Мы все - соседи в кратком миге бытия

“Еще одна весна без Алешки...” - тяжело вздохнув, подумала Анна, медленно поднимаясь по каменистой тропе к городскому кладбищу. На дороге этой ей каждый камешек знаком, каждая травинка придорожная тихо кланяется... Окрестный лес стоит еще голым, но полянки уже украсили первоцветы - яркие адонисы, нарядные купальницы, лиловыми шапками красуется дикий лук. Поравнявшись с кладбищенской оградой, Анна крестится и здоровается, и это ее чуть слышное “здрасьте” относится ко всем, кто навек успокоился на этом погосте.

Несколько лет назад ее жизнь как бы раскололась на две части - вторая часть теперь здесь, в городе мертвых, который исправно навещает она по выходным, потому что здесь покоится ее сын, навсегда оставшийся 16-летним...

Алешка рос удивительно спокойным, ангельски красивым ребенком. Всем улыбался, очень много читал, любил рисовать, лепить из пластилина, обожал разного рода конструкторы. Как быстро пролетело детство! В единый миг оказались заброшенными рогатки, старенький самокат, машинки и самолетики - все то бесценное мальчишеское богатство, что неистово он защищал от посягательств младшего брата! Анна и не заметила, как ее старшенький превратился в высокого, стройного юношу, как много времени стал он уделять своим и без того роскошным белокурым волосам, стал засматриваться на девчонок... Именно этот период несказанно сблизил мать и сына. Алешка доверял ей свои сокровенные тайны, прислушивался к советам, бывали времена, когда они плакали вместе, бывало - смеялись до слез. Тайно она любовалась своим мальчиком и гордилась им, порой вздыхая: “Бедные девки...” Уже тогда в веселом, до краев наполненном жизнью, радостью, светом мальчишке угадывался будущий мужчина... Он грезил дальними походами и часто говорил: “Потерпи, мам, вырасту - привезу тебе из Японии огромный телевизор во всю стенку и выброшу на свалку твой старенький “Рекорд”...”

Накануне экзаменов, в разгар весны, когда цвела сирень и дурманила воздух черемуха, ее мальчик погиб. Как смогло материнское сердце не разорваться?! Зачем так рано понадобился небесам ее мальчик, выросший в любви, ласке, заботе, когда вокруг столько детей, брошенных родителями, отвергнутых государством? На эти вопросы она не находит ответов по сей день.

Здесь, на кладбище, с годами появились у нее подруги по несчастью - матери, потерявшие своих детей... Каждая из них по-своему переживает горе. Одни уходят с головой в религию, все вокруг связывая только лишь с умершим, как отмеченным какой-то особой, величайшей благостью. Другие идеализируют покойного, едва не причисляя его к лику святых, и ужасно обижаются, если кто-то не разделяет этот взгляд. Многие, не выдержав трагедии, разрушаются сами... Пытаясь переложить тяжкий крест потери маленького сына друг на друга, разошлись еще молодые родители. А вот немолодая семейная пара, потерявшая единственного сына, скончавшегося от заражения крови, деградировала буквально на глазах за каких-то два года. Стремительно спившаяся мать увлекла на дно мужа, а были они приличными, трудоспособными людьми. Заливая горе водкой в кругу сочувствующих подруг, Елена выбросилась из окна, осиротив второго ребенка.

Вот и Анна прошла по кромке. Первую “сознательную” рюмку водки опрокинула после 40 дней. Казалось, так легче усмирить боль. И до той черты, которую женщины перешагивают куда стремительнее и безнадежнее мужчин, ей оставалось совсем чуть-чуть. Однажды, проснувшись ночью после очередного забытья, увидела она младшего сына, спящего за столом, чумазого и голодного... И что-то перевернулось в душе, родился страх новой потери. Потом поняла, что боль, отягощенная водкой, давит куда сильнее.

“Жизнь наша земная - краткий миг, мгновенный росчерк в масштабах Вселенной, - поучал ее как-то в поезде случайный попутчик. - И не заметим, как приблизится час смертный и встретят нас ТАМ наши любимые близкие... А чтобы мы обязательно встретились, надо здесь прожить достойно...” Человек тот сам перенес множество потерь и знал цену горю. Двое сынов его, один ровесник Алешки, пропали без вести в чеченской мясорубке: “Мне один военный рассказывал позднее, что сбрасывали трупы наших солдатиков в ущелья на съедение стервятникам...” После этой встречи она стала смотреть на все другими глазами.

Подсовывали ей и книжки разные, в основном за океаном изданные разными сектами, но они ей показались до того наивными, что ни одной до конца не осилила. “Как пережить смерть близких?” - с великолепной глянцевой обложки вопрошала благополучная, американского образца, седовласая дама, а ее советы не позволяли поверить в то, что она что-то пережила. Да и пережить это нельзя. Это всегда и всюду с тобой. Тут если кто и поможет, так это “попутчик” в подобной же беде. Как в том вагоне. С кем можно говорить глаза в глаза.

Речь о психологической службе. Она нужна, но без всякого глянца. Если бы такая служба была, если бы с первых часов ошеломленный горем человек смог обрести доброго и бескорыстного собеседника, который поможет хотя бы в начале тяжкого пути, скольких трагедий удалось бы избежать, скольким несчастным помогли бы вернуть смысл жизни, ее краски!

Хоронят теперь часто... Безвременно вырывает из жизни 40-летних мужчин инфаркт, косит, невзирая на возраст и пол, злосчастный рак, кого-то толкнули к краю крыши девятиэтажки рухнувшее благополучие, долги, несчастная любовь... А сколько жизней уносят пьяные выяснения отношений? Сколько юных до срока взяла земля из-за наркомании?

Им уже не поможешь ничем. Но тем, кто остается наедине с горем, помочь необходимо. Это наши соседи в кратком миге бытия...