Элегия души маэстро Ваймана

“Самое большое блаженство для музыканта даже не аплодисменты - тишина” - так считает Леонид Вайман, художественный руководитель народного ансамбля скрипачей “Элегия”и трио “Дивертисмент”, профессор кафедры струнных инструментов института искусств, заслуженный работник высшей школы России, наконец, давний любимец самой взыскательной приморской публики.

В этом году он открыл свой 32-й музыкальный сезон, отметил 60-летний юбилей и прижал к сердцу внука, которого назвали в честь еще одного деда, знаменитого ленинградского скрипача, профессора, заслуженного деятеля искусств Ваймана - Михаилом. Может так статься, что именно ему уже в ХХI веке передаст маэстро свою нежноголосую старинную итальянскую скрипку, тембр которой стал за долгие годы его родным голосом.

- Леонид Анисимович, не внесет ли уже третий Михаил еще большую путаницу в музыкальное древо скрипачей Вайманов?

- Вы, наверное, имеете в виду моего двоюродного брата Михаила, лауреата престижных международных конкурсов. Действительно, на первых порах ему пришлось нелегко. Он долгое время не мог приехать в Ленинград на гастроли, его не принимал Ленконцерт, так как искушенная публика знала - любимый ею Вайман умер. Потребовались время и имя, чтобы Михаил Вайман-второй, выпускник Московской консерватории, ученик Ойстраха, приехал в город на Неве с концертами. И они прошли с большим успехом. У меня есть кассета, где Вайман-старший исполняет концерт Чайковского в сопровождении Лондонского оркестра под руководством Рождественского. Сейчас Ваймана-младшего можно вполне принять за старшего.

Кстати, на днях брат вместе с женой, известной пианисткой Диной Иоффе, и сыном Даниэлем, тоже одаренным пианистом, который учится в Королевской школе, в Англии, приедут во Владивосток. Они дадут два концерта, 2 и 3 ноября, в театре им. М. Горького. А затем примут участие в моем творческом юбилейном концерте, который состоится 5 ноября в 16 часов в большом зале института искусств. Там же выступят и мои студенты, и мои выпускники.

- Последних “родилось” много за все эти годы?

- Могу назвать точно - 74, хотя нельзя “поверить алгеброй гармонию”. Всех трудно перечесть. Вот лишь некоторые. Это доцент, лауреат международных конкурсов Александр Боргардт, солистка “Дивертисмента”, молодая, подающая большие надежды Анна Зверева, преподаватели Владивостокского и Благовещенского музыкальных училищ Регина Добычина и Ольга Скуртул. Солист симфонического оркестра Александр Рефтов, который виртуозно играет на ударных инструментах, трубач Владимир Лысенко, заслуженный артист, лауреат Всесоюзного конкурса... Не удивляйтесь такому широкому профилю - мне 14 лет пришлось заведовать в институте кафедрой оркестровых инструментов. А с Дмитрием Юрченко, лауреатом смотра-конкурса музыкальных училищ Дальнего Востока, я занимался шестиструнной гитарой.

- Концерт откроется “Элегией” Рахманинова, я угадала?

- А как же иначе, это наш символ и, можно сказать, талисман. Когда девять лет назад создавался коллектив, куда вошли студенты института, музыкального училища и преподаватели детских музыкальных школ, все почему-то единогласно выбрали именно это имя. Вообще Рахманинов мне сейчас созвучен, пожалуй, больше других - раньше были Бах, Моцарт. Особенно люблю его второй фортепианный концерт. Рахманинов - это экспрессия, выразительность, сочность, в нем всегда есть та горчинка ностальгии, которая так берет за душу.

За все годы, что мы существуем, из коллектива почти никто не ушел. Вообще ансамбль - это особый мир, где царят доверие, уважение и, если хотите, любовь, здесь всегда можно поговорить по душам. И еще. Мы - ансамбль солистов, где все равны в своей ответственности перед музыкой и перед зрителем.

Сегодня в нашем репертуаре произведения Чайковского, Прокофьева, Свиридова, Хачатуряна, много переложений популярной русской и зарубежной музыки, и даже эстрадно-джазовой. “Элегия” традиционно является первым исполнителем произведений А. Гончаренко, как-то мы даже гастролировали в КНДР с его программой.

Что касается Приморья, эти земли мы тоже исколесили вдоль и поперек. Нашими сценическими площадками становятся библиотеки, сельские клубы, картинные галереи. Поэтому когда четыре года назад “Элегия” получила звание народной - это было не только почетно, но и приятно.

- Почему вы выбрали скрипку? Ведь ваш отец, как известно, был трубачом. Играл в симфоническом оркестре, преподавал в Одесском музыкальном училище.

- Добавлю, несколько лет даже был его директором. Но не в этом дело. Просто так сложилось. Знаете, когда на красный день календаря, будь то 1 Мая или 7 Ноября, 100 юных скрипачей брали в руки смычок и с “Марсельезой” шли по главной улице, а к ним стекалась вся Одесса - это не могло не тронуть.

Я учился с семи лет в спецшколе им. П. Столярского для одаренных детей при консерватории. Пришлось пройти жесткий отбор - за 11 лет “науки” было четыре конкурса.

Очень любил петь в хоре. Представьте, у меня был бас.

- Родителям не приходилось запирать вас на замок для пущего усердия?

- Замка не было, а вот часы я первое время подводил, чтобы сократить урок. Скрипка - довольно сложный инструмент, особенно на первом этапе. Только к шестому классу возникло то чувство любви к инструменту, которое не оставляет меня и поныне. И с каждой новой ступенькой только крепнет. А их на моей лесенке жизни было немало: Одесская музкомедия, симфонический оркестр, Ленинградская консерватория, камерный оркестр под руководством И. А. Браудо, Ульяновский струнный квартет, преподавательская работа, которой отдано свыше 30 лет, и, наконец, два моих уже “поздних” ребенка - “Элегия” и “Дивертисмент”.

- Если не секрет, какая у вас скрипка?

- Благородного старинного итальянского происхождения, работы мастера Эмилианиса. Инструмент - как говорят, случай. Так произошло и со мной. Как-то на репетицию, я работал тогда в струнном квартете Ульяновской филармонии, к нам пришел человек с огромным футляром, где хранились две скрипки. Одна из них не произвела на меня никакого впечатления, зато другая... Меня сразу покорил ее приятный тембр - мягкий, нежный. Как позже выяснилось, ее голос очень хорошо ложится на микрофон, что очень важно - ведь многие концерты мы записываем на радио, на телевидении.

Это тот редкий случай, когда мое внутреннее представление о звуке совпало с его действительным воплощением. Не скрою, были случаи, когда мне предлагали более мощный инструмент, но я не хочу менять свою скрипку с негромким, камерным, но таким прекрасным и родным голосом. Я просто уже не смогу жить без этого тембра.

- А как ваша музыкальная “половинка” переносит приморский влажный климат, перепады температур?

- Есть сезон: конец июля - начало августа, когда лучше поберечь инструмент и дать скрипке отдохнуть. Мы даже студентам об этом говорим. струны “глохнут”, гриф садится прямо на деку, тогда приходится обращаться к мастеру. У меня их два, каждый первоклассный специалист в своей области: Георгий Стародумов и Владимир Большаков. Вот и недавно я поставил новый аккорд, у струны стерся голос, а он должен быть чистым, ярким, контрастным, чтобы скрипка “плакала и пела”.

- С вами никогда не случалось так называемого эффекта Паганини?

- Случалось. Помню, приехал наш струнный квартет на о. Шикотан. Перед концертом уборщица, из лучших побуждений, помыла сцену. Буквально в начале выступления струна лопнула, и мне пришлось доиграть пьесу не на той “ноте”. Видимо, сказалась сильная влажность, да и долгое морское путешествие возымело действие.

По этому поводу хочется заметить, что знаменитая история Паганини, на мой взгляд, не совсем исторически верна. Раньше играли на жильных струнах, мы их тоже застали. Теперь они - в “чехле” из канители. А струны таких знаменитых фирм, как “Томастик”, “Пирастро”, вообще полностью металлические.

- Но ведь в конечном счете струны еще не самое главное. Какую заповедь для скрипача вы бы назвали самой важной?

- Действительно, инструмент, как ни смотри, это лишь передатчик тех эмоций, настроения, ощущений, которые рождает у исполнителя музыка. Научиться ее услышать в себе, своем сердце - вот что главное. Этому я стараюсь научить своих студентов.

Так сложилось, что в детстве я был музыкальным внуком П. Столярского, придя в консерваторию, стал музыкальным правнуком Ауэра. И таким образом оказался воспитанником и наследником сразу двух скрипичных школ - северной и южной.

- Что в вашей жизни еще есть кроме скрипки?

- Конечно же, семья, которой я очень дорожу. У меня два взрослых сына, оба в свое время окончили музыкальную школу, один по классу скрипки, другой - гитары. Но в конечном счете оба поступили в политехнический институт на кораблестроительный факультет. Сейчас моя жена Альбина Толстова самый главный помощник во всех моих концертных делах - она опытный педагог, преподаватель музыкального училища, прекрасный аранжировщик, заслуженный работник культуры России.

А еще я страстный поклонник спорта, серьезно занимался спортивной гимнастикой, настольным теннисом. Люблю лыжи, плавание, легкую атлетику. Да и сама профессия требует определенного физического тренинга - многочасовые репетиции сильно “напрягают” позвоночник. А ведь на сцене музыкант должен выглядеть безукоризненно. Но, пожалуй, самым азартным увлечением в моей жизни были марки. И сейчас хранится еще с десяток пухлых альбомов. Но со временем это увлечение прошло. Осталась скрипка - непреходящая моя любовь.