Опять по пятницам пойдут свидания

Комната для свиданий и передач владивостокского СИЗО - место, где вы никогда не услышите смех, где даже улыбаются редко. Печальные лица, уставшие глаза, тяжелые вздохи. Сюда почти каждый день приходят люди, чтобы встретиться со своими родными, волею судьбы оказавшимися по ту сторону забора, передать им продукты, одежду. Разговоры в очереди все об одном и том же: предстоящей или прошедшей амнистии, строгости местного персонала, бедности наших тюрем. Но чаще - о “загубленной” жизни мужа, брата, сына или дочери. Понять горе родителей способен лишь тот, кто сам пережил это. Но можно ли согласиться с безысходностью, сквозящей в каждом слове, взгляде отчаявшихся родственников заключенного? Так ли безнадежно его положение? Известно, тюрьма, колония - не санаторий. Но и там живут люди. Живут, конечно, по-разному.

Об этом разговор с заместителем начальника управления исполнения наказаний Виктором КОЗЛОВЫМ:

- Всего в Приморском крае 17 колоний или исправительных учреждений, в которых содержится около 22 тысяч заключенных: четыре строгого режима, одна женская, одна детская, остальные общего режима. Кроме этого три следственных изолятора: два в Уссурийске, один во Владивостоке. Сейчас пытаемся открыть СИЗО в Спасске на базе исправительного учреждения. А в свое время планировали построить еще один следственный изолятор во Владивостоке в районе бухты Горностай. Но жизнь и скудное финансирование корректируют наши планы. Вопреки существующей правительственной программе развития уголовно-исправительной системы России пока довольствуемся тем, что имеем.

- Виктор Константинович, не так давно в средствах массовой информации появилось тревожное сообщение о том, что положение в некоторых колониях центральной части России прямо-таки катастрофическое. Заключенные голодают, сутками сидят на воде и хлебе. Руководство этих исправительных учреждений вынуждено было обратиться к населению с просьбой о помощи. Что можно сказать о содержании заключенных в Приморье?

- У нас иная ситуация. Мы хоть и финансируемся на 60-80 процентов, но выживаем за счет собственного производства. Я имею в виду не только хлебопекарни или цеха по производству макаронных изделий, а они есть почти во всех исправительных учреждениях края, в том числе и на территории нашего управления. Каждая колония - это своего рода профильный завод по металло- или деревообработке, автосервису, пошиву одежды и обуви. Кстати, мы считаемся монополистами до самой Казани по пошиву шапок форменного образца для военнослужащих. Практически в каждом учреждении - сувенирный цех. Какие чудесные поделки создают (именно создают!) наши подопечные! Поистине виртуозная работа. Конечно, место таким талантам не за колючей проволокой. Мы не успеваем завозить товары народного потребления, изготовленные в ИТК, в наш магазин - он расположен недалеко от управления - они моментально раскупаются. Отличное качество, вполне приемлемые цены.

Хочу подчеркнуть, что если раньше, работая в кооперации с “Дальзаводом”, заводом “Звезда”, ЖБИ, мы могли рассчитывать на их помощь, то сейчас, когда эти промышленные предприятия остановились, надеемся только на себя, на свое производство, на то, что сами зарабатываем. А это - немало. Поэтому и питание вполне приличное. Оно, естественно, трехразовое. В детской колонии, для подростков, четырехразовое.

- О подростках - особо. Большая часть из них оказалась за решеткой по недосмотру родителей или из-за отсутствия таковых. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и времена наши смутные. Ведь ценности уже не те, что были 10-15 лет назад, изменились и приоритеты. Ребенок полностью дезориентирован. А направить его на путь истинный порой бывает некому. Подросток предоставлен себе и улице. Как результат - приводы в милицию, детская колония. Так или иначе, но и у этих ребят должно быть будущее, шанс на будущее.

- Безусловно. И в следственных изоляторах, и в детской колонии, что в поселке Врангель, они на особом положении. Как правило, это дети, которые “хлебнули” еще до того, как попали в СИЗО. Много среди них истощенных, больных и уже обозленных на жизнь. Отсутствие материнского внимания, ласки не могло не сказаться на характере ребенка. Поэтому от воспитателя требуется не только строгость в работе с трудным подростком, но и искренность, душевность, заинтересованность - то, чего ему не хватало дома. Он должен знать, что небезразличен нам. А если кто-то из наших работников этого не понимает - что ж, нужно пробовать себя в другом деле. Но чаще всего занимающиеся нашими юными подопечными отзывчивы. Не могу не сказать и о тех, кто помогает нам. Прежде всего о благотворительном общественном фонде “Участие”. Само название этой организации говорит за себя. Фонд появился не на пустом месте. Вот уже седьмой год краевой центр народной культуры во главе с его директором Светланой Морозовой оказывает гуманитарную и социальную помощь как подросткам, которые находятся в местах лишения свободы, так и тем, кто вернулся из колонии “в никуда”. Это очень серьезная, хорошо организованная работа. Члены фонда обеспечивают детей в колонии медикаментами, продуктами питания, одеждой, оказывают необходимую медицинскую, юридическую помощь. А для ребят, вернувшихся из мест заключения, создан реабилитационный центр, где помогут и трудоустроить, и определиться с жильем, да просто оденут и накормят, согреют душу. Мы очень благодарны этим людям еще и потому, что знаем: фонд “Участие” небогат. Но его члены постоянно ищут спонсоров, обращаются к населению за помощью.

Почти все инспекции по делам несовершеннолетних Владивостока и других приморских городов и районов побывали в детской колонии с ознакомительно-шефскими мероприятиями. Всегда приезжают с концертами.

Очень активно работаем мы с краевой детской библиотекой. Кстати, в следственном изоляторе Владивостока вполне приличная собственная библиотека. Порой и книгу-то в руки впервые подросток взял у нас.

- Виктор Константинович, амнистия, об актуальности которой так много говорилось, состоялась. Как она прошла в Приморье? Слышала, что в основном были освобождены заключенные из “лечебных” колоний.

- Это не так. По формальным признакам у нас под амнистию подпадают 600 человек. 300 мы уже освободили. Конечно, есть среди них и люди из лечебных ИТК. Хочу сразу заметить, что это бывшие заключенные - уже вылеченные здоровые люди. Мы не могли выпустить на свободу больных туберкулезом, к примеру. Кстати, 80 процентов из них поступили к нам с этим диагнозом. Заразились здесь немногие. Раньше в каждой колонии были отряды туберкулезников, что, естественно, создавало угрозу заражения здоровым заключенным. Поэтому мы решили собрать больных в одном месте, разбив на группы по степени недуга. Таким образом, появилась возможность сконцентрировать в такой лечебной колонии и медикаменты, и оборудование. Обстановка в других ИТК сразу оздоровилась. Что касается больных заключенных-туберкулезников или страдающих наркоманией - для них лечение в наших колониях тоже своеобразный шанс на будущее. В большинстве случаев это бедные люди, которые не могут позволить себе лечение на свободе. А мы все-таки изыскиваем средства. Часть лекарств поступает централизованно, часть мы покупаем сами.

- Вопрос, который всегда интересует как заключенных, так и их родных: насколько реально досрочное освобождение?

- Это практикуется во всех колониях, если видим, что человек искренне сожалеет, как жил раньше, хочет начать жизнь заново и готов к этому. Но оговорюсь сразу: учитываются при этом продолжительность срока его заключения и статья - заключенный должен отбыть либо половину срока, либо две трети. Безусловно, выпустить заключенного через два месяца после определения его в ИТК невозможно. Но если все юридические формальности соблюдены, мы, как правило, таким помогаем. В конечном счете все зависит от самого человека - от его желания, воли, характера. Мы лишь даем ему еще один шанс.

Автор: Наталья НИКОЛАЕВА, специально для "В", Вячеслав ВОЯКИН (фото), "Владивосток"