Если рухнет Ярославский ГОК, то придавит очень многих

Свободное падение

История Ярославского горно-обогатительного комбината проста и обыденна донельзя. В отличие от гигантов приморской горной промышленности, расположенных в Дальнегорском и Кавалеровском районах, создавался он уже после войны, а на выпуск своей основной, нынешней продукции - плавикошпатового концентрата - перестроен вообще в 1964 году. Причина перестройки прозаична: резко ухудшились отношения с Китаем, который был главным поставщиком плавикового шпата для предприятий СССР. Сырье же это стратегическое; флюориты (другое название плавикового шпата) остро необходимы в алюминиевой промышленности и черной металлургии, в химической и стекольной промышленности, ряде других отраслей народного хозяйства; не обойтись без них, к слову говоря, и в таком деликатном деле, как обогащение урана. Вот тогда - в середине 60-х - и стал Ярославский ГОК для отечественной промышленности тем, чем оставался еще 30 лет: монополистом, полностью определяющим развитие данной отрасли. Здесь производилось более 90 процентов советского плавикового шпата; 80 процентов советской потребности в этом концентрате удовлетворялось из цехов Ярославки. Остальные “проценты” завозились из Монголии, где подобный комбинат был построен при активном участии специалистов из приморского поселка Ярославского. Никто же тогда и подумать не мог, что не комбинат они строят в братской, понимаешь, стране, а роют себе могилу...

Последнее, весьма печальное обстоятельство выяснилось не так давно - каких-то 5 лет назад, в разгар обвального, чисто по-российски, передела собственности, который и показал, что собственность эта оказывается порой совершенно бесхозной. “Мудрое” российское правительство в лице первого вице-премьера Олега Сосковца таким образом выстроило межгосударственные зачеты между Россией и Монголией, что плавиковый шпат из последней потек огромной и - что самое главное - беспошлинной рекой. Горячий привет тебе, российский производитель, ты можешь отдыхать. И Ярославский ГОК стремительно начал отдыхать по полной программе - исчезли заказчики, еще недавно засылавшие со всего Союза в приморский поселок своих толкачей, резко сократились объемы производства, как на дрожжах начали расти долги - перед энергетиками, железнодорожниками, налоговыми органами, наконец, перед собственным коллективом - долги по зарплате. Знакомая, не правда ли, картина? Следующий шаг был настолько же естествен, насколько и закономерен - относительно предприятия начала приводиться в действие процедура банкротства. 26 февраля 1997 года решением краевого арбитражного суда на Ярославском ГОКе было введено внешнее управление. Арбитражным управляющим назначен Виктор Коршунов.

А кто говорил, что будет легко?

...Нам всем в жизни нужно везение. Каждому. А уж коллективу в несколько тысяч человек - тем более. Сказать, что Ярославскому ГОКу с приходом Коршунова повезло, - значит не сказать ничего.

О том, какие бывают внешние управляющие (к сожалению, в большинстве своем), “В” в последнее время уже рассказывал не раз. Так, публикация “Ликвидаторы” (“Владивосток” за 6 октября) достаточно аргументированно и в красках рассказывала о том, как птенцы гнезда Сажнова (читай - назначенцы шефа территориального агентства Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве) предприятий) кладут все свои силы не столько на то, чтобы реанимировать дышащие на ладан предприятия, сколько безжалостно добивают их окончательно.

В ряду таких “ликвидаторов” Коршунов смотрится белой вороной. Не допускает растаскивания предприятия, не заламывает руки с патетическими восклицаниями “Все пропало!”, днюет и ночует на комбинате. Наследство же, доставшееся ему на ГОКе полтора года назад, напоминало скорее результаты бомбового удара, нежели следы жизнедеятельности процветающего некогда предприятия: комбинат стоял к этому времени 2 года, корпуса обогатительной фабрики промерзли, на полу - глыбы льда, долг по зарплате - 10,5 миллиарда, все счета в банках заблокированы инкассовыми поручениями налоговой инспекции и Пенсионного фонда, ликвидные товарно-материальные ценности арестованы и вывезены для реализации... Это, так сказать, внутренние условия. А вот внешние: основные потребители концентрата - металлургические заводы Сибири и Урала получают шпат из Монголии и Китая. На одном из крупнейших предприятий - Красноярском алюминиевом заводе - продолжаются стрельба и передел собственности: в 97-м году там сменилось 5(!) директоров. Тем временем многочисленные решения в поддержку Ярославского ГОКа, принимавшиеся в Москве (к примеру, за подписью министра экономики Уринсона об оказании господдержки в размере 50 миллиардов рублей), так и остались на бумаге. Коршунову трижды пришлось добиваться личной аудиенции у министра путей сообщения Аксененко, прежде чем удалось решить вопрос по снижению тарифов на перевозку шпата.

...А на комбинате обстановка продолжала накаляться. Зам. Коршунова Владимир Жилин рассказывает: “Приходит женщина ко мне в кабинет, причем без всякого там “личного приема” - просто врывается, кладет мне на стол ребенка - если, говорит, вы его можете прокормить, то кормите, а я не могу. Думаете, такой случай - единичный?..” Жилин не лукавит. Да и какое уж тут лукавство, если за весь 1997 год всем работникам ГОКа - от арбитражного управляющего до уборщицы - выплатили ровно по 300 тысяч (старыми).

Рынок, знаете ли. Откуда возьмутся деньги, если их не заработали?

И все-таки в начале декабря 97-го удалось подписать первый крупный контракт на поставку концентрата на Южный Урал. Дело за малым - пора запускать ГОК. Как просто - запускать! Понимает ли кто-нибудь из наших уважаемых читателей, что значит при 20-градусных морозах подготовить к работе, разогреть и запустить обогатительную фабрику, которая простояла 2 года?.. Но 5 января

98-го первый (с момента второго рождения ГОКа) концентрат был получен.

Что дальше? Скучная рутинная работа: наладка технологического оборудования, снабжение, поставки, медленное, но неукоснительное разгребание долгов - все это на фоне постоянного наращивания объемов производства, поиска новых партнеров по всей России, в разных отраслях.

Между тем за рутиной - живые люди. Те, кто еще вчера норовил утащить с родного предприятия кабели и цветной металл (жить-то на что-то надо! И не случайно Коршунов начал с того, что выставил по всему комбинату посты охраны!), а сегодня с не меньшей готовностью пашет как проклятый, восстанавливая линии дробления, очистки и обогащения руды. С чего бы такая метаморфоза?

Люди поверили.

На Пограничном карьере (активные вскрышные работы на нем начались только весной этого года - еще одна примета того, что ГОК как птица Феникс восстает из пепла) мы разговорились с машинистом здоровенного 8-кубового экскаватора Александром Солдатовым. На предприятии он без малого 30 лет, всякое здесь видел и знает - и годы расцвета, и период жестокого упадка... “Я вам так скажу - главное, что люди ожили. Мы ведь последние годы как мертвые были...”

Перспективы, которых может не быть

Очень бы не хотелось, чтобы история реанимации Ярославского ГОКа носила этакий сусальный оттенок. Как библейская притча о воскрешении Лазаря. Подошел, дескать, Иисус к мертвому и сказал: “Встань и иди”. И Лазарь встал и пошел.

Производству не прикажешь.

Сегодня по большому счету ситуация на Ярославском ГОКе напоминает ювелирную работу фармацевта, изготавливающего жизнетворное снадобье. Но ошибись чуть-чуть в рецептуре - и эффект будет обратный...

С одной стороны, налицо значимые результаты работы последних полутора лет и великолепные перспективы на десятилетия вперед. С 1 января на комбинате регулярно выплачивается зарплата, составляющая в среднем для 1.400 работающих порядка 1 тысячи новых рублей. Медленно, но верно гасится задолженность перед кредиторами - в первую очередь железнодорожниками и энергетиками, сокращается постепенно и долг по зарплате за минувшие, “замороженные” годы. Восстанавливаются вторая и третья очереди, на которых в перспективе можно будет выпускать не только плавикошпатовый, но и цинковый концентрат, а также брикетированную продукцию, что немедленно откроет отличные возможности выхода на внешний рынок. В нижней части флюоритовых месторождений разведана тантал-ниобиевая залежь с промышленными концентрациями тантала и ниобия; выявлены сопутствующие шпату редкоземельные металлы - литий, рубидий, цезий, бериллий. (Правда, это пока перспектива далекого будущего, как говорят на ГОКе: “Шпаты мы выработаем сами, а редкими металлами пусть занимаются дети и внуки...”)

Но есть и обратная сторона медали.

Впечатляющие долгосрочные перспективы подвешены буквально на волоске. Изначально внешнее управление на ГОКе было введено сроком на 1 год. Летом этого года в соответствии с предложениями удовлетворенных кредиторов арбитражный суд продлил внешнее управление еще на год. А что дальше? Туман? Между тем закон позволяет вводить подобную меру на срок до 10 лет - именно так, кстати, и было сделано на Ачинском глиноземном комбинате, попавшем в подобную историю. 10 лет - срок серьезный, вполне позволяющий заниматься долгосрочным планированием.

Другой момент. Как только предприятие стало выходить на уровень рентабельности, на него немедленно обратили свой ищущий взор налоговая инспекция и Пенсионный фонд. Но если сегодня применить к Ярославке многочисленные фискальные санкции, то уже на завтра можно смело заказывать похоронный оркестр и траурные венки. “Не надо только изображать нас стяжателями, которым наплевать на нужды пожилых людей, как это пытается представить управляющий отделением Пенсионного фонда по Приморскому краю Петр Назаров, - горячился в разговоре с корреспондентами “В” Виктор Коршунов. - Дайте нам хоть чуточку встать на ноги, и мы расплатимся со всеми сполна. Но выставлять сегодня на наши банковские счета инкассовые поручения - значит совершенно не думать о завтрашнем дне. Потому что если “убить” производителя сегодня, то завтра и Пенсионный фонд, и налоговики останутся голыми. Неужели им надо, чтобы повторилась ситуация двухлетней давности, когда комбинат лежал в руинах и вообще никому ничего не платил?..”

Пока что позиция Коршунова находит понимание в краевом арбитраже, который, несмотря на апелляции Пенсионного фонда и налоговой инспекции, позволил ГОКу продолжить работу в режиме налоговой амнистии. Но никто не поручится, что это решение не будет оспорено в очередной раз в очередной инстанции. А с деньгами в стране не густо. Что ж тогда - будем рубить сук, на котором сидим?..

Не добавляют работоспособности и слухи о баснословных заработках руководства Ярославского ГОКа. Кто ж не любит посчитать деньги в чужом кармане? Действительно, решением арбитража Коршунову установлена зарплата размером в 200 минимальных окладов. Сегодня это порядка 18 тысяч новыми. Много? Наверное, да. Но давайте смотреть объективно. Эта цифра равна сегодня тысяче долларов. Примерно столько зарабатывает в месяц средний владивостокский моряк или рыбак. Что касается многочисленных “фирм досуга”, то они приглашают “девочек” на полторы тысячи долларов.

Не знаю... Будь моя воля, я бы платил руководителю, поднявшему горный комбинат, на котором сегодня держится весь поселок Ярославский, в несколько раз больше.

И еще. Признавая за Виктором Коршуновым блестящие организаторские заслуги, краевой арбитраж назначил его с августа временным управляющим еще и такого сложнейшего предприятия, как “Дальэнерго”. (Об этом, конечно, надо говорить отдельно.) С окладом в 10 тысяч рублей. Так вот: с первого дня его работы в бухгалтерии “Дальэнерго” появилось заявление Коршунова с просьбой переводить все начисленные ему деньги на нужды детского профилактория в поселке Ярославском...

Все правильно. Вы же помните: выше мы уже говорили о тех, кому предстоит добывать на Ярославском ГОКе редкие металлы...

Автор: Андрей ОСТРОВСКИЙ, Вячеслав ВОЯКИН (фото), "Владивосток"