Карточный домик”), Светланы Плахутиной (“Ощущение полета”), тоже знакомой читателям журнала, Дмитрия Палея (“Я вернусь...”).

Это - только имена молодых. А еще - сборники известного приморского поэта В. Тыцких, А. Бочинина, принятого за изданную книгу “Черемуховый омут” в Союз писателей России. Прозаик В. Лупач тоже, кстати, был принят в Союз за две книги, изданные обществом книголюбов.

Многим мы обязаны ей, часто эгоистично тревожа ее дом своими звонками, не задумываясь о том, что она, как и все, имеет право на покой, домашние хлопоты, на своих близких, наконец. Ее муж Александр Иванович как-то подсчитал: за один самый рядовой вечер был двадцать один звонок...

Передо мной несколько сборников стихов. Проглядываю дарственные надписи:

“Если у Пастернака “Свеча горела на столе”, то у приморских писателей и читателей свеча горит в обществе книголюбов”. В. Тыцких.

“Пока есть такие, как Вы, - мы будем живы”. В. Титова.

“Я буду считать Вас крестной матерью в поэзии”. Е. Васильева.

Что отдал, то - твое

...После презентации книги “Сто лет приморской поэзии” она слегла. И слегла надолго: давление. И мне вдруг стало не по себе от того, что иногда, видя, как она волнуется за какое-нибудь мероприятие (не люблю этого слова, но другого здесь не подобрать), про себя думала: Господи, ну это же такие мелочи, стоит ли из-за них так расстраиваться, огорчаться, так тратить себя. Это для меня, для других мелочи: подумаешь, в литературном вечере что-то не состыковалось. Но только не для нее. Для нее все это - живое. Каждый вечер или что-то подобное - кусок нервов, часть сердца. И мне подумалось: если бы каждый вкладывал в то, что называется этим официальным словом, душу, ум, себя, то оно, слово, наверное, стало бы другим по своему содержанию, более полновесным и одушевленным, что ли... Если бы каждый вот так - на своем месте, в своем деле. Если бы...

У каждого из нас свое время на этой земле. Свой час. Другого не будет. Никогда. Что отдал людям в этот час, то твое. Что оставил себе - потерял. Отдаешь и становишься богаче. Для Елены Минасовны Назаренко все это - норма жизни.

Автор: Тамара ЖАРИКОВА, журнал "Дальний Восток"