И в доме печали ждут любви
Говорят, природа мудра. А еще - жестока. Потому что порой страшно наказывает человека. Помните, пушкинское: "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума": За что, скажите, это наказание - безумием? За тяжкие грехи, скажет священник. А ученый-генетик добавит: вследствие загрязнения среды, инфекций, алкоголизма и наркомании родителей. А еще - природа иногда просто дает сбой, трудно объяснимый пока наукой: ошибка - и все тут. Чаще всего матери бросают таких детей с безнадежными диагнозами. Кто осудит? Но и кто простит?
Между тем брошенные эти дети живут, вырастают, воспринимая добро и зло этого мира, через призму искалеченного болезнью воображения. Доживая до старости в специализированных интернатах, которых в крае несколько.
Вечные дети
- Летом у нас красиво - всюду цветы, зелень, не то что сейчас, - с некоторым сожалением констатирует Галина Диева, директор Раздольненского психоневрологического дома-интерната, что расположен в поселке Тихом Надеждинского района. - Наши проживающие сами поддерживают цветники в порядке. Все лето хозяйничают на огороде.
- Галина Александровна, почему вы их называете не пациентами или больными, а проживающими? - поинтересовалась я.
- Дело в том, что сюда попадают люди с такими диагнозами, как олигофрения, дебилизм, идиотия, шизофрения, которые лечению не поддаются. Сюда направляют жить.
Возле четвертого корпуса греется на солнышке группа, на первый взгляд, абсолютно нормальных молодых девчонок. Завидев нас, они заметно оживились, обступили, шумно переговариваясь, толкаясь. А внутри здания и вовсе загалдели: посмотрите и нашу комнату.
Ковры на стенах и на полу, искусственные и живые цветы, новогодняя мишура, мягкие игрушки, красочные постеры звезд эстрады. На некоторых кроватях поверх покрывала с особой тщательностью выложено веером в складочку махровое полотенце. Это местный шик.
Вглядываюсь в лица девчонок. С грустью отмечаю, что первое впечатление было обманчивым:
Чуть в сторонке стоит парнишка-недоросток лет тринадцати. Коротенькая стрижка, оттопыренные уши.
- Галина Александровна, вы говорили, что в этом корпусе живут только девушки и самой молодой восемнадцать лет. Откуда здесь этот подросток? - спрашиваю директора интерната.
- Юля, - обращается Галина Александровна к "подростку", - тебе сколько лет?
- Двадцать шесть, - отвечает Юля, смутившись.
Общаясь с проживающими в интернате, я скоро поняла, что угадать их возраст невозможно. У большинства развитие затормозилось где-то на уровне 10 - 12 лет - так они и выглядят, и ведут себя в свои 25-30 лет.
На все руки мастерицы
Стены коридора четвертого корпуса расписаны умелой рукой художницы Лены Бабий. Сказочные персонажи, цветы, узоры. Кое-где краска еще не просохла. Работа в самом разгаре. Немного позднее нам покажут пейзажи, написанные Леной на стенах столовой. А пока - экскурсия в клуб.
Караоке, недавнее приобретение интерната, пользуется у проживающих большой популярностью. К микрофону выстроилась целая очередь желающих спеть. Чтобы время в очереди даром не терять - все поголовно вяжут. И делают это так бойко, практически не глядя на спицы.
Вдоль стен актового зала - выставка рукоделий. В библиотеке, рядом с книгами - стройные ряды самодельных мягких игрушек.
Воспитатель Людмила Жукова, клубный работник высшей квалификации с двадцатилетним стажем, в интернате работает недавно, но уже успела проникнуться симпатией к проживающим.
- У девочек, действительно, руки золотые. Природа хоть в этом позаботилась о наших подопечных, лишив многих из них возможности нормально развиваться интеллектуально, - говорит Людмила Михайловна. - Но есть девочки по-настоящему одаренные.
Света Романенко пишет стихи. У Людмилы Михайловны в папке лежит целая стопка печатных листов со Светланиными поэтическими строчками. Пробегаю по ним глазами: сплошная любовь!
Вот и снова пролетело лето,
Без тебя и без твоей любви.
Где же ты сейчас, любимый, где ты?
Я шепчу и днем, и ночью: позови:
У Светы абсолютно мальчишеская внешность, не очень-то совместимая с проникновенной лирикой ее стихов. Не рискую спрашивать у нее: мечта ли это или воспоминания о событиях действительных нашли воплощение в поэзии. О себе она рассказывает неохотно. Какое-то время Света жила с родителями, потом была школа-интернат для детей с заторможенным развитием. Где-то далеко остался кусочек жизни среди родни, подруг. Но по своему развитию Света явно не соответствовала жизни в обществе. Ее направили проживать в дом-интернат теперь уже для взрослых.
- Мне с мамкой жить неинтересно. Ну ее, - говорит Света, - здесь лучше. Здесь нормально. Даже весело бывает.
Сейчас идет активная подготовка к новогоднему празднику - репетируют инсценировку сказки. Людмила Михайловна рассказывает, что репетиции проходят под дружный смех исполнителей. С чувством юмора у них без проблем. Веселит всех своей игрой Оля Антонова. В роли Бабы Яги она неотразима. Так вжилась в образ, столько фантазии проявляет!
Оле двадцать три года. Внешне очень милая, с хорошо развитой речью, с вполне нормальным интеллектом. Просто Оле не повезло: она родилась с физическим недостатком (проблемы с позвоночником и прямой кишкой). Мама отказалась от нее. Девочка еще в младенчестве перенесла несколько сложных операций, которые лишь частично избавили ее от недуга. На умственном развитии это не сказалось, но быть полноценным членом общества не представляется возможным...
При условии, что ты не нужна своей матери.
Как это ни парадоксально, но в большинстве своем проживающие в интернате не чувствуют себя здесь обделенными. Понятие "семья" в истинном значении слова для них отсутствует. Уклад жизни в интернате полностью заменяет это понятие, к тому же многие брошены матерями прямо в роддомах. А когда не знаешь, что потерял, как можно тосковать по этому.
Доктор, есть надежда?
- Неужели никого из попавших сюда нельзя вылечить, адаптировать к нормальной жизни? - спросила я заведующего медицинским отделением интерната, врача-психиатра Александра Шеметова.
- В наших условиях главное не лечение, хотя щадящий курс психотерапии практикуется, а уход и наблюдение, - просветил меня Александр Михайлович. - Не дать болезни прогрессировать, предупредить вспышки агрессии у пациентов, склонных к таковой, - суть нашей работы. А на- счет лечения, я скажу вам одно слово -ЭКОНОМИКА: Нет тех средств у государства, чтобы люди были заинтересованы забирать пациентов в семьи. Как это практикуется в Швеции, где нет подобных нашему заведений. Даунята, например, удивительно домашние дети. Им в коллективе сложно приживаться. Но разве подобные проблемы волнуют кого-то на уровне правительства:
- Все ваши пациенты с врожденными отклонениями?
- Есть и с приобретенными. Одна пациентка получила серьезную черепно-мозговую травму, в результате - шизофрения. Среди нашего контингента есть несколько бывших учителей с аналогичным диагнозом.
В разговор вступает врач-терапевт Любовь Самойлова: "Помимо регулярных медицинских осмотров, профилактики заболеваний мы учим наших пациентов правилам личной гигиены, опрятности. Отвечаем на интересующие их интимные вопросы. Все, чему должна научить девушку мать, делаем мы - медики и воспитатели".
- Как решаются сексуальные проблемы ваших подопечных?
- Во-первых, для наших пациентов категорически нежелательно рождать себе подобных, - говорит Любовь Петровна. - В нашей практике был случай нежелательной беременности, завершившийся родами. Ребенок был определен в детский дом. Функции полноценной матери наша пациентка выполнять была не в состоянии. Поскольку интернат женский, за пределы его выход ограничен. Стараемся оберегать наших пациенток от случайных связей. А во-вторых, многие из проживающих здесь весьма инфантильны, и их вполне устраивают отношения "дочки-матери". Они опекают друг друга, иногда ревнуют.
Скорбные палаты
Продолжительность жизни людей с врожденными нарушениями психики невелика. В среднем - до сорока лет. Но и тут есть исключения. Самой старой пациентке под 90 лет. А в корпусе милосердия нашли свой приют дожившие до глубокой старости инвалиды с детства, пациенты с тяжелыми формами безнадежных заболеваний.
Сказать, что увиденное мною в корпусе милосердия - это страшное зрелище, значит, не сказать ничего.
Человекоподобные существа, без тени мысли на челе, "придорожная трава". Они почти недвижимы, тщедушные тела едва угадываются под одеялами, обритые головы отливают синевой. Изъеденная сыпью кожа со следами зеленки. В глубине палаты дверь, прикрытая легкой шторкой, из-за которой доносятся вопли и стоны безумцев.
Всюду чисто, но никакой хлоркой не вытравить запах, от которого спазмы в горле мешают дышать.
Удивительные здесь работают люди: медсестры, санитарки. Нянькаются с такими тяжелыми пациентами и днем, и ночью, кормят-поят с ложечки, обслуживают естественные потребности, умудряясь находить среди больных "любимчиков". Кто-то из персонала одел в модную яркую кофточку церебральную девочку, посаженную в инвалидное кресло, установленное в холле, где воздух посвежее.
Чуть дальше по коридору бережно, с уговорами провели неуправляемое создание, сбежавшее из палаты.
И вдруг среди этого безумия - нормальное человеческое лицо молодой женщины. Макияж, прическа, нарядная заколка в волосах.
- Александр Михайлович, - обратилась она к врачу, - умоляю, переведите меня в краевую больницу. Ну нет больше сил здесь находиться. Вы же сами видели, что ноги у меня начали шевелиться. Я уже наловчилась ползать. Вот увидите - я пойду.
- Мы с тобой, Татьяна, после поговорим, - попытался снять тему врач.
- Вы из газеты? - обратилась ко мне Татьяна, - напишите обо мне. Может быть, ОНИ прочтут и вспомнят обо мне.
История Тани Ж. Трагична и печально-поучительна. Ей немногим за тридцать. Семьи завести не успела, хотя был серьезный претендент на роль супруга. Где-то он теперь? Невысокая, с хорошо сложенной фигуркой, Татьяна увлекалась эстрадными танцами. У нее неплохо получалось. Ее пригласили в танцевальную группу небольшого ресторанчика. Веселые, шумные компании любителей выпить, покурить, иногда и травку. Как-то в состоянии наркотического опьянения Таня услышала "голоса" и : шагнула с четвертого этажа - в никуда. Перелом позвоночника, полностью нарушенные функции нижней части туловища. Пожизненная инвалидность, беспомощность. Родители Татьяны - люди пожилые, малообеспеченные не нашли смелости взять на себя опеку над дочерью. А может быть, и до трагедии отношения между ними были напряженными. Милосердия в семье Таня не нашла. Обрела его здесь, в интернате.
- Бессмысленно посылать запрос в краевую больницу относительно Татьяны, - проконсультировал меня Александр Михайлович, - ведь лечить ее в данном случае не представляется возможным. Рефлекторные подергивания она принимает за шевеление конечностей: Она просто обречена тут прожить свою поломанную жизнь, среди имбецилов. Отдельных палат для подобных отказников в интернате не предусмотрено.
Автор: Татьяна БАТОВА, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"
