Сашка, ты станешь героем!
Первый снег хрустит под ногами. На часах девять вечера. На автобусной остановке, нахохлившись, потирая озябшие руки, сидят трое: десятилетний мальчуган в дутом пуховике и две девчонки четырнадцати-пятнадцати лет тоже в пуховиках.
- Ну, что, ребята, пойдемте потолкуем с вами кое о чем? – предлагает командир взвода ППС Ленинского РУВД Степан Сурмай.
- Дядя Степа, - начинает канючить парнишка, - мы ведь ничего плохого не сделали, сидели себе тихонечко, никого не трогали, семечки щелкали.
- Вставай, тихоня! - рассмеялся Степан. – Не бойся, в участок сегодня не пойдем. С тобой хочет корреспондент из большой газеты поговорить. Представляешь, Сашка, завтра ты прославишься, станешь героем.
- Героем?! – не поверил мальчик. – Героем? - переспросил он и засмеялся от счастья. - Так что же мы, дядя Степа, стоим, пойдем скорей, потолкуем.
Санька привел нас к торговым рядам, по-хозяйски запрыгнул на прилавок, его подруги уселись там же. Болтая ногами, смотря на нас даже не голубыми, не синими, а какими-то лазоревыми глазищами с пушистыми ресницами, Сашка рассказывал о своей нелегкой жизни. Папаша с мамой выпить любители, он как-то стащил у них рюмку водки, под стол залез и проглотил без закуски, при этом ощущения испытал острые. В школу никогда не ходил, буквы знает, но не читать, не писать не может.
- Мамка вроде записала меня туда, но я сам не пошел, чтоб она меня не била за двойки, и так жизнь - не сахар, - вздохнул он.
- А клей нюхаешь? – спрашивает Степан.
- Нюхаю, - нехотя признал мальчишка.
- Мозги еще не засушил?
- Засушил.
- Саш, но ведь ты подрастешь, невеста у тебя появится, - продолжал милиционер, - а ты ничего, кроме как чистить карманы да мужиков грабить, не умеешь. Что же ты делать будешь?
Он не ответил, а лишь опустил глаза и тоскливо уставился на черный полиэтиленовый пакет, который во время разговора не переставая комкал в руках.
- Что у тебя там? – снова спросил Степан.
- Да я только из больницы, с воспалением легких лежал, - ответил Саша и доверчиво протянул своему давнему знакомому карту амбулаторного больного. За красочной обложкой была куча исписанных листов, на последней странице столбик цифр – медицинский шифр. Степан с ходу прочитывает: туберкулез легких. Сашка живо обнадеживает: “Да не отсаживайтесь от меня, я не заразный, форма у меня закрытая”.
Не буду делать выводов. Дай бог, чтобы этот мальчик, ночующий в канализационных люках, где живут по двадцать человек, нюхающий клей “Момент”, не видевший прописанных ему яблок и мяса, так же улыбался, как сейчас, еще долго-долго.
А эти девочки, которым Сашка только что открыл свою чудовищную тайну, хотят стать медсестрами, чтобы научиться облегчать чужую боль. Кто же облегчит их боль – боль души? Что чувствуют они, каждый день продаваясь пьяным прохожим? Неправда, что ничего. Просто они об этом не говорят, и мне не сказали. Кареглазая Лена лишь улыбнулась на мой вопрос и предложила: “Давайте лучше я вам расскажу, как одному мужику карманы обчистила”.
Но это уже другая история.
Автор: Анастасия КРЕСТЬЕВА, «Владивосток»
