Сын Горького жил во Владивостоке

МАКСИМУ Горькому было 35, когда он стал крёстным отцом, «усыновив» 19-летнего еврейского парня из семьи нижегородского гравёра. До крещения тот носил имя Ешуа Соломон Мовшев Свердлов. Так появился на свет Зиновий Алексеевич Пешков. Будущий бригадный генерал французской армии, прототип Павла Власова в романе Горького «Мать». Его младшим братом был будущий председатель ВЦИК, глава первого советского правительства Яков Свердлов. Великий пролетарский писатель считал Зиновия «человеком умным и зорким». Называл сыном. Высоко ценил его живость ума, наблюдательность, грубоватую прямоту.

Судьба разделила братьев ещё в детстве. Младший, Яков, после смерти матери бросил гимназию и пошёл учеником аптекаря. Старший, Зиновий, бредил консерваторией – и для этого у него были все данные. Увы, мешало иудейское вероисповедание. Вот тут-то и помог Горький. Молодой талант отправился в Москву учиться. В консерваторию Зиновий так и не поступил, но работал в Художественном театре, занимался в Школе МХАТ и даже играл «типа из толпы» в пьесе Горького «На дне». А православию остался верен до конца своих дней (он прожил 82 года). З. Пешков завещал похоронить себя по православному обряду на русском кладбище, положить в гроб портрет Горького, первую солдатскую медаль и Большой крест Почётного легиона.

Наград у Зиновия было великое множество - 50. Судьба ему выпала необыкновенная. Одни считали его героем, другие – авантюристом. Во Владивосток он тоже попал не праздным путешественником. Прибыл из-за границы с особым поручением (Зиновий в 20 лет, в 1904 г., покинул Россию). Случилось это в один из самых переломных моментов жизни нашего города – в 1918-м. Ровно 90 лет назад.

Впрочем, в Россию, на родину, Зиновий Пешков поспешил вернуться сразу после Февральской революции. При этом он не примкнул к брату Якову и большевикам. Поддержал корниловский мятеж. ЧК объявило за его голову большое вознаграждение. З. Пешков вынужден был снова покинуть родину (вернулся сначала во Францию), как показало время, ненадолго.

Можно только догадываться, какой лавиной «впечатлений» обрушилась интервентская жизнь Владивостока на однорукого капитана французской армии (именно в этом звании прибыл Зиновий Пешков в наши края, правую руку он потерял летом 1915 г. в бою под Аррасом). События менялись как в калейдоскопе. Июнь – свержение белочехами власти Советов. Образование Сибирского правительства под председательством г-на Дербера. Июль – начало интервенции. Август – возникновение Директории. Октябрь – слияние Директории с Временным Сибирским правительством, создание Временного всероссийского правительства. Ноябрь - объявление адмирала Колчака Верховным правителем России.

Впрочем, жизнь З. Пешкова никогда не была пресной (об этом можно узнать из «парижских» книг Бориса Носика). Юношей, решив повидать мир, он отправился из России сначала в Канаду, потом в США. Работал на меховой фабрике, в типографии, на кирпичном заводе. Следующей «остановкой» стала Новая Зеландия. В 1907 г. блудный «сын» нагрянул к Горькому на Капри, где провёл четыре года: помогал по хозяйству, занимался библиотекой, читал для «отца», не знавшего иностранных языков, зарубежные газеты, книги. З. Пешков знал 7 языков. Когда грянула Первая мировая, Зиновий, оставив в Италии жену, маленькую дочь и «тёпленькое местечко» - секретарскую службу у писателя Амфитеатрова, отправился воевать против немцев.

Во французской армии, куда Пешков пришёл легионером, он дослужился до бригадного генерала, на дипломатической службе – до французского посла в Китае и Японии – в 40-х гг. прошлого века. В 1964 г., за два года до кончины З. Пешкова, де Голль отправил его на Тайвань к Чан Кайши, чтобы тот помог Франции подружиться с Мао.

Во Владивостоке в 1918 г. Зиновий Пешков официально работал во французском консульстве, возглавлял отдел информации. Исполнял при этом обязанности офицера для особых поручений. В функции капитана входил также сбор информации о настроении политических кругов на российском Дальнем Востоке, о расстановке сил.

Согласно «Путеводителю по Владивостоку» того времени (под редакцией Э. Лабербиса) французское вице-консульство размещалось на ул. Светланской, 57 (сейчас это здание, бывший доходный дом братьев Петерец, значится под № 59, в 1924 г. нумерация была изменена). При нём находилось Греческое Королевское консульство, в этих стенах ведали также делами швейцарских граждан, а ещё здесь располагался французский Красный Крест.

Находясь во Владивостоке, З. Пешков, разумеется, «посещал» и другие французские адреса: военную миссию – она размещалась в Пушкинском театре (известно, что заграничные постояльцы по неосторожности однажды учинили здесь большой пожар). Торговую палату Сибири (ул. Светланская, 35). Представительство французских войск на ул. Петра Великого, 6, «расквартированное» в здании музея Общества изучения Амурского края (экспонаты в то время были на «консервации»).

Вместе с фотокорреспондентом «В» мы с особым пристрастием «обследовали» и без того хорошо знакомое старинное здание на ул. Светланской, 59. Это первый адрес газеты «Владивосток», где она поселилась почти 20 лет назад. Сейчас здесь находится наша рекламная служба. Несмотря на преклонный возраст – 105 лет и череду современных ремонтов, дом до сих пор ещё не полностью утратил следы прежней благородной красоты. Кое-где сохранились лепнина на высоких потолках, ажурное кружево решёток на парадной лестнице, резные филёнки над входными дверями в квартиры нынешних жильцов. И даже старинный кафель с нестёршимся рисунком уцелел. А какой здесь чердак! Хоть конём гуляй: просторный, «оформленный» по всем правилам. Стропила из кедрача ещё сотню лет простоят, если их не тронут мансардные «перестройщики».

Можно представить, как шикарно выглядел этот дом в пору своей молодости. И жить здесь, судя по всему, было комфортно. Даже в период революционных потрясений. Не случайно в арендованных помещениях в здании размещались не только офисы солидных организаций, но и квартиры для ведущих специалистов.

В сентябре 1918 г. во Владивосток из Японии прибыл адмирал Колчак. Он остановился в гостинице «Золотой Рог». «Владивосток произвёл на меня впечатление чрезвычайно тяжёлое, – вспоминал позже, на допросе в Иркутске, Александр Васильевич. – Я не мог забыть, что бывал здесь во время империи (в конце 90-х гг. ХIХ века, в 1904 и 1910 гг. – Прим. авт.). Тогда мы были хозяевами. Это был наш порт, наш город. Теперь… все лучшие дома, лучшие казармы, лучшие дамбы были заняты чехами, японцами, союзными войсками, …а наше положение было глубоко унизительно, глубоко печально…».

Зиновий Пешков наверняка встречался во Владивостоке с адмиралом Колчаком. И с Владимиром Арсеньевым, судя по всему, тоже. В архиве путешественника хранились книги, подаренные французскими интервентами. Владимир Клавдиевич был близким другом семьи Н. Соловьёва, председателя ОИАК, жена которого была француженкой.

Колчак покинул город в середине октября, в Омск добрался только 4 ноября. Вскоре он стал Верховным правителем России. Французское правительство решило поддерживать с ним прямую связь. В конце ноября из Владивостока в Омск особым экспрессом выехал г-н Ренью, генеральный комиссар с рангом посла Франции. Его сопровождал офицер для поручений Зиновий Пешков, к тому времени он был уже майором. «Акт признания Францией Колчака Верховным правителем доставил в Омск Зиновий Пешков», - писал в своих мемуарах Амфитеатров.

Некоторое время майор Пешков, прикомандированный к ставке генерала Жаннета, был связан с колчаковским политическим сыском. Французский офицер снимал копии с документов, делал вырезки из газет: готовился писать книгу о Гражданской войне в России и действиях интервентов. Отдел Пешкова располагал значительными средствами, поэтому Зиновий выделил средства для субсидирования колчаковской газеты «Русская армия». Несмотря на деятельное участие З. Пешкова в поддержке белого движения, его французским покровителям не удалось помочь Колчаку (более того, Жаннет фактически «сдал» Верховного правителя России).

До сентября 1920 г. Зиновий находился с миссией на Кавказе, затем прибыл в Крым. Отсюда он вывез в Европу знаменитую петербургскую красавицу Саломею Андроникову.

Как отмечали современники, Зиновий Пешков всегда пользовался успехом у женщин высшего общества. После развода с первой женой казачкой Лидией Бураго он удачно женился на графине Комбетт де Комон, дочери известного автоконструктора и автомобильного короля.

Прах Зиновия Пешкова покоится на русском кладбище в Сент-Женевьев де Буа, недалеко от Парижа. На его плите - два слова: «Легионер Пешков». Елизавета, единственная дочь этого человека-легенды, смогла посетить могилу отца почти десять лет спустя после его похорон, в 1974 г. Благодаря вмешательству президента Франции. Живя в Италии, она имела неосторожность выйти замуж за русского специалиста Ивана Маркова. Вскоре после их возвращения в СССР в конце 30-х гг. прошлого века семью арестовали. Мужа расстреляли, Лизу с сыном отправили в ссылку. Вернувшись из дальних мест, она поселилась в Сочи. Когда в этот южный город в 70-х гг. приезжал Ж. Помпиду, дочь Пешкова сумела передать ему письмо через знакомых шофёров.

Автор: Тамара Калиберова Николаевна