Реквием родной хатёнке

Мой личный Владивосток – это не только улицы, дома, скверы, сопки, бухта, это и люди – мои прабабушка и прадедушка Серёгины, бабушки и дедушки Ивановские, Чкан, приехавшие на Дальний Восток в поисках лучшей жизни (по воде – из Одессы и сухопутным путём – из-под Мелитополя).

Это мои мама и папа, тёти и дяди, родившиеся здесь в начале XX века. Это мои братья и сёстры, родившиеся здесь же, это мои сыновья, внук и внучка, племянницы и племянники, родившиеся в нашем городе. Это друзья и товарищи, соседи, одноклассники и однокурсники.

Я люблю свой Владивосток и не изменю ему никогда. И уезжать отсюда не собираюсь. Это касается и моих родственников. Если они покидали наш город, то по воле Божьей, как, например, погибший в ДТП мой младший сын Миша.

Родилась я в первые военные месяцы 1941 года. Тяжёлое время… Папы наши воевали (мой отец Фёдор Чкан был лоцманом и проводил суда по минным полям, за что был награждён орденами и медалями), мы были с мамами, бабушками, дедушками. Мы недоедали, не было игрушек – мамы шили нам тряпичные куклы, которые мы бережно прижимали к себе, играли фантиками от довоенных конфет, осколками тарелок с рисунками, цветными стёклами от бутылок, которые вылавливали из канавы. Канава разделяла наш участок Комсомольской улицы на две части (после войны пленные японцы облагородили наш участок, сделали каменный бордюр вдоль канавы). Во время войны мы – и малыши, и дети постарше – часто проводили время на мысе Кунгасном. Там купались, вылавливали крабиков, приносили домой и варили их на костре в жестяных банках, а потом с удовольствием сосали крабовые лапки и клешни. Играли в лапту и другие игры прямо посредине улицы (машины проезжали очень редко).

Сейчас уже трудно себе представить, какой была улица, на которой мы жили, – так её перекроили… Много лет спустя дома наши снесли, ту часть улицы, которая располагалась между Китайской, Центральной (проспект «Красного знамени») и Северосуйфунской, назвали Комсомольской. А ведь ещё были Байкальская, Читинская, Иркутская улицы! Дома на них стояли частные, деревянные. Наш дом был построен моими бабушкой и дедушкой, в нём родилась моя мама в 1912 году. Из него в 1938-м был забран в «чёрный воронок» мой старенький дедушка, реабилитированный в 1964 году. Из него были отправлены в Сибирь бабушка, мамины братья с семьями, и чудом осталась моя мама с семьёй. Наши дома сносили в конце 60-х. Нам было радостно, что наконец мы будем нормально жить в доме с удобствами, но очень было жаль расставаться. По этому поводу моя мама, Гертруда Чкан, написала «Реквием родному дому», в котором были такие слова: «Наша старая хатёнка, приютила ты меня, здесь росла твоя девчонка, здесь росла её семья. Была радость, было счастье, были горе и беда, всё делила вместе с нами, берегла нас, как могла». Когда построили рядом с нами баню (здание торгового комплекса «Игнат»), это было счастьем. Наши дома были в основном старые, без всяких удобств, и мы ходили в баню на Пограничной, 2.

Рядом с Китайской улицей находился так называемый Киргизский двор (сейчас на этом месте гипермаркет). Но я лично не помню, чтобы там жили киргизы.

Хорошо помню, как после войны мы с мамой ходили в магазин на Китайскую и долго стояли в длинных очередях за мукой. Там же покупали и хлеб (в магазине, где сейчас идёт стройка напротив торгового центра «Галерея»). Он был весовой, когда давали довесок, я его тут же съедала.

Помню, как низко летел японский самолёт с камикадзе на нефтебазу. Он очень напугал нас, я как раз качалась на качелях, от страха упала и сильно поцарапала себе колено.

В 40-х, да и в начале 50-х, когда проходили выборы, это были настоящие праздники, в том числе и для детей. Голосовать ходили семьями. Наш избирательный участок был в начальной школе № 56 – двухэтажном деревянном здании, сейчас на её месте находится жилой дом за гипермаркетом. Громко играла музыка, выступали художественные коллективы. До наступления дня выборов в школу привозили и показывали кино. Крутили его по частям, и зал всегда был полным. Детям мест не было, мы садились впереди на полу и были счастливы!

Из начальной школы мы пошли в 17-ю. Занимались сначала в здании, на месте которого сейчас на Океанском проспекте, 83 находится 12-этажный дом. В этой же школе в детские годы училась и моя мама. Школа была женской, причём именно в нашем классе было много переростков – девочек-второгодниц или тех, кто по каким-то причинам пошёл в школу позже. В седьмом классе к нам пришли мальчики, а окончили мы школу ровно 50 лет назад. Нас осталось немного, но мы поддерживаем связь с одноклассниками – с Игорем Брунбендером, Витей Толочко, Гариком Ерченко, Милой Сухарь, Галей Кислициной, Нелей Семёнычевой, Нелей Бобиной, Светой Плюта. Я много лет дружу с Милой Сухарь – все школьные годы мы сидели за одной партой, общаемся и по сей день. Наши любимые учителя – Агния Ширяева, Регина Меньших, Тамара Огурцова, Надежда Дубинина, Вера Чеботарёва, Зоя Тонких и многие другие – спасибо вам! Помним и любим.

Напротив главного здания школы № 17 (сейчас в нём – профессиональный лицей № 43), как и сейчас, находился базар, но он был на пригорке, впоследствии взорванном, как и пригорок рядом со зданием школы. Около филиала школы была небольшая деревянная церковь, в которую мы ходили на Пасху и смотрели, как освящают куличи и яйца. Иногда заходили сразу после занятий в школе – в пионерских галстуках, а потом с комсомольскими значками. Прихожане смотрели на нас неодобрительно.

В детские и школьные годы мы ходили в центр города и занимались в Доме пионеров, что на остановке «Лазо». Мой старший брат Олег занимался с ребятами, руководил духовым оркестром. Среди его воспитанников – Виктор Колин, замечательный кларнетист, профессор ДВГАИ.

Когда появились первые телевизоры – «Темп», «Авангард», на нашей улице они были всего в двух семьях, в том числе и в нашей, и смотреть кино приходили все соседи! Какая же это была радость: кино дома! А когда кто-то доставал новую пластинку, например Русланову, Орлову, Нечаева, Виноградова, Утёсова, Лемешева, Бунчикова, то патефон выносили на улицу и песня разносилась по окрестностям. Появился в нашей семье и фотоаппарат «ФЭД-2», кстати, все снимки сделаны именно им.

После окончания школы – комсомольская юность, пришедшаяся на строительство «большого Владивостока». Я работала в Первореченском райкоме ВЛКСМ. Помню, как мы боролись со стилягами. Отлавливали юношей с длинными волосами и стригли их – варварство, конечно. Помню, как любили выезжать на природу, как часто пели: «Жила бы страна родная, и нету других забот». Гуляли в Покровском парке, «зажигали» на танцплощадке – кроме вальса и танго танцевали краковяк, тустеп, падеспань, катались на качелях, колесе обозрения.

В этом же парке впоследствии у нас проходили занятия по криминалистике (я училась в ДВГУ на историко-правовом факультете). Фотографировали и описывали якобы труп (на земле лежал манекен).

В 70-х годах в парке зимой на танцплощадке начал заниматься фигурным катанием на коньках мой старший сын – Алёша, который в числе первых фигуристов стал кандидатом в мастера спорта (вместе с Димой Байковым, Викой Николаевой, Игорем Ковалёвым он тренировался у замечательного тренера Валентины Марущак).

Город изменялся, как изменялись и мы сами. К сожалению, он менялся не всегда в лучшую сторону. Очень жаль снесённых зданий, например, того, что находилось на месте остановки «Семёновская»; аптеки, находившейся на углу Алеутской и Светланской; здания летнего кинотеатра, находившегося рядом со зданием вначале дома партийного просвещения, затем горкома партии, а ныне арбитражного суда.

Автор: Тамара ЧКАН