Черепки и кости-2

Старая латинская пословица гласит: “Поздно приходящим в гости достаются черепки и кости”. Переломный период, который переживают наша страна и наш город, заставляет пристальнее вглядеться в фигуры людей, руководящих Владивостоком.

Прошло полгода, как Константин Толстошеин освободил кресло главы администрации Владивостока для мэра Виктора Черепкова. Как же сложились судьбы двух наших героев?

Один из них все время на виду, а о другом только и слышно, что из уст первого: мол, оставил нам город с долгами.

Вот эти-то долги, наверное, и есть причина всего кризиса муниципального хозяйства Владивостока и всей политической схватки вокруг права распоряжаться бюджетом города.

Сколько денег Владивосток потеря при Черепкове?

Начнем мы издалека. То есть не из Владивостока. Можно начать, допустим, с Находки. Я хочу спросить владивостокцев, перекрывающих улицы города, когда у них несколько дней подряд выключают на несколько часов электричество: какую бы вы дорогу перекрыли, если бы в феврале у вас отключили отопление? И свет само собой. А ведь подобное случилось в городе, где проживает почти полтораста тысяч человек.

В Находке первые заявления о том, что отопление будет отключено, прозвучали в конце января. В феврале в домах уже было очень холодно, а 1 марта отопительный сезон в большей части города практически закончился.

По информации коммунальщиков краевой администрации, в эти дни остался без отопления и горячей воды Лесозаводск. С 1 апреля закончился отопительный сезон в Октябрьском районе.

Так что мучения владивостокцев - это так, капризы ребенка, которому к чаю дают карамельку вместо “Птичьего молока”.

Владивосток дает в бюджет края почти 40 процентов всех доходов. Когда Толстошеин уходил в октябре, заявив, что он “оставляет город без долгов”, он был искренен, и он был прав. Дело в том, что ему удалось добиться от краевых властей, чтобы в 1996 году в городе оставалось 6 процентов от НДС городских предприятий - это могло составить около 450 миллиардов рублей. Сумма эта решала бы основные финансовые проблемы города.

Сейчас в городе остается весь собранный на территории налог на прибыль, а весь НДС идет в краевой бюджет.

Тех 6 процентов вполне хватило бы, чтобы рассчитаться со всеми подрядчиками муниципальных работ. Но когда Черепков заявил, что он не отвечает по долгам предшествующего руководства, эти 6 процентов так и не поступили в город.

Не получила мэрия и 211 миллиардов федеральных денег или, точнее, освобождения на эту сумму от федеральных платежей. По этому поводу было затеяно разбирательство с краевой администрацией. Но в конце концов арбитражный суд отказался эти претензии рассматривать, определив, что не в его компетенции рассматривать споры по движению бюджетных средств.

В самом деле, такие вещи решаются при нормальном контакте краевых и городских чиновников по правилам обычной игры интересов: если хотите хоть что-то получить, отдайте часть нам, потому что ситуация в других районах еще хуже.

Не желая “плясать под дудку Белого дома”, мэрия при Черепкове загнала себя в финансовый тупик, который еще серьезнее, чем те долги, которые ставятся в вину Толстошеину.

По признанию самого Виктора Ивановича, за все время его работы край не выделил городу ни копейки. Не доходят деньги за многочисленные льготы, которые гарантируются федеральными властями, как, например, льготы по оплате жилья некоторым категориям горожан или бесплатному проезду в городском транспорте. Выделение денег на детские пособия, на дорожный фонд и ряд других бюджетных статей практически заморожено.

По словам Черепкова, эти деньги составили бы около 300 миллиардов рублей и помогли решить бы все городские проблемы. При почти нормальных отношениях Толстошеина с краевыми властями хоть половина этих средств, но в город бы свалилась. Как говорят чиновники, “с федеральными статьями надо работать”, проще говоря, ездить и выбивать. Обычно этим занимаются губернатор и его заместители - они и рангом повыше, и связями обзавелись.

Увы, при Черепкове федеральных денег почти нет. Хуже того, выступая в Доме журналиста, Черепков заявил, что край убедил ряд крупных предприятий перечислять деньги непосредственно в краевой бюджет.

Это Виктор Иванович поторопился. Край, может быть, был бы и рад сделать так. Но вот справка городской налоговой инспекции: за 3 первых месяца 1997 года предприятиями, которые находятся на территории города, перечислено в федеральный бюджет 137 млрд. рублей, в краевой - 45, в городской - 157 млрд. рублей. Так что денежки поступают.

Есть ли долги у новой мэрии?

Хорошо, прежняя городская администрация не успела рассчитаться с долгами. Но почему все так легковерно воспринимают пропагандистские заявления новой мэрии, что у нее долгов нет?

Виктор Иванович удачно заявил, что мэрия не должна никому, в том числе “Дальэнерго”, напротив, акционерное общество задерживает платежи в городской бюджет. Как говаривал Владимир Ленин: “По форме - верно, по сути - издевательство”. Да и сам Виктор Иванович знает, что лукавит. Деньги за электричество оседали в ЖЭУ и ПЖЭТАх, которыми мэрия по идее должна была управлять. Не получая денег, энергетики не могли расплатиться с городским бюджетом. Замкнутый круг.

И мэрия предпочитает обходить молчанием тот факт, что ПЖЭТы оставляли у себя деньги не потому, что они такие жадные, а потому, что мэрия не покрывала их расходы на содержание жилья. Если жилец платит 30-35 процентов от себестоимости содержания жилья, то оставшуюся разницу должен был покрывать городской бюджет.

При Толстошеине деньги хоть как-то капали, в иные месяцы процентов 15, в иные 30-40. При Черепкове выплаты практически остановились. Правда, с января мэрия перевела все коммунальные платежи на себя. Но деньги за электричество по-прежнему оседают в муниципальном предприятии электрических сетей, не доходя до “Дальэнерго”.

Или блестящий ответ Черепкова мусорщикам в ответ на требование 7 миллиардов: мол, договор есть только на 5 контейнеров, которые стоят за зданием мэрии.

Неделю кипела буча водителей “Спецавтохозяйства”, заблокировавших свалку. Неделю мэрия пыталась создать альтернативную службу. Потом противники выдохлись, сделали шаг навстречу, и часть денег мусорщики все-таки получили.

Подобная история случилась и несколько лет назад, когда Черепкова вынесли из его кабинета. Город тонул в мусоре. Но Толстошеин избежал втягивания в открытый конфликт с “САХом”. Город в конце концов очистили, и, более того, мужички-водители потом одними из первых собрали подписи в поддержку кандидатуры Толстошеина на так и не состоявшихся осенью прошлого года выборах нового городского головы.

Виктор Иванович дал пенсионерам прибавки к пенсиям, кому 1 миллион перед Новым годом, ветеранам войны по 200 тысяч ежемесячной прибавки. Но при этом городской бюджет окончательно перестал дотировать лекарства для некоторых категорий больных. Подобная ситуация была и при Толстошеине, но тот в последний момент наскребал деньги. В итоге пенсионеры вряд ли выиграли. Одна моя знакомая пенсионерка, чтобы лечь в больницу, заплатила 500 тысяч, еще 200 тысяч - за операцию и еще полтора миллиона - за лекарства.

Около миллиарда должен город и за молоко для детских кухонь. Не все же это “долг” предыдущей команды?

С людей надо требовать, но подчиненных надо любить. Когда Виктор Иванович еще добивался справедливости в Москве и мне удалось ему дозвониться, он в конце разговора как-то горестно и мудро обронил о себе в третьем лице: “Я не зря 2 года провел в столице. Черепков теперь не тот”.

Вновь войдя в здание городской администрации уже мэром, Виктор Иванович привел с собой новых замов и при этом обещал никого не увольнять. А говоря о пережитом, добавил: “Простить можно, забыть - нельзя”. Теперь я понимаю, что в этой фразе смирения было немного.

Ключевые фигуры толстошеинской команды стали уходить на бюллетень или увольняться один за другим. Стоит отметить, что хоть они и настороженно встретили Черепкова, первое время бытовало настроение: “А что?.. И с ним можно работать, мы же для города работаем, а не для мэра”.

Увы, этого не получилось. Сначала слишком вольно повели себя сторонники Черепкова, причем те, кто не получил портфелей.

Они вошли в мэрию как в отбитый у врага город. “Ну что тут без нас успели разворовать?” - так и висело в воздухе. “Еще работаете, ну-ну, работайте, мы вас все равно выведем на чистую воду”. Работать в такой наэлектризованной обстановке в самом деле было нельзя.

К чести Виктора Ивановича стоит отметить, что он пытался приструнить своих адептов, некоторых даже отстранил от себя, мало кому дал должности, но было поздно.

Стала редеть и собственная команда Черепкова. Люди, на которых он надеялся и которыми хвалился - посмотрите, мол, с кем я вернулся, стали от него уходить. Ладно, один хотел разместить городские деньги в “своем банке” - не удалось. Другой оказался просто неважным специалистом. Но ведь и многие серьезные люди и хорошие специалисты готовы из мэрии уйти. И некоторые продолжают работать только потому, что их об этом просят. Нет, не мэр, а кое-кто из краевой администрации.

Черепков боится, что у него в тылу формируют пятую колонну. Это не так, людей просят остаться, чтобы городское хозяйство не развалилось. Черт с ними, со счетами, кто кого больше обидел, главное - чтобы Владивосток не пострадал.

Замам тяжело работать с мэром. Замы низведены до уровня помощников. Они сами ничего не решают. Одержимый идеей справедливости Черепков сам распределяет каждый рубль. Переубедить его очень тяжело.

Даже неутомимый, шумный, но, казалось бы, терпеливейший управляющий городом

Ю. Копылов, все время тянувший лямку

и. о. мэра во время болезни, командировки или отпуска самого Черепкова (хотя тот зачастую продолжал работать в своем кабинете), и то в одно прекрасное мгновение то ли был лишен доверия, то ли сам вильнул в сторону (кажется, формально взял бюллетень), но на какой-то период обязанности мэра исполнял мало кому известный Н. Марковцев.

Мэр контролирует все: сколько денег и кому за что перечислить, где копать улицу, где не копать, а если копать, то на какую глубину. Мэр едва сдерживается, чтобы не назвать любую аварию провокацией и не потребовать расследования, как это случилось, когда от гидравлического удара лопнули трубы в домах.

Почему Толстошеин не отметился в Лефортово?

Толстошеин тоже не тот “Костя”, которого обстоятельства закинули на десятый этаж Серого дома в марте 1994 года. Кстати, он, пожалуй, меньше всех тогдашних влиятельных краевых чиновников причастен к операции по смене городской власти. Уж нынешний-то союзник Виктора Ивановича Игорь Лебединец, наверное, лучше всех знает, кого первоначально планировали посадить в кресло градоначальника. Толстошеин-то и возник в качестве фигуры относительно независимой ни от кого из краевой администрации. Даже губернатор был с ним едва знаком. Но зато потом...

Вся беда трех лет толстошеинского правления в том, что он ничего не мог сделать без оглядки на край. В эти сложные переломные годы Владивосток фактически спасал все остальные регионы края. И это была политика людей, которые видели и знали, что без денег Владивостока просто не выживут люди где-нибудь в Варфоломеевке или Ясной Поляне. И эту мысль постоянно внушали Толстошеину: отдай на трубы туда, на уголь сюда, на больничку в третье место.

И большой фантазер тот человек, который уверяет, что в этой атмосфере постоянной ответственности и подчиненности “Толстошеин и его команда заворовались”. Единственный факт, который как-то мог бросить тень даже не на законность действий, а на этическую сторону дела: компания, которая скупала акции гостиницы “Владивосток”, ввела в число учредителей дочь Толстошеина. Как уверяет сам папа, он этого не знал, а когда узнал, быстренько заставил, чтобы вывели. Впоследствии это послужило основой слухов, что часть акций гостиницы “Владивосток” купила дочь главы городской администрации.

Были проведены проверки дел и состояния Толстошеина. Пока не найдены доказательства, что Толстошеин совершал незаконные действия. Недвижимости, кроме 2- и 3-комнатных квартир, в которых живет его семья и его родители, не имеет. Очередной взнос за строящуюся квартиру так и не был внесен.

Но, быть может, в сейфе Черепкова есть информация похлеще? Не случайно несколько раз по городу молнией распространялась весть, что Толстошеин “арестован и уже сидит в Лефортово”.

Сам Толстошеин сильно по этому поводу недоумевал: почему именно Лефортово?

А что? Многие известные в России люди прошли через эту импозантную тюрьму, и теперь этот эпизод - украшение их биографии.

Народная молва простодушно решила: раз Черепков не попал в тюрьму, туда должен попасть Толстошеин. Чисто для торжества вселенской справедливости. Потому какая же это справедливость, ежели один из противников на нарах не посидит и баланды не похлебает?

Два мэра - два типа политической жизни

Личное противостояние Черепков - Толстошеин имеет несколько иные мотивы, нежели попытка Серого дома освободиться от влияния Белого.

Эти два человека, которых столкнули судьба и время, принадлежат к взаимоисключающим типам политиков и администраторов. Виктор Черепков не сможет сработаться ни с одной сильной личностью, потому что принадлежит к чрезвычайно редкому типу.

Это тип героя-великомученика, это тип религиозного подвижника. Его энергетика направлена внутрь себя. Вне мучений у этих людей нет мужества преодоления судьбы. Тяжелое детство, нищета, отложенные грошики. Страсть к учению. Пригретые бродяжки и бежавшие от тягот и издевательств солдатики. Стальная воля и мечты о “предназначении”. Способности к гипнозу и легкое лидерство среди сирых и убогих.

Константин Толстошеин - это тип подвижника. Его энергия брызжет. Кстати, к этому типу относится и Евгений Наздратенко. Не случайно, что там, где они появлялись вдвоем, Толстошеин казался тенью губернатора. Не случайно и то, что Наздратенко держал его на коротком поводке, не давая возможности никакой “самодеятельности”. Это тип богатыря, витязя, в крайнем проявлении Соловья-разбойника: вот он с копьем заставу земли русской охраняет, а вот с кистенем на большую дорогу выходит. В карикатуре это тип гоголевского Ноздрева: чуть что не по нему - так драться или слуг с арапниками звать. Ведь и не вразумить такого бесшабашного.

Эти 2 типажа хорошо проявились в общении с прессой, и оба, честно говоря, уже в последнее время опять наломали дров.

Черепков вроде обещал старое не ворошить, но по привычке решил вначале выждать, чтобы ему пошли навстречу. А когда этого не увидел, посыпались иски в суд.

Толстошеин, разгневанный, что не так показывают и не того, кажется, накричал и уж точно обидел двух заметных редакторов.

Один мэр вроде ногами натопал да и пожалел уже, а другой не уступает ни на йоту.

Заняв пост в краевой администрации и возглавив комиссию по чрезвычайным ситуациям, Толстошеин допустил одну большую ошибку. Он, ратуя за интересы края, требовал экономии электроэнергии во Владивостоке. Горожане обиделись: как же так, бывший мэр про них забыл. Но Черепкову так и не удалось построить энергетический коммунизм в отдельно взятом городе, отключения света во Владивостоке продолжаются.

ТКБ И ВПК

Не трите напрасно лоб: первая аббревиатура - инициалы нашего героя. Толстошеину в крае дали самый гиблый участок - работу с оборонкой. Так раньше, чтобы окончательно подправить карьеру, партийного работника бросали на сельское хозяйство или на строительство.

Теперь его почти не видно и не слышно, а зря. Хоть как-то оживив работу предприятий военно-промышленного комплекса, край решит очень важную проблему: будет ли вообще в Приморье серьезное машиностроение или крупнейшим производством станет линия по разливу в бутылки американской фруктовой воды?

Хвастать Толстошеину еще долго будет нечем. Но впервые интересы приморских оборонщиков стала представлять в Москве фигура в ранге первого вице-губернатора. И хоть сейчас затеяны перемены в правительстве, Толстошеин знает, в какие двери входить, и с ним уже здороваются в приемных. Прошлой осенью мелькнула надежда, что государство расплатится за уже выполненный госзаказ. Был утвержден график поступления денег, но пришел только 41 миллиард. Госзаказ на 1997 год также завис.

Черт с ней, с Москвой, Толстошеин зашел с другого бока. Реальные деньги рядом, на Сахалине, если так упрощенно можно сказать. Государству не нужны лучшие в мире вертолеты и ракетные комплексы, так давайте участвовать в создании оборудования для добычи нефти. Зимой представители американской компании “Эксон”, координирующие программу добычи нефти на шельфе Сахалина, знакомились с потенциалом местных судостроительных и военных заводов. Чем этот визит обернется - покажет время.

В марте Толстошеин координировал возможность размещения заказа словацкой фирмы “Мортимекс-Онега” на постройку судов заводом “Звезда”, что в Большом Камне.

Создана финансово-промышленная группа “Дальний Восток”, в которую вошли предприятия ВПК. И, наконец, летом планируется первая во Владивостоке выставка военной техники и технологий. То, что на нее съедутся российские оружейники, это понятно, и к ней проявили интерес и военные атташе зарубежных стран. И если ничего не сорвется, то эта выставка может дать толчок реальному выходу местных заводов на заграницу.

В общем, Толстошеин не потерялся, не закис, а по-прежнему что-то толкает, кого-то будит, кого-то ругает и бьется, бьется, чтобы хоть как-то разорвать замкнутый круг неплатежей, безденежья и угасания лучших приморских заводов.

Черепкова - в краевую думу, а Толстошеина - куда?

Поверьте, на сегодняшний момент главная загвоздка всей истории с Черепковым - истечет ли его срок на посту мэра в июне будущего года или же он докажет, что ему должны добавить пропущенные не по его воле 2 года. А если через год Черепков вновь выиграет выборы мэра, то будет на своем посту к новым президентским выборам в стране. Тогда очень многие претенденты захотят с ним дружить. Пока же Черепков, кажется, потерял расположение А. Лебедя, хотя, сидючи в Москве, базировался частенько в резиденции штаб-квартиры бывшего секретаря Совета безопасности и помогал ему в разных избирательных делах.

С другой стороны, благодаря своему “оборонному посту” неожиданно попал в сферу лебедевских интересов К. Толстошеин. В кулуарах Белого дома говорили, будто Лебедь прислал телеграмму, чтобы в случае его визита в Приморье по краю возил сам Константин Борисович.

Немного улягутся страсти, и горожане отдадут должное и тому, и другому из героев.

А пока же неожиданную рекламу сделал Толстошеину сам Черепков. На вопрос - уйдет ли он в отставку, если пост губернатора оставит Наздратенко, Виктор Иванович ответил - да, но только если губернатором не станет Толстошеин.

Я бы в таком случае пожелал Константину Борисовичу увидеть во главе краевой думы Виктора Ивановича. Вот это было бы реальное разделение властей!

А пока прошу и нынешнего мэра, и бывшего быть снисходительными к моим заметкам, потому как выполняю дежурное дело публициста - пишу историю современности. И если что и исказил, то не по злому умыслу. Всячески желаю им обоим здоровья и успехов в карьере.

Автор: Андрей КАЛАЧИНСКИЙ, “Владивосток”