Детектив в духе «Игры престолов»

– Для нас это настоящий прорыв, новый этап в развитии, – говорит главный дирижер Приморской сцены Мариинского театра Павел Смелков. – «Царская невеста» – классическая русская опера, которая идеально ложится на труппу нашего театра, мы не пригласили ни одного солиста с основной сцены из Санкт-Петербурга, и это позволяет показать наших певцов с наилучшей стороны.

К тому же «Царская невеста» – это русская историческая опера, такой на нашей сцене еще не было. Были сказки Римского-Корсакова, оперы Чайковского, но не было спектакля на реальной исторической основе. К теме Ивана Грозного и его времени обращались лучшие писатели, музыканты, поэты, чтобы понять историю становления государства Российского, суть личности этого правителя. И Римский-Корсаков неслучайно ввел в оперу появление Ивана Грозного (в пьесе Льва Мея, по которой написано либретто, его не было)… 

Думаю, что такая опера, построенная на эпохе нашей истории, полной загадок, будет интересна зрителям разных стран, в том числе и нашим гостям из АТР.

С «Царской невесты» смахнули пыль

– «Царская невеста» была невероятно популярна в СССР, и ее весьма часто ставят в России, – комментирует ведущий концертмейстер оперы Мариинского театра Ирина Соболева, которая принимает участие в постановке спектакля. – И, увы, за это время музыкальный материал претерпел изменения в худшую сторону. Римский-Корсаков (а это была его шестая опера, написанная на грани двух веков) сделал свою оперу стремительной, яркой, лишенной эдакой «степенности». Но за годы постановок она вдруг лишилась этих качеств, превратилась чуть ли не в эпическую постановку, стремительность и яркость исчезли, зато эдакой «державности» и неспешности хоть отбавляй. Мы же постарались убрать все эти наслоения, наш спектакль – я в этом уверена – хорош тем, что мы вернулись ко всем темпам Римского-Корсакова. Хотя и было сложно отойти от наслоений, стереть с этой картинки слой пыли, скажем так, было непросто.

– Для меня было принципиально погрузиться в музыкальную драматургию Римского-Корсакова, от нее я строю свою режиссерскую концепцию, – добавляет Вячеслав Стародубцев. – Была задача отойти от штампов, убрать стереотипы музыкального исполнения, сценического поведения, даже образов, вернуться к истокам, к Римскому-Корсакову. «Царская невеста» – не карамельно-сувенирная сказочная опера в стиле «рашен экзотик», не эпическая драма в духе «Илиады», нет. Поэтому важно было создать такие образы, которые воспринимались бы естественно в любой эпохе, ведь в опере самое главное – жизнь человеческого духа. В «Царской невесте» есть русский лиризм и почти вагнеровский драматизм, там есть преддверие символизма, который мы потом услышим у Стравинского… Это абсолютно европейская опера, притом что она классический образец русского оперного творчества. И для нас было важно отойти от образов-статуй, показать живые человеческие страсти, яркую человеческую драму. Мы постарались достать все это из-под руин эпичности и сделать современным. Речь ни в коем случае не идет о переносе действия в наше время. Но мы старались сделать спектакль, близкий нам, современным людям, по эмоциональному строю, по тем чувствам, который испытывают герои. 

Неизвестно, кто кого отравил. Но осадок остался...

В общую концепцию спектакля вписались и сценография, и костюмы главного художника Приморской сцены Мариинского театра Петра Окунева. Когда поднимается занавес, зритель изумляется: нет ни росписи под хохлому, ни традиционного стиля «дорого-богато», которым так часто грешат постановки на старорусские темы. Нет, русский дух здесь создается совсем иначе…

– Поскольку мы старались освободить музыкальный материал от излишеств, то и к созданию декораций, костюмов нужно было подойти уже несколько по-другому: я постарался, особенно в костюмах, сохранить те детали, которые подчеркивают время действия, создают аромат эпохи, так сказать, но при этом очистить их от излишней помпезности, нарядности… Согласитесь, если Малюта Скуратов будет на сцене в красно-золотом кафтане переливчатом, это никак не подчеркнет его образ убийцы, страшного человека. Мы создавали атмосферу на сцене не орнаментами, не изобилием деталей, а фактурой…

При этом я понимаю, что, например, высокий суровый воротник реально помешает вокалисту петь, нельзя сдавливать горло, надевать капюшоны, которые глушат звук, нельзя делать костюмы, стесняющие движения… Но есть вещи, которые артистам приходится терпеть. Например, наряды героев «Царской невесты» просто не могут быть легкими, легкомысленными, поскольку в ту эпоху люди одевались объемно, многослойно. 

Я слышал, что мои костюмы уже обсуждают в Интернете и сравнивают с костюмами героев сериала «Игра престолов». Ну и прекрасно! У нас не исторически точные костюмы, а скорее, стилизация, поэтому ничего страшного в таком сравнении не вижу. 

– Наша задача – сделать спектакль не только высокохудожественным, но и таким, чтобы он был интересен современному зрителю, – добавляет Вячеслав Стародубцев. – И сравнение с фэнтези тут только в плюс. У нас в постановке есть видеопроекции, это мощный визуальный эффект, который подчеркивает драматургию оперы и работает на общую атмосферу. 

Важно, чтобы каждый зритель, приходя на спектакль, нашел что-то свое. Мой учитель Дмитрий Бергман (директор «Геликон-опера». – Прим. авт.) как-то процитировал великого Бориса Покровского: «Когда ты создаешь спектакль, смотри на него разными глазами – ребенка, старика, театрального критика и человека, который впервые пришел в театр. И твоя задача – влюбить в оперный театр этого впервые пришедшего». И я стараюсь выполнять этот завет. 

– Это не просто опера по какому-то роману, а  историческая загадка, детектив, – считает Ирина Соболева. – Третья жена Ивана Грозного, 16-летняя девушка, которую выбирает 40-летний царь, по словам Карамзина, «мучаясь вдовством». И она умирает через две недели после свадьбы, а заболевает сразу после помолвки. В чем дело? С XVI века эта история обрастает только версиями, а ответа нет. Кто ее отравил? В борьбе за власть другие кланы убрали с дороги? Или ее мать, заботясь, чтобы дочь как можно скорее понесла от царя, напоила ее каким-то зельем, которое подействовало не так, как предполагалось? Ведь есть даже легенда о том, что, когда гробницу Марфы вскрыли, там лежала практически забальзамированная девушка, прекрасная в своей чистоте… Загадка до сих пор не разгадана. Мы все знаем окончание этой истории, но смотреть «Царскую невесту» так же интересно, как читать детективы Конан-Дойля, например: все знают, чем кончится, но читают снова и снова.

Кстати

Ирина Соболева – концертмейстер, к которому обращаются театры едва ли не всего мира, когда собираются ставить русскую оперу. Нельзя было не спросить ее, в чем же особая сложность этого жанра… 

– Большинство режиссеров во всем мире стараются обращаться к профессионалам в музыке – носителям русского языка, если речь идет о постановке русской оперы, – рассказала она. – Итальянцы могут петь на немецком более или менее, и немцы могут петь итальянские оперы на языке оригинала. Но русская музыка для иностранцев трудна, как никакая другая. Русский язык очень богат оттенками смыслов и значений, а чтобы проникнуть в музыкальный образ, артистам нужно понимать, о чем они поют. Ну и так же решаются проблемы артикуляции, произношения, например, как приспособить русский язык для пения иностранцами, как пропеть, произнести ту или иную букву нашего алфавита, чтобы это было похоже на русский язык. Часы и часы работы!

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ