В письмах с фронта вся правда о Великой Отечественной

Сокровенные, рвущие душу до слез письма с фронта и на фронт представлены в новой экспозиции Военно-исторического музея ТОФ. 

На входе в зал гостей встречает точная копия Знамени Победы – штурмового флага 150-й ордена Кутузова 2-й степени Идрицкой стрелковой дивизии, водруженное 1 мая 1945 года над куполом поверженного Рейхстага. По соседству висит картина художника Петра Мястовского в тему: на столе разложены письма-треугольники, из которых сочится кровь и стекает на пол. Ведь в ходе Великой Отечественной войны неоднократно бывали случаи, когда письма с фронта еще искали своего адресата, а его автор уже был убит в бою или скончался от ран в госпитале.

Научные сотрудники музея из фондов хранения собрали воедино фронтовые реликвии – письма и фотографии и открыли их для свободного просмотра. Половину этих экспонатов принесли простые люди. Остальные переданы для демонстрации государственными структурами.

Военной цензурой проверено

– В те годы все почтовые сообщения отправлялись двумя способами, – рассказал корреспонденту «В» экскурсовод музея ТОФ подполковник в отставке Юрий Сыромятников. – Открытками, где с одной стороны был адрес, а с другой написан текст. Или фронтовыми треугольниками, которые складывались вручную. Конверты в стране полностью отсутствовали, поскольку средств и свободных промышленных мощностей для их выпуска не хватало.

Но главное – закрытые конверты мешали цензуре. Как мы знаем, каждое письмо с фронта и на фронт обязательно прочитывалось цензором. Все подозрительное в них тщательно вымарывалось. До адресата доходили сообщения только при наличии штемпеля «военной цензурой прочитано». Если вычеркивалось слишком много текста, то письмо просто изымалось. Иначе у получателя могли возникать ненужные вопросы, что скрыто. Но такие корреспонденции характерны только для первой половины войны, а с зимы 1942-го и особенно с лета 1943-го настрой отправителей был только победный.

Вымарывались те письма, где делились пессимистическим мнением о делах на фронте, информацией о больших потерях, отступлении, панике, дезертирах, нехватке продовольствия, боеприпасов или медикаментов. А из тыла сообщали про голод, болезни детей или родителей, про близкую кончину близких... Солдат мог эмоционально отреагировать: сбежать из части и отправиться домой, схватиться за оружие и направить его против своих командиров, отказаться стрелять в противника…

Флот не опозорим

В экспозиции есть письма бывших матросов Тихоокеанского флота, ставших на фронте офицерами. Всего в действующую армию из состава ТОФ и Амурской флотилии отправились 153 тысячи человек. Они укомплектовали 12 морских стрелковых бригад, а также экипажи шести средних и нескольких малых подводных лодок, трех надводных кораблей, стали пополнением для авиационных эскадрилий.

Кстати, одним из них был прославленный генерал-майор Герой Советского Союза Николай Остряков. Он проявил себя еще во время гражданской войны в Испании. 29 мая 1937 года на бомбардировщике СБ в районе Балеарских островов Николай Остряков двумя бомбами накрыл немецкий линкор «Дойчланд», основательно его разрушив. Во Владивостоке со второй половины 1937 года офицер последовательно командовал авиаполком, авиабригадой и ВВС ТОФ. С началом войны отважного летчика отправили командовать авиацией Черноморского флота. Наш земляк в апреле 1942 года погиб во время авиационного налета немецких ВВС на ремонтные мастерские флота в Круглой бухте Севастополя. В нашем городе в его честь назван проспект.

Так вот, рядовые моряки за год-полтора на войне получали офицерские звания. В коллективном письме рассказывается, что их с Тихого океана бросили в самое пекло – под Сталинград. В боях за город Сталина они с честью пронесли имя тихоокеанцев и показали такую ненависть к захватчикам, что были произведены в лейтенанты. Само письмо было написано в память об их только что погибшем боевом друге. Это письмо напечатала одна из газет в Приморье, чтобы как можно больше людей узнало о том, как отважно сражаются с врагом наши земляки.

Таких случаев было множество. Прославленный снайпер Василий Зайцев до войны служил начальником финансовой части в одном из подразделений ТОФ в бухте Преображение и лишь после пятого рапорта отправился на фронт. Это ему принадлежит фраза «За Волгой для нас земли нет!» Всего за пять недель он уничтожил 225 солдат и офицеров германской армии и их союзников, включая 11 снайперов вермахта. Вот что прославленный старшина 1-й статьи, а впоследствии капитан-лейтенант и Герой Советского Союза писал своим сослуживцам в Приморье об одном из таких поединков: «Было понятно, что перед нами действует опытный снайпер, поэтому решили первую половину дня переждать, потому что блеск оптики мог нас выдать. После обеда наши винтовки были уже в тени, а на позиции фашиста упали прямые лучи солнца. Из-под листа что-то заблестело – снайперский прицел. Меткий выстрел – снайпер упал. Как только стемнело, наши пошли в наступление, и в разгар боя мы из-под железного листа вытащили убитого фашистского майора. Взяли его документы и доставили их командиру дивизии». Все так, кроме одного. В том поединке наш земляк подстрелил начальника школы снайперов войск СС штандартенфюрера (полковника) СС Хайнца Торваля. 

Или еще один пример. Во Владивостоке на улице Экипажной, 18 располагался в те годы штаб 4-й бригады подводных лодок. Сейчас на этом месте висит мемориальная доска о том, что здесь служил капитан 3-го ранга Магомет Гаджиев, который еще в 1935 году получил орден Ленина – редкая была награда для мирного времени. Во время Великой Отечественной он принял участие в 12 боевых походах в Баренцевом и Норвежском морях в качестве командира или обеспечивающего ПЛ (старшего в походе). При его участии потоплено 10 боевых кораблей и транспортных судов противника. Награжден двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени, медалями, именным холодным оружием. Один из стендов экспозиции посвящен именитому подводнику, не вернувшемуся из очередного похода.

За стеклом хранится письмо сверхсрочника Ивана Авеличева. Лучший торпедист ТОВВМУ имени адмирала Макарова, командир взвода управления артиллерийской батареи, воюя на сухопутных Сталинградском, Степном и 1-м Белорусском фронтах, носил тельняшку. Незадолго до своей гибели написал: «До логова Гитлера осталось 60 километров. У меня четыре ордена и звание Героя Советского Союза. Мне дальше уже можно не лезть в самое пекло. Но я их, гадов-фашистов, так ненавижу, что должен раздавить сам. А там либо грудь в крестах, либо… В каждом немецком доме, где мне довелось останавливаться на ночлег, я находил вещи из Советского Союза, Франции, Бельгии, Дании, Греции. Не только стулья, посуду или вазы, но и простые бытовые мелочи или игрушки. Ради этого немцы и вели войну. Всего написать не могу, но обязательно потом сам расскажу». Не сложилось, а письмо с фронта сохранилось до сих пор. Кстати, все его братья также погибли. Потомки героя сейчас живут во Владивостоке.

Был еще один вид сообщений. В этой экспозиции имеется несколько пришедших с фронта похоронок. А всего их в Приморье поступило несколько десятков тысяч.

Атрибуты войны

На выставке можно увидеть форму красноармейца. На груди орден Славы – аналог дореволюционного Георгиевского креста. Две нашивки за ранение: красная – тяжелое, желтая – легкой или средней тяжести. Такие и в Первую мировую были.

Кстати, в 1914–1917 годах в чести были и шевроны на рукаве «побег из плена». Свой цвет для германского, австро-венгерского и турецкого пленения. Конечно, вернувшегося человека проверяли и вновь отправляли на передовую или в госпиталь. Такие шевроны носили с честью, к подобным военнослужащим было особое уважение. К примеру, такой был у генерала Лавра Корнилова, служившего комбригом во Владивостоке и впоследствии ставшего верховным главнокомандующим, а также создавшего Добровольческую (Белую) армию. Он бежал от австрийцев. В Великую Отечественную подобное уже было немыслимо, поскольку плен приравнивался к предательству.

На стендах можно полюбоваться наградами, которые наши деды и прадеды принесли с войны. В их числе редкая серебряная медаль Ушакова. Любимый по фильму «Офицеры» актер Георгий Юматов был награжден именно такой – он приписал себе год, и его зачислили юнгой Дунайской флотилии. Он участвовал в знаменитом штурме единственного уцелевшего к маю 1945 года имперского моста в Вене. Кстати, по приказу Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина столицу Австрии брали штыком – без бомбежек и артобстрелов, чтобы сохранить памятники и архитектурные шедевры. Участников штурма, атаковавших противника с реки, награждали этой наградой – аналогом медали «За отвагу» для пехотинцев, танкистов и артиллеристов.

Внимание автора этих строк привлекла на стенде ленточка с бескозырки с надписью «Тбилиси». Она также является частью истории Владивостока. Этот корабль класса лидер, промежуточного между эсминцем и крейсером, участвовал в августе 1945 года в боях с японцами, на нем держал свой вымпел командующий ТОФ адмирал Иван Юмашев, с его борта высаживались автоматчики для захвата порта Расин. В составе ТОФ был однотипный корабль «Баку». В 1942 году три корабля ТОФ совершили уникальный переход Северным морским путем для пополнения сил нашей группировки в Баренцевом и Норвежском морях. «Баку» вместе с двумя эсминцами благополучно добрались до места назначения – в Североморск. Все корабли принимали участие в боях с фашистским флотом, а экипаж «Баку» даже получил орден Красного Знамени.

Стоит добавить, что столь масштабная экспозиция в письмах представлена впервые, – завершил свой рассказ Юрий Сыромятников.

На выставку – из колонны Бессмертного полка 

9 Мая по завершении шествия во Владивостоке Бессмертного полка сотни горожан с портретами своих предков-фронтовиков отправлялись в музей для просмотра этой экспозиции. А еще во дворе музея они смогли посмотреть музыкально-театрализованную программу по мотивам спектакля Алексея Дударева «Не покидай меня».

Автор: Николай КУТЕНКИХ