Главарь по кличке Золотой Зуб

В одну из летних ночей 1916 года на залив Св. Ольги обрушился страшный тайфун, которым воспользовались хунхузы, совершив налет на центр уезда. И это было далеко не последнее  грабительское нападение китайских террористов на приморские села.

Первой брали почту-телеграф

В селении Ольга тогда располагались  канцелярии пристава, крестьянского начальника, дорожного техника, лесничего, а также почтово-телеграфная контора, таможня, торговая лавка, склады. При этом - никакой охраны, кроме единственного полицейского стражника. Ранее хунхузы не решались показать здесь носа, зная, что могут получить отпор от воинской команды, да и от самих жителей, хорошо вооруженных. Но в связи с начавшейся войной с Германией почти всех мужчин в Ольге и окрестных селах забрали в армию.

В нападении, которое широко и подробно осветила пресса Владивостока,  участвовала хорошо организованная шайка бандитов.

Около трех десятков бандитов с громким криком сразу же осадили почтово-телеграфную контору, обстреляли ее, надеясь на хорошую денежную поживу. Начальник почты Николай Георгиевич Петухов с сыном,  а также почтальонами Силиным и Реферовским и сторожем затаились в сенях  с трехлинейными винтовками. Как только хунхузы стали рубить топорами двери, дали по ним два залпа. Толпа нападавших, потеряв двух человек,  заревела, отхлынула,  но продолжала беспорядочно обстреливать здание. В это же время по Ольге, несмотря на проливной дождь, ударил луч прожектора с транспорта, стоявшего на якоре в бухте Тихая,  и осветил хунхузов. Обороняющиеся тут же открыли по ним прицельный огонь.  Одна из пуль угодила в обойму патронов на поясе хунхуза. Патроны  взорвались. Бандит бросил  ружье и, схватившись за живот, бежал. Не выдержав губительного огня почтовых работников, начали отступать и подельники.

Однако в центре Ольги удача оказалась на стороне хунхузов.

Около 30 бандитов напали на лавку переселенческого управления, где жил с семьей ее заведующий С. А. Басаргин. Одним из первых выстрелов он был ранен.

Хунхузы выломали окно, ворвались в лавку. Торговцу связали руки и,  приставив винтовку к голове, потребовали денег и патронов. Жена лавочника, которая пряталась в подвале с малолетними детьми, услышав угрозы, выскочила из убежища. Отдав 200 рублей, она умоляла китайцев не убивать мужа.

После клятвенного признания Басаргина в том, что в лавке нет боеприпасов, хунхузы ранили его еще и в ногу, а над бедной женщиной “стали делать различные манипуляции кинжалом”.  Басаргин не выдержал издевательств над женой, рассказал, где лежат 2 тысячи рублей казенных и личных денег.

Хунхузы забрали в лавке рис, сахар и прочую бакалею вплоть до шоколада и какао, а также обувь, одеяла, брюки, куртки.

Примерно в четвертом часу утра, дав для устрашения последний залп в воздух,  они ушли из села, увозя награбленное на захваченных лошадях.

«Нехорошо русским быть в панике перед разбойниками…»

Некто Эйсмонт, агент бывшей пароходной компании графа Кейзерлинга, после рассказывал, что при первых же выстрелах в Ольге он понял,  в чем дело, и на шлюпке бросился к стоявшему  в бухте Тихая транспорту, где попросил помощи. Однако капитан отказал,  сославшись на то, что у команды мало  винтовок, но прожектор включил. Надо отдать должное смелости агента, который под проливным дождем и шквальным ветром отправился на шлюпке далее, к “станции искрового телеграфа”, где служила команда из 16 человек.  И напрасно -  здесь на призыв Эйсмонта тоже не откликнулись, сославшись на отсутствие инструкций. Только на следующий день, когда в этом уже не было никакой надобности, часть телеграфистов появилась в Ольге.

Точно зная, сколько кто зарабатывает, бандиты облагали данью предпринимателей, но так, чтобы не довести их до разорения. Например, фирма Скидельского во Владивостоке, занимающаяся экспортом кедрового леса и владеющая восемью паровыми лесопильнями, уплатила хунхузам в 1914  году, по словам барона, 20 тыс. рублей. В случае неуплаты Скидельскому грозили убийством его сотрудников. Однажды   бандиты  уже «перерезали глотки» работникам.

Чиновники и обыватели поселка немедля послали телеграмму военному губернатору с просьбой прислать охрану. Ответ пришел тотчас: “Нахожу, что нехорошо русским быть в панике перед разбойниками, уверен - казаки не допустят нападения. В Ольгу вышел миноносец. Губернатор Толмачев”.

Ольгинцы и сами, не мешкая, организовали оборону под командованием  крестьянского начальника, а старшина Казаков занялся расследованием происшедшего. В результате ночной перестрелки двух хунхузов убили на месте, еще двух - на таежной дороге в сторону Тетюхе (ныне Дальнегорск). У одной только почты собрали  свыше 300 стреляных гильз, не меньше насчитали у лавки.

Как выяснилось позже, нападали китайцы из соседней Чугуевской волости,  Лифудзина (Кавалерово), а также местные.

Наконец прибыл миноносец, с него высадили команду, вооруженную  пулеметом. Немедленно арестовали и допросили всех ольгинских  китайцев. Ночью улицы и окрестности  поселка  уже охраняли патрули. На всякий случай устроили на хунхузов три засады. Ольгинцы были уверены, что бандиты вернутся. Между тем подошли еще два миноносца с воинскими  командами и лучшими местными охотниками-проводниками. Они обошли  тайгу вокруг Ольги и нашли еще одного убитого бандита.

Раненые хунхузы признались, что нападением руководил таз, по прозвищу Золотой Зуб. Зная, что русские относятся к тазам как к исконным таежным жителям, которых угнетали китайцы, бандиты рассчитывали на милосердие, выдавая себя за аборигенов. Тем более что по внешнему виду их почти нельзя различить.

В июне 1926 г. отряд  вооруженных хунхузов, правда “голодных и оборванных”, явился в деревню Венедиктовку, где главарь банды  объявил крестьянам, что они должны сдать по пять фунтов (около 2 кг) хлеба с каждого двора. Через день эта же группа появилась в с. Новороссия, где потребовала у своих земляков опия, а затем попыталась наложить “продовольственную контрибуцию” на русских крестьян. Но тут в село влетел красноармейский отряд и разогнал бандитов.

В начале июля  в Ольгу на двух пароходах прибыли уездный начальник, следователь и более 20 казаков с приставом, переводчиком-орочем, а также  китайцем - агентом по сыску хунхузов при начальнике Ольгинского уезда. Все они отправились в залив Владимира.

Им сразу повезло. В деревне Туманово задержали китайца с серой лошадью, уведенной хунхузами из Ольги. Затем отряд получил известие, что неподалеку в двух фанзах отдыхают 11 хунхузов. Казаки направились туда, однако бандитов уже не застали. К вечеру добрались  еще до одной фанзы, где арестовали трех хунхузов, среди которых опознали главаря шайки.

Кроме винтовки тот  имел при себе револьвер, маузер, бинокль и компас. Едва бандита связали, как вдруг налетели его сотоварищи.

Они убили агента по сыску и одного казака, другого ранили. Казаки отошли к Устиновке, откуда часть их направилась в Ольгу, остальные повели шестерых хунхузов в Тетюхе. Местный пристав объяснил живущим здесь тазам, что, если они не помогут избавиться от хунхузов, те уничтожат и русских, и их самих. Только тогда тазы отправили в помощь казакам 60 человек, чтобы  помочь преследовать хунхузов, а главное – показать их тайные склады в тайге.

Несмотря на вооруженную помощь, население Ольги, по замечанию газет, переживало панику. На ночь  все прятались в окрестном лесу. Купцы прекратили давать товары в кредит и решили покинуть  поселок. Наконец, в Ольгу вместе с командой солдат, назначенных для охраны поста, прибыл вице-губернатор Коренев. Он  распорядился  увеличить штат местной полиции, снабдить население оружием и патронами, а также ограничить в “правах жительства” китайцев и  разоружить “неблагонадежных тазов”.

За помощью – к советским властям

Единственным местом, где уцелели беспаспортные китайцы во время их массового выселения с побережья, был Тетюхинский рудник. Около полутора тысяч человек вели здесь разработки. Вместе с рабочими сюда проникали и хунхузы. Из Тетюхе они распространились по всему побережью, забрались в тайгу, где стали совершенно неуловимыми, и организовали целую систему поборов.

После  происшествия в Ольге хунхузы больше  никогда не нападали на поселок - ни в царское, ни в советское время. Однако ближе к российско-китайской границе китайские разбойники продолжали  совершать  нападения на хутора и мелкие деревни вплоть до 30-х годов прошлого века.

Так, в 1925 г. газета “Тихоокеанская звезда” писала, что в приграничной полосе хунхузничество приобрело массовый характер. В качестве жертв бандиты выбирали своих земляков - владельцев маковых посевов и корейцев - сельскохозяйственных арендаторов, а также землеустроительные партии. Так, в начале сентября хунхузы совершили налет на табор землемера Ивановского около с. Алексеево-Никольского. Бандиты отобрали деньги, ружье-централку, одежду. Самого землемера избили до полусмерти и ранили в ногу.  Годом ранее хунхузы забрали с собой землемера Попова, которого затем выкупили крестьяне.

Одной из апрельских ночей 1925 г. хунхузы напали на  деревню Ново-Саратовку и увели коней. Через какое-то время они снова наведались сюда  за тем же, и только после этого сельсовет получил разрешение на использование оружия. Новоселы организовали  вооруженное патрулирование, и  хунхузы перестали заглядывать в  деревню. 

И все же больше всего страдали от хунхузов сами китайцы. Бандиты даже придумали такую пытку: прижигание раскаленным печным совком тела жертвы. У некоторых непокорных макосеев или сборщиков женьшеня  все тело было покрыто следами ожогов. Только после того как китайцы стали обращаться за помощью к советской власти,  нападения хунхузов пошли на убыль.

Автор: Евгений Суворов, действительный член Русского географического общества, специально для «В»