В Россию за лучшей долей
Вскоре в крае будет отмечаться 150-летие интересного события: начала переселения корейцев в Южно-Уссурийский край России. Собственно говоря, отдельные корейские семьи стали переходить границу годом раньше, но именно 1864 годом датируется основание первого поселения корейцев в России. Тогда из Кореи пришло, как зафиксировано в архивных документах, «60 душ обоего пола, поселившихся на р. Тизен-хэ» (теперь Виноградная в Хасанском районе).
Корейцы предпочитали погибнуть, чем вернуться: на родине их ждали жесткие карыВ поисках счастьяВоенный губернатор Приморской области Козакевич в мае 1864 года приказал начальнику Новгородского поста поручику Резанову принять «самые энергичные меры к ограждению безопасности и спокойствия» переселенцев из Кореи. К тому времени около 60 корейцев уже жили на реке Тизинхэ (позже название писали так) в выстроенных ими восьми фанзах, имея огороды, пашни и скот. Резанов выдал корейцам в долг около 100 пудов муки и выстроил здание поста для четырех солдат. В сентябре 1864 года он доносил Козакевичу, что корейцы «прилежно занимаются хлебопашеством». К слову, в 1865 году деревня Тизинхэ была переименована в слободу Резаново. В тексте «Всеподданнейшего отчета по управлению Восточной Сибирью за 1864 год» М.С. Корсаков, генерал-губернатор региона, отмечал: «Корейцы в первый же год посеяли и собрали столько хлеба, что могли обойтись без всяких с нашей стороны пособий… Есть слух, что по примеру их намерены переселиться к нам еще до ста семейств корейцев, каковое переселение, в видах скорейшего в Приморской области развития хлебопашества и обеспечения ее через то собственным хлебом, весьма желательно, так как известно, что люди эти отличаются необыкновенным трудолюбием и склонностью к земледелию». Одним из первых описал это переселение географ Н.М. Пржевальский в книге «Путешествие в Уссурийском крае, 1867-1869 гг.». Вот что он отмечал: «К числу замечательных явлений… следует отнести также иммиграцию корейцев в пределы России и образование ими здесь новых колоний. Гус-тая населенность Корейского полуострова и развившиеся там вследствие этого нищета и пролетариат; грубый деспотизм, оковавший собою все лучшие силы народа; наконец, близость наших владений, обильных плодородною, нетронутою почвою – все это было сильною пружиною, достаточною даже для того, чтобы заставить и неподвижных жителей востока… бросив свою родину, искать себе… лучшей и более обеспеченной жизни». ПеребежчикиПонятно, что в те времена переход российско-корейской границы не представлял каких-то особых трудностей, особенно зимой, когда Туманган-Туманная замерзала. Нередко русские караулы даже встречали перебежчиков и сопровождали их до ближайшего жилья. С 1865 года корейцы стали расселяться по рекам Сидими, Янчихэ и Монгугай (теперь Нарва, Цукановка и Барабашевка), где позже появились одноименные поселения. Положение кардинально изменилось в 1869 году. Вследствие сильных дождей жители северной части Кореи почти полностью лишились урожая, наступил голод. Около 7000 корейцев без всяких средств к существованию перешли границу. При попытках выдворить их обратно они заявляли, что скорее погибнут в России, чем вернутся, поскольку в Корее их ожидали жестокие кары – вплоть до казней. Современник так описывал декабрь 1869 года: «Пограничные корейские солдаты делали на беглецов целые облавы, толпами гнали их назад, стреляли в них из луков и ружей и поголовно убивали всех мужчин, оставляя в живых только женщин, и долго еще спустя после того на корейском берегу Тумень-Улы валялись трупы стариков и детей… В это время настали вдруг сильные холода, и масса корейцев, которым уже удалось пере-браться на нашу сторону, изнуренные, больные и голодные, не успев дотащиться до населенных мест, сотнями гибли в лесах…» Предписанием от 31 декабря 1869 года генерал-губернатор Восточной Сибири Корсаков выделил 4495 рублей «на закупку хлеба и скота для вновь переселившихся в 1869 году корейцев и на снабжение их другими необходимыми средствами при водворении на местах нового жительства». А с января 1870 года началось отселение перешедших в Южно-Уссурийский край корейцев от границы. Их направляли преимущественно в долину реки Даубихэ (теперь Арсеньевка), где использовали на работах по устройству телеграфной линии и дорог, а также селили на реках Суйфун (Раздольная) и Лефу (Илистая). Вся вновь прибывшая корейская рабочая сила пришлась весьма кстати, поскольку рабочих рук в крае было недостаточно. Места хватит всемДля расселения корейских беженцев по краю военным губернатором были выделены финансы и назначен чиновник особых поручений Приморского областного правления М.П. Пуцилло. В 1870-1871 годах он занимался этой работой, успешно с ней справившись. Позже он писал: «Так как успех в этом деле много зависел от знания корейского языка, необходимого для личных объяснений с переселенцами, то я принялся за изучение его, насколько это было возможно при неблагоприятных обстоятельствах, в которые я был поставлен». В итоге Пуцилло не только выучил язык, но и выпустил в 1874 году в Санкт-Петербурге русско-корейский словарь, причем весь корейский текст был написан им самим. Процесс удаления корейцев от границы шел довольно интенсивно. Их переселяли через Никольское, которое служило сборным пунктом – там распоряжался Пуцилло. Большинство – 68 семей, 282 человека – переселилось в долину реки Шуфан (Борисовка), где были основаны деревни Корсаковка и Пуциловка. Также изначально корейскими были Синельниково на левом берегу реки Суйфун (Раздольная), Андреевка на реке Майхэ (Артемовка) и Николаевка на реке Сучан (Партизанская). В каждой деревне были назначены староста и писарь, на которых лежали полицейские обязанности и все делопроизводство; при этом сами корейцы выбрали еще и уважаемых стариков, следящих за нравственностью населения. Позже В.И. Вагин в работе «Корейцы на Амуре» писал: «Г. Пуцилло пробыл на корейских поселениях около полутора лет. Он успел устроить их довольно удовлетворительно. Сами корейцы были до такой степени довольны им, что провожали его со слезами и в знак благодарности воздвигли ему два какие-то памятника – оба с надписью: «Капитан Михайло Иваныч Пуцилло. За любовь и справедливость к корейскому народу» (видимо, ошибка автора – на самом деле Пуцилло звали Михаил Павлович). Корейцы, поселенные около Посьета, поставили такой же памятник поручику Резанову, который заведовал там корейскими поселениями и своим образом действия заслужил между ними благодарную память».Корейская РоссияНовая, хотя и несколько меньшая по масштабам волна корейского исхода хлынула в Южно-Уссурийский край весной 1871 года – в Россию сбежали около тысячи корейцев. Около половины их оперативно переселили на Амур; при этом только на пути до Камень-Рыболова умерли трое и сбежали 23 человека. Остальных довезли до Амура и разместили в селении под названием Благословенное. Но вернемся в Южно-Уссурийский край. В 1872 году здесь было уже 13 корейских деревень: в Суйфунском округе – Янчихэ, Тизинхэ, Перешеек, Сидими, Цимухэ; в Ханкайском округе – Синельниково, Корсаковка, Кроуновка, Пуциловка, Казакевичево, Фуругельмовка; в Сучанском округе – Пьянково и Васильевка. В этих селениях насчитывалось 711 фанз, в которых проживали 496 семейств с общим числом жителей 3473 человека. Надо заметить, что вопрос об общем числе перешедших в Россию корейцев не может считаться окончательно решенным до настоящего времени. Иногда называется цифра в 10000 человек (явно завышенная); наиболее достоверной является порядка 8000. При этом данные о смертности отсутствуют. Как бы там ни было, в последующие годы значительная часть зерновых и овощей в крае производилась именно корейцами; их трудом были построены многие дороги и мосты на них; часть переселенцев трудилась во Владивостокском порту и на угольных копях Посьета. Надо сказать, что местные российские власти воспринимали корейцев не только как рабочую силу. В корейских селениях строились школы и церкви, корейцев убеждали принимать христианство, надеясь запустить процесс «русификации». Однако корейцы, в целом неплохо осваивавшие русский язык и получавшие при крещении русские имена, в остальном придерживались традиционного уклада жизни (вплоть до бытовавшего в селениях буддизма и шаманства). При этом в корейских селениях практически не существовало преступности, пьянства, была развита взаимовыручка, уважение к старикам; корейцы (в отличие от китайцев) проявляли лояльность и законопослушание. Подводя итогиИзвестный публицист А.Я. Максимов в сентябре 1884 года в столичной газете «Новое время» говорил следующее: «Печальная история этой эмиграции лежит на национальной гордости темным пятном. Благодаря невежеству, апатии и бездеятельности представителей местной власти эмигранты гибли сотнями в наших пределах от голода… История слишком грустная, чтобы можно было распространяться о ней. Между тем мы приобретали в корейцах не кочующее, грубое племя вроде гиляков и гольдов, не безнравственных подданных вроде китайских выходцев-маньдзи, но сильный, здоровый, трудолюбивый и промышленный народ, оседлый и земледельческий, с чистыми нравами и крепко установившейся семьей». Все десятки тысяч корейцев жили здесь формально как нелегалы, оставаясь подданными Королевства Корея и имея лишь временные билеты на жительство. Корейские власти неоднократно обращались к России с требованиями вернуть корейцев на родину или хотя бы приостановить их переселение, но всегда получали отказ в той или иной форме. Только после 1880 года были предприняты попытки разделить корейцев на давно живущих в крае и вновь въезжающих в него. А в 1884 году был заключен первый российско-корейский договор о дружбе и торговле, прояснивший все юридические аспекты взаимоотношений между двумя странами. Остается только добавить, что корейцы благополучно жили в Приморье вплоть до 1936 года, образовав целые национальные районы. Затем их как «ненадежный элемент» (общей численностью около 170 тысяч человек!) было решено выселить из края в Казахстан и Среднюю Азию. Но это уже совсем другая история…По материалам Российского государственного исторического архива Дальнего Востока
Автор: Иван ЕГОРЧЕВ
