Счет на мгновения

В 90-х мы с друзьями работали в отряде «Владспас» и одновременно выпускали передачу «Спасатель». В общем, и людям помогали, и интересные истории о происшествиях в эфир выдавали. Но многие из них так и остались за кадром. О них я и хочу вам рассказать.

Предыстория

Время тогда было интересное. Расцвет журналистики. Только телекомпаний во Владивостоке насчитывалось около десятка. Все были молодыми и дерзкими, конкуренция была живой, а журналистское братство – именно братством. Создать авторскую передачу было легко, главное, иметь желание и стремление. Рамок и границ практически не существовало. 

Мы делали авторскую программу «Спасатель». Но сказ не о том. Мы были именно спасателями. Прошли обучение и даже были зачислены в ряды спасательного отряда «Владспас». 

В структуре МЧС тогда тоже имелась своя спасательная служба – толковые ребята высшей категории, но выезжали они только на какие-то глобальные ЧС, землетрясения или наводнения, а вот «мелкие» ситуации были отданы коммерческим структурам. У них была своя привязка: «при МЧС». С юридической точки зрения, нормального статуса эти структуры не имели. Но с человеческой все было верно. У МЧС просто не хватало сил и средств, чтобы помогать людям в «мелких» ЧС. Коммерческие структуры брали на себя львиную долю операций по помощи и спасению. 

Надеюсь, слово «коммерческие» никого не введет в заблуждение. Таковыми эти структуры считались лишь потому, что не финансировались из бюджета, а выживали сами. Все, что касалось жизни и здоровья людей, делалось бесплатно, а деньги зарабатывались на сопутствующих услугах. 

Структур таких в городе было две: «Владспас» и Городская служба спасения (ГСС). «Владспас» занимался автодорожками, а ГСС – в основном высотками. Но в случае необходимости могли заменить друг друга. Жили все дружно и помогали друг другу не за деньги, а за совесть. Мы же, журналисты-спасатели, всегда были желанными гостями на любой базе, где нас ждали кружка горячего кофе, свежие новости и нескончаемые спасательские байки.

История первая. Балерина

Во Владивостоке в те времена за сутки случалось порядка 20 ДТП. Из них пять-шесть учетных – это в которых пострадали люди. 

На большинстве учетных побывали и мы. Приезжали зачастую до прибытия «скорой». Вытаскивали из покореженных машин пострадавших и передавали на руки медикам. Все эти операции снимала программа «Спасатель», но не всегда от начала до конца. Счет в такие моменты измеряется мгновениями. И если видишь, что нужна твоя помощь, про камеру просто забываешь, сразу включаешься в работу. Так же, как и все, «рвешь» металл, вытаскиваешь еще живых. И пытаешься забыть тех, к кому не успел.

ДТП. Лобовое столкновение на «Академгородке». Одна из машин – микроавтобус. 

Микроавтобусы и микрогрузовики при лобовом столкновении – это всегда зажатый водитель, а зачастую и передний пассажир. Не рассчитаны эти машины на удары в лоб. Нет у них впереди двигателя и лонжеронов, которые гасят удар. Передняя решетка кузова обязательно вминается в кабину, а руль, почти параллельный земле, довершает дело. Люди, в 99 % случаев с переломанными ногами, остаются в железном капкане, а значит, без нас никак не обойтись.

…В микроавтобусе трое пострадавших. Отец с матерью везли 15-летнюю дочь на танцевальный конкурс. И тут на встречку вылетел невменяемый «Марк II». Отец уходил от удара и влетел в столб. 

«Скорая» уже на месте, но достать родителей из машины не могут. Оба в сознании и обезболены, но с большой кровопотерей. Кричат.  

А на заднем сиденье – девочка с переломанной ногой, забинтованная от бедра до пятки, с побелевшими трясущимися губами. На улице дождь, медики ждут с носилками «зажатых», поэтому девочку оставили пока в салоне покореженного автобуса. В метре от покалеченных, полуживых родителей. 

Был норматив по извлечению человека из покореженной машины – 12 минут. Из того микроавтобуса мы достали обоих за четыре. Четыре минуты бьющегося стекла и разрываемого металла. Четыре минуты безостановочного крика и метавшихся вокруг машины людей. Все эти четыре минуты я говорил с девочкой, которая мечтала стать балериной…
Я шептал ей. Орал на нее, пытаясь удержать от сваливания в шок. Я обещал танцевать вместе с ней самый незабываемый вальс в ее жизни. Глядя на ее ногу, понимал, что она больше никогда не сможет даже ходить без палочки, но врал ей напропалую. Все четыре минуты. Самые долгие четыре минуты в моей жизни.

Когда родителей унесли, подошла вторая «скорая». Девочку положили на носилки и понесли к неотложке. Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Я знаю, что ты мне врал». И еще через секунду прошептала: «Спасибо». Закрыла глаза – и слезы по ее щекам…

   «Скорые» уехали, а я остался. Стоял под дождем. И плакал вместе с ней. Девочкой, которая мечтала стать балериной…

История вторая. Сотня рук

У каждого спасателя в кармане всегда есть нож. Не кинжал, не навороченный мультитул – простой перочинный ножичек. Это первый инструмент, который оказывается в руках, особенно на автодорожке. Никто никогда не теряет драгоценных секунд, отстегивая ремень безопасности. Его просто перерезают. Но главное, без ножа совершенно невозможно избавиться от шнурков на обуви, особенно если узлы залиты кровью или замерзли, а вытаскивать зажатую ногу порой гораздо проще из ботинка, нежели вместе с ним.

Лето. Вечер. Уже темнеет. 

На дальние вызовы ездили редко. В основном работали во Владивостоке и пригороде, а тут Артем. Причем вызов не по телефону, а по рации. Значит, что-то из ряда вон… 

– Спасатель! Спасатель! Я Волна! – заголосил «Кенвуд» в дежурной машине. 

– На связи Спасатель! – отозвалась дежурная на базе «Владспаса».

– Трасса Артем – Находка. Учетное ДТП. Два автомобиля и рейсовый автобус. Нужен инструмент. Как понял, Спасатель? – как всегда, четко и без эмоций выдал дежурный городской ГАИ.

– Поняла вас, Волна. Выезжаем!

– Спасатель! – вернулась в эфир ГАИ.

– Да, Волна? – удивилась наша дежурная.

– Нужны все и очень срочно! – спустя секунду добавил: – Много пострадавших.

– Поняла вас, Волна! 

– Конец связи, Спасатель. 

Последнюю фразу мы слышали, уже выезжая с базы. Выжимая из дежурного «Патрола» максимум, с мигалками летим по вечернему городу. С нами медик. Пару месяцев назад приняли решение усилить бригады медиками скорой помощи. Савелий влился сразу. Молодой парень, уже не первый год работал на «скорой» и мечтал стать парамедиком. Предложение от «Владспаса» принял на ура. 

– Я за одно дежурство с вами узнаю больше, чем за неделю на «скорой», – откровенничал он. – Мерить бабулькам давление тоже нужно, но я хочу быть именно парамедиком. Травмы, увечья – это то, что я хочу знать досконально.

– Этого «добра» навалом, – успокаивали мы новобранца.

– Ну вы, ребята, это… – не успокаивался Савелий. – Если там медик не нужен, я ведь и как спасатель научиться хочу. Вы не стесняйтесь. Учите.

И мы не стеснялись, а он учился. И сейчас, когда летели по городу со скоростью, далеко превышавшей разрешенную, он с заднего сиденья деловито осматривал инструмент в багажнике. 

Дорога заняла минут 20. 

Между Артемом и Артемовской ГРЭС, слева от дороги, в болоте, на боку лежит автобус ДЭУ. Метрах в 30 от него – раскуроченный «Краун». Людей вокруг около сотни. В основном все стоят на обочине и смотрят в сторону автобуса. Пострадавших среди них не видно.

– Ой-ё! А что народу-то так много? – выразил общие мысли наш водитель, маневрируя между зеваками и беспрестанно нажимая на клаксон.

Паркуемся возле машины краевых спасателей. Они приехали за пять минут до нас и уже осматривают лежащий на боку ДЭУ. 

Сначала разведка. Под ногами чавкает. Болото. И лишь обойдя автобус справа, замечаем еще одну машину. Автобус лежит на перевернутом вверх колесами микрогрузовике и медленно вдавливает его в болотную жижу. А из кабины грузовика торчит окровавленная нога и слышатся стоны.

Савелий побежал к пострадавшим.

– Медик – это хорошо, – подходит к нам один из краевиков. – Только мы их вытащить не сможем, пока автобус не уберем.

– Если мы его сейчас не уберем, он их просто утопит, – понимаю ситуацию я. – Сава, что там? 

– Двое, – деловито отвечает медик, набирая в шприц обезболивающее. – Пока живы. Женщина совсем тяжелая. Пульс теряется. Я сейчас обезболю. Постараюсь до мужика дотянуться, но счет на минуты. Надо срочно вытаскивать!

– Понятно. Давай инструмент, – обращаюсь я уже к нашему водителю.

– Бесполезно это, – вставляет краевик. – Тут болото. Упереться не во что.

– Подложим что-нибудь, – я пытаюсь найти выход.

– У нас подушки есть. Можно подушками попробовать, – вдруг включается второй краевик. 

Мы разбегаемся каждый к своей машине за инструментом. Через минуту заводятся компрессоры. Пытаемся поднять автобус, но многотонная машина не двигается с места. Разжим просто вдавливает подложенное под него колесо в болотную жижу, не сдвигая ДЭУ ни на сантиметр. Подушки краевиков больше площадью и поднимают автобус сантиметров на 15, но это все, на что они способны.

– Сава! – перекрикиваю я тарахтящие компрессоры.

– Пульс еще есть! – отзывается медик, пытающийся хоть чем-то помочь пострадавшим.

Отчаяние накрывает с головой. В трех метрах от меня уже переставших стонать людей медленно вдавливает в болотную жижу, и все человечество с его компьютерами и космическими кораблями не придумало ничего, что могло бы им помочь. До твердой земли, где можно поставить кран, метров 30, и тянуть автобус нужно вверх, иначе сделаешь только хуже. А сюда, к двум умирающим людям, можно подъехать только на танке. Или дойти пешком. 

Стоп! Пешком!

Решение приходит мгновенно. И я побежал. Побежал к тем единственным, кто может помочь. К людям.

– Все ко мне! – заорал я, подбегая к дороге. 

Около сотни зевак, остановившихся поглазеть на чужое горе, повернули головы в мою сторону.

– Слушайте все! – я орал как можно громче. – Нужна ваша помощь! Там, под автобусом, два человека! Еще живых! Без вас мы не сможем их достать! Нужны все буксировочные тросы и каждый из вас! Мы должны руками перевернуть этот чертов автобус! Все за мной!

И я пошел обратно к автобусу. Не оглядываясь. И через пару секунд мозжечком почувствовал, как вслед за мной шагнула сотня людей. 

Сотня совсем незнакомых друг с другом. Таких разных. И молодых, и старых. Кто-то в потертых сланцах и шортах, кто-то в лаковых туфлях и шелковых штанах. Как один шагнули в болотную жижу – спасать незнакомых им людей. 

Тогда все мы были равны и все были едины. Один большой человек с двумя сотнями рук, пришедший на помощь другому человеку.

Автобус удалось приподнять с третьей попытки. А дальше мы его держали. Держали до треска в жилах, пока другие вытаскивали уже затихших женщину и мужчину из почти утопленного грузовика. И лишь когда пострадавших на носилках уже несли к «скорой», мы отпустили многотонный груз…

Чуда не случилось. Женщина погибла еще до того, как ее вытащили из грузовика. Мужчину в тяжелом состоянии увезли в больницу.

Но чудо все-таки было! 

В те минуты никто – ни один человек! – не отказал в помощи. На дороге не осталось никого! Даже женщины, которых не пустили поднимать автобус, все пошли со своими мужчинами, чтобы быть рядом. В такие минуты начинаешь верить в людей.

Потом, когда собирали в болоте свой инструмент, мы сотню раз услышали «спасибо, ребята». И сотню раз сами сказали «спасибо».

Автор: Александр КИКТЕНКО, специально для «В»