Праздник на фоне будней
Деньги нашлись на один счастливый день, для постоянного поддержания нормальной жизни их нет. Жители поселка Красный Яр Пожарского района говорят, что живут они на Яру. Слышится – на юру, то есть на виду. Приглядишься – так оно и есть: даже двери не запирают уходя. Так, для вида какую-нибудь скобочку привесят – мол, не стучите зря, дома нас нет. Даже когда на праздник коренных малочисленных народностей, проходивший в минувшие выходные, население поселка в 650 человек пополнилось на треть, по привычке продолжали жить на юру. Доверчивые они, краснояровцы, основную массу которых составляют удэгейцы и нанайцы.
Деньги нашлись на один счастливый день, для постоянного поддержания нормальной жизни их нет. Жители поселка Красный Яр Пожарского района говорят, что живут они на Яру. Слышится – на юру, то есть на виду. Приглядишься – так оно и есть: даже двери не запирают уходя. Так, для вида какую-нибудь скобочку привесят – мол, не стучите зря, дома нас нет. Даже когда на праздник коренных малочисленных народностей, проходивший в минувшие выходные, население поселка в 650 человек пополнилось на треть, по привычке продолжали жить на юру. Доверчивые они, краснояровцы, основную массу которых составляют удэгейцы и нанайцы.
Праздник, надо сказать, удался. Наверное, вслед за вице-губернатором Линецким многие гости могли повторить: “Я впервые в ваших краях. Огромное впечатление произвела ваша жизнь и ваша природа”. Как и положено, торжественная часть началась с поздравлений официальных лиц и вручения подарков. Привет от представителя президента Пуликовского, приветственный адрес и видеосистема от губернатора Дарькина, видеомагнитофон от главы администрации Пожарского района Гаевого, книги и материалы для рукоделия от пастора евангелической христианской церкви Высоцкой… А когда стали вручать грамоты и конвертики, по аплодисментам совсем не трудно было определить, кто же пользуется особым уважением в поселке. Даже без шумомера стало ясно – громче всего хлопают директору ОАО НОХ “Бикин” Владимиру Ширко, после прихода которого в поселок стала возвращаться жизнь, и старейшему врачу Ольге Михайловне Суляндзиге, приехавшей сюда несколько десятилетий назад, сразу после окончания института.
На поляне, где проходило праздничное действо, можно было полюбоваться произведениями удивительного резчика по дереву Анатолия Рыбина. Захотелось погладить теплую фигурку человечка, воздевшего руки к небу. Оказалось – у него два лица. “Это новый русский и старый русский, - пояснил Анатолий Степанович. – Оба под одной крышей живут”. От этой коллекции трудно оторваться, а вот познакомиться с ней можно чаще всего лишь на кухне хозяина – ни мастерской, ни выставочного зала у художника нет, что немало удивляет иностранных туристов, посещающих эти места. Впрочем, известный художник Иван Дункай тоже шикарной мастерской похвастать не может, хотя от его картин, развешенных на стенах клуба, зрители отходили неохотно - очень уж впечатляющи оказались необычные изображения местной жизни. Меня, например, буквально заворожил портрет шамана – наверное, языческие подсознание всколыхнуло душу.
Язычество, глубоко похороненное в нашей душе, на этом празднике проявилось с неожиданной силой. Странные танцы и не менее странная, непривычная уху музыка не отпускали людей из круга. Особенно хороша оказалась Оля Канчуга. С этой девушкой мы ехали в одной машине, подхватив ее в Уссурийске, где она учится в училище культуры. Тоненькая, похожая на черкешенку, современно одетая, Оля никак не напоминала представительницу малочисленного народа. “Неужели ты удэгейка?” – приставали попутчики. “Удэгейка, - смеялась она, - даже в паспорте написано”. Мало того. Оказалось, что она правнучка последней шаманки, недавно ушедшей из жизни, - Надежды Мартыновой, или, как звали ее местные, бабки Мартынихи. “Шаманские навыки по наследству не передаются?” – поинтересовалась я у девушки. “Это только после 40 лет становится понятным, - уклончиво ответила она. – К тому же у меня сестра есть, вечером будет бубен разогревать. Может, она наследницей окажется”.
А потом начались спортивные соревнования. Было очень приятно, что победителем по тройному национальному прыжку стал Валерий Уза, в доме которого мы остановились. Валера вечером показал целую папку грамот, в числе которых была и за победу в игре “Дяпакан”. Это очень забавное состязание, при котором связанные пучки травы команды перекидывают своеобразными деревянными трезубцами.
С нескрываемым любопытством гости ждали вечера, ведь было обещано камлание у костра. Увы, единственный настоящий шаман, живущий сейчас в Тернее, приехать не смог. Горел высокий костер. Разлетающиеся искры мешали рассмотреть громадные звезды, украшающие небо над Красным Яром. Гремели бубны, которые правильно называются ункту. Но это было просто шоу. Недаром одна из искусных танцовщиц, пожилая женщина в национальном наряде, сказала: “Притворяться и мы умеем. Шаманство – это своего рода искусство”. Но людям хотелось продолжения праздника. Поэтому вокруг костра закружились приехавшие журналисты. Бубны в их руках издавали слабенькие, не трогающие душу звуки, а попытки исполнить шаманский танец напоминали молодежную дискотеку. Да, древнему искусству быстро не научишься. Но все равно было здорово. Ведь как правильно сказал кто-то на открытии праздника, когда у народа есть культура – есть и душа.
Конечно, спасибо краснояровцам, организовавшим такой праздник. Но не стоит забывать, что вряд ли можно было провести его с таким размахом, если бы к организации не подключились отдел по делам национальностей администрации края и спонсор – Всемирный фонд дикой природы, пожертвовавший на интересное мероприятие отнюдь не малую сумму.
Красный Яр - место хлебное
В праздничную субботу краснояровские пекари Галина Вилькеленок и Оксана Уза пришли в свою старенькую пекарню в пять утра. Две маленькие женщины сильными руками перемешивали в дежах целый мешок муки, предварительно вытащив из колодца (хорошо хоть прямо в пекарне он находится) несколько ведер воды. Кстати, от воды вкус тоже зависит. Как, впрочем, и от ручного замеса – как заверили мастерицы, хлебу они часть души отдают, потому такой вкусный получается.
Душой с земляками поделиться, конечно, не жаль, а вот здоровьем - не стоило бы. Однако при такой тяжелой работе профессиональные болезни неизбежны. И руки у пекарей болят, и спину ломит, да и другие проблемы преследуют. Ведь каждый день для земляков нужно 150 буханок испечь. Причем не в электрической печи. Печка здешняя – редкая достопримечательность. Топят ее дровами, от которых качество хлеба тоже зависит. А потом в огнедышащее жерло подают женщины чугунные формы с тестом на лопате с длиннющей ручкой. Со стороны посмотришь – картина любопытная, хоть кино снимай. Но в быстром темпе такую физнагрузку не каждый посторонний осилит. Тем не менее ежедневно в местном магазине к обеду уже можно горячего хлеба купить, килограммовая буханка – 10 рублей. Расходится он влет – удэгейцы, когда-то о нем и не помышлявшие, теперь без ароматного ломтя обед не представляют.
Цена вроде бы и не слишком велика, привыкли мы уже за все втридорога платить. Однако пекари на месяц набирают для своих семей хлебушка, который собственными руками пекут, примерно на половину зарплаты. Причем нередко под запись – зарплату, как и везде, порой ждать приходится. Американцы, наведавшиеся как-то в гости в экзотическое село, удивлялись – мол, много теста народ ест. А как от него откажешься, если вкус у местного хлеба непревзойденный? Вот и берут сразу по две-три буханки. Потому и пекари на досужие разговоры с заезжим журналистом отвлекаться особо не могут. “Работать надо, а не разговаривать”, - сказали они. Однако зайти через пару часов и отведать свежеиспеченного хлеба все же пригласили – настоящему мастеру своим произведением похвастать не грех.
Даже тонометр – проблема
“У нас даже тонометра нет”, - разводит руками главный врач краснояровской больницы Ирина Дункай и ведет показывать свои владения. С виду здание производит вполне приятное впечатление – на фасаде искусно вырезано лицо женщины со скатывающейся слезинкой. “Она не страдание олицетворяет, а сострадание”, - поясняет Ирина Петровна. Вот только когда в здание заходишь, не знаешь, сострадать или страдать вместе с персоналом и больными. За тонометром медики, между прочим, через дорогу бегают – в доме-интернате для престарелых выручают.
В больнице идет ремонт, но от этого она выглядит еще более убого. Перестелили полы на первом этаже, потолок побелили, а краску для стен купить не на что – так с потеками и стоят. Денег нет. Шторы на окна, халаты для медиков – все проблема. Правда, на днях владелец местного магазина Кузнецов несколько халатов подарил. Однако каждый раз на меценатство рассчитывать не приходится. Над копейками, которые получает для своего хозяйства Ирина Петровна, она долго колдует. Что лучше приобрести – препараты для туберкулезников, которых в поселке много, лекарства для сердечников или для болеющих пневмонией? Машина скорой помощи не просто на ладан дышит – на ней ездить практически невозможно. Здесь даже рожать нельзя, женщин необходимо в Лучегорск везти. Правда, рожают все меньше, в прошлом году только семеро новых жителей появилось, однако и их мамочек на произвол судьбы не бросишь.
В праздничные дни лежала в одной из невзрачных палат женщина, на которую неожиданно напала соседская корова. Кому-то это может смешным показаться, только и ей, и врачам не до смеха было - переломы руки, ребер, серьезная рана на голове. Четверо медиков от нее в течение дня ни на шаг не отходили, 48 швов наложили. Можно сказать, человека голыми руками к жизни вернули. Пострадавшая Валентина так и говорит – жизнью обязана. Только не пришлось бы врачам подвиг совершать, будь у них все необходимое или хотя бы машина на ходу, чтобы больную в хорошую больницу отвезти.
Главный врач попросила: напишите, что нам очень нужен педиатр. Наша Ольга Михайловна – женщина героическая, но возраст свое берет, смена ей нужна. Может, хотя бы кто-нибудь из переселенцев захочет в поселок перебраться, идеально бы - семейная пара медиков, для них бы здесь работы хватило, да и условия для жизни постарались бы создать. Трудно, конечно, представить, что описанная ситуация может оказаться привлекательной для специалистов с высшим образованием. Тем не менее романтики еще не перевелись – может, кто и захочет себя испытать?
Пока не развалилась школа
Учителя в Красном Яре такие же самоотверженные, как и большинство представителей этого сословия. Несмотря на то, что им, как обычно в деревенской местности, приходится решать – подготовиться к очередному уроку или поработать на собственном огороде? Само школьное здание энтузиазма не прибавляет, а родители подчас боятся посылать туда детей – не ровен час, останутся они – тьфу-тьфу – погребенными под руинами. В этом году вообще-то в школу даже заходить было нельзя, так как считается она аварийной. Но ведь учить детей где-то нужно. Потому в очередной раз стянули коробку кое-где деревянными брусьями, как рассыхающуюся бочку обручами. И продолжают работать, сея разумное и вечное. Более полутора сотен учеников спешат сюда каждое утро, да еще 25 дошколят, которые раньше посещали бы детский сад. Но эта школа так и называется – с правом дошкольного образования. Идея-то прекрасная, если бы еще и безопасной была.
Куда могут пойти эти дети, окончив школу? Поступить в институт? Так у них ни математика, ни физика давно не преподаются. Посвятить себя гуманитарной профессии? Если нормальной библиотеки нет, то любовь к слову привить проблематично. Правда, начали удэгейский язык преподавать, но букварей не хватает, а для того, чтобы издать хороший словарь, который подготовил Александр Канчуга, денег, естественно, нет. “Мне однажды японец сказал, - делится директор Наталья Виноградова, - когда возникнет необходимость в этом языке, удэгейцев на работу не возьмут, они ведь родным языком не владеют. Стыдно”.
Учителям очень хочется спасти своих маленьких земляков от алкоголизма, от наркомании, от безработицы, которая поджидает их во взрослой жизни. Педагоги хотят дать им все необходимые знания. Только бессильны они в этой ситуации - работающие в здании, готовом вот-вот рухнуть, и сами живущие в долг, берущие продукты в магазине под запись. Хорошо хоть чувство юмора спасает. “В цивилизованном мире это называется жить в кредит”, - сказала Наталья Леонидовна. Грустный юмор – детей ведь в кредит не воспитаешь...