Слезы, невидимые миру
Голос Наташу не слушался и предательски дрожал в телефонную трубку: “Я стерплю побои, стерплю унижения от собственного мужа. Я взрослый человек. Но почему должны страдать мои маленькие дети?!”
Мы встретились во дворе, возле песочницы. Пухленькие карапузы с сосредоточенным видом строили песочный аэродром для самолетов из кирпичиков “Лего”.
Испокон веков сотворенные из адамова ребра хрупкие создания с овечьей кротостью мирились со своей “второсортностью”, терпели унижения от своих мучителей-мужей. Исторически в Англии и Северной Америке “долг наказывать” жену был разрешен законом. Монах Черубино в своей летописи, обращаясь к мужчинам-европейцам, писал: “Возьмите палку и хорошенько поколотите жену, ибо лучше наказать тело и выправить душу, чем дать душе портиться, а тело оставлять в покое”. Коран гласит: “Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими… А тех непокорных, которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их” (сура 4, стих 38). В 1990 году в Ираке был издан декрет, разрешающий главе семьи убивать жен за прелюбодеяние. Но даже в цивилизованных странах, где закон защищает права женщин, домашнее насилие и бытовое преступление не редкость.
Дети рисуют пауков
Трехлетний Сережа наотрез отказался присоединиться к сверстникам. Большеглазый малыш вился вокруг матери как хвостик, вслушивался в наш разговор и все норовил увести маму от “тети”, которой та рассказывает о папе. “Пойдем домой, мне холодно... Помнишь, ты мне обещала пульки на пистолет купить? Купи сейчас…” - без передышки твердил мальчик. “Ему стыдно”, - пояснила Наташа. Его братец-близнец крепыш Саша деловито расхаживал по детской площадке вразвалочку, широко расставляя ноги, как взрослый. Но когда Наталья с Сережей встали со скамейки, чтобы сходить домой за курточками, Саша заволновался и, забыв о своей взрослой походке, засеменил за близкими.
- После той драки они от меня ни на шаг. Оба переживают, но каждый по-своему, - рассказывает уставшая от “хорошей” жизни мать. - Сереженька очень впечатлительный. Когда пьяный муж начал выбивать дверь, он вцепился мне в юбку и заплакал: “Мамочка, родненькая, не открывай. Я боюсь. Он нас убьет”. Саша же деловито похлопал его по плечу и серьезно так сказал: “Не бойся, брат”. Потом подбежал к дрожащей от ударов двери и закричал с хрипотцой: “Убирайся. Если не прекратишь тарабанить, я палку возьму”. Но тут к двери подошел участковый. У мальчишек любимый герой - “майор Пронин”, для них пока все милиционеры честные и справедливые, и они притихли.
- А что он делал под дверью? Мужа усмирял?
- Если бы! Приказал мне впустить дебошира, ведь он здесь прописан. А в противном случае обещал выбить дверь. Тут я позвонила в милицию и, как в американском боевике, объявила: “Вы дверь ломаете, я стреляю”. Угроза подействовала. За дверью все стихло. Муж исчез на сутки. Но в милиции мне пообещали, что придут за мужниным ружьем. А это единственная моя надежда присмирить пьяного супруга.
- Так что у вас все-таки произошло?
- Виктор был на похоронах и три дня пил. Дело, как говорится, понятное. Когда увидела его перекошенное, бешеное лицо, поняла: не в себе. Предложила съездить на море, ополоснуться. Он рассвирепел: “Ах, от меня воняет, да?” И посыпались тумаки. Дети кричали, хватались своими маленькими ручонками за отца и пытались оттащить его от меня. Я не билась в истерике, не хотела пугать мальчиков, шепотом просила мужа пожалеть сыновей и принести мне бинт: кровь струйками стекала по лицу. Виктор бросил меня на диван, принес раствор перекиси водорода, подозвал перепуганных ребят и сказал: “Помните, как мама прижигала ваши разбитые коленки этой гадостью? Как, сильно щипало? Давайте проучим ее”. А когда я услышала певучий голос Сережи: “А ты, папа, маму коленкой зажми, чтобы она не брыкалась”, - мне страшно стало. Чему он учит детей? Жестокости, бесчеловечности? Что из них выйдет в будущем? Тираны и мучители?.. Я доползла до телефона, вызвала милицию. Там поухмылялись, мол, раз бьет, значит, за дело, но все-таки забрали Витю в вытрезвитель. Но через несколько часов его выпустили, и он начал выламывать дверь.
- А в больницу в тот вечер вы не обращались? – спрашиваю у Натальи, слушая ее жалобы на сильную головную боль. - Может, сотрясение?
- Сутки спустя, когда все утряслось, вызвала “скорую”. Позвонила в девять вечера, в “тысячекоечной” была во втором часу ночи. Осмотрев меня, нейрохирург проворчал: “Вегето-сосудистая дистония. Кого вы мне привезли, балбесы! Собирайтесь, дорогуша, домой”. Я взмолилась: “Куда я поеду посреди ночи?” “Хорошо, останьтесь до утра”,- смягчился доктор. Никогда не забуду это обращение как с опустившейся женщиной, схлопотавшей синяки в пьяной заварушке…
- С кем же вы малышей оставили?
- С мужем. Через день он пришел как пес побитый. Попросил повидаться с детьми. Саша и Сережа с опаской выглядывали из-за угла: наблюдали, как разувается отец. А когда услышали его естественный, веселый голос, столько было радостных визгов! Они любят отца, и Виктор в них души не чает.
- А вы любите его?
- Да, раз с ним живу. Но самое дорогое для меня – сыновья. Долгожданные, поздние дети. Я родила их в тридцать шесть. У меня с моим первым мужем не могло быть детей. Мы прожили с ним душа в душу много лет. У нас было свое дело. Я не белоручка, не боюсь работы. А потом он умер. Когда во второй раз выходила замуж, у меня было приличное приданое: квартира, мебель, в общем, все необходимое. Сейчас сижу дома с детьми, у Виктора свой бизнес. Достаток в семье приличный, у детей есть и яркие игрушки, и красочные книжки. Вот только спокойствия нет, ведь подобную драку они видели не впервые.
Нет, она не старалась перекинуть свои проблемы на меня, не пытала меня вечным чернышевским “что делать?”. Решила спросить о ее намерениях сама.
- Мне нужно успокоиться и собраться с мыслями. Одно знаю: хватит терпеть. Или муж идет к психиатрам, психологам, невропатологам, или развод. Хотя жалко Виктора, ведь он останется без жилья. Да вы думаете, я одна такая? Маше из 37-й еще хуже, ей муж скальп снял и в холодильник положил. Благо, ничего не повредил - спасли бедняжку. А вот Милкин муж-милиционер явился нежданно-негаданно на девичник. И она с подругами Новый год встретила под дулом пистолета.
Красивая женщина с густыми волосами цвета вороньего крыла и выразительными карими глазами, гордо держа голову, шла по тенистой аллее. За руки ее держали два мальчика в одинаковых кепочках и сандаликах. Я смотрела им вслед и думала: “Они справятся, Наташа сильная. Она не даст своих детей в обиду, не допустит, чтобы ее сыновья выросли ублюдками. Поведет их к психологу. Может быть, на его занятиях они сначала и будут рисовать черных пауков, но со временем на бумаге появятся улыбающаяся мама и веселые Саша с Сережей”.
А на “горячей линии” всегда жарко. Комментарий психолога:
- Большинство несчастных, закабаленных, забитых, запуганных жен не то что с журналистом поговорить, пикнуть не смеют! - говорит директор автономной некоммерческой организации “Женский и детский кризисный центр “Анастасия” Анна Буланова.- Они прячутся от людских глаз, стыдясь синяков и кровоподтеков. Они готовят обеды своим мучителям, обстирывают их. И смиренно заключают: “Значит, долюшка моя горькая такая”.
- Значит, если женщина обращается в ваш центр, у нее больше нет никаких сил терпеть?
- Да, звонки на нашу “горячую линию” бывают крайне тяжелые. Одни плачут в трубку, стоя на карнизе с зажатыми в руке таблетками, и шантажируют: “Вы моя последняя надежда, если не скажете, что мне делать, застрелюсь, повешусь, утоплюсь”. Обращаются измученные матери с травмами, переломами. Им стыдно признавать, что их тридцатилетние сыновья - недоноски. Мужики тоже звонят, угрожают, обвиняют нас в “развращении” жен, сестер, матерей: “Без вас жили, и все нормально было, а теперь она права качать вздумала”.
- Как вы помогаете своим клиенткам?
- Подход к каждой жертве индивидуален. Но цель у нас одна: женщина должна почувствовать себя личностью.
- Часто женщины не знают, к кому обратиться, с кем поделиться своей бедой. Им негде укрыться от своего обидчика…
- Да, хотелось бы, чтобы как можно больше забитых жен и несчастных матерей обращались к нам. Телефон нашего кризисного центра – 26-19-34. Ну а если “жертва” нуждается в убежище, ей стоит позвонить в приют для матерей с детьми по телефону 20-27-76.
За помощью к адвокату
- Женщина созрела для того, чтобы проучить своего мужа-тирана. Куда и к кому ей обращаться?- спрашиваю я у адвоката адвокатского бюро “Доверие” Приморской краевой коллегии адвокатов Светланы Чагаевой.
- В ближайший отдел милиции. Она должна написать заявление в произвольной форме, сдать его в дежурную часть и обязательно получить талон-уведомление, чтобы быть уверенной в его сохранности. Через некоторое время приходит участковый, беседует с соседями, с потерпевшей, с мужем и составляет протокол.
- По каким статьям?
- Если выступления супруга ограничились словесными оскорблениями и битьем посуды, это мелкое хулиганство. А в статье 158 Административного кодекса говорится, что за “нецензурную брань и другие действия, нарушающие спокойствие граждан”, полагается арест на срок до 15 суток. Если садист-муженек нанес своей спутнице телесные повреждения, неважно какой тяжести, - это уголовно наказуемые действия (ст.111,112,115-117 УК РФ)
- Может ли жертва забрать заявление?
- Большинство так и поступают. Поэтому милиция неохотно связывается с этими горе-семьями. В моей практике не было ни одного примера подобного судебного разбирательства. Супругов примиряют в родном отделении. Правда, если женщина сильно пострадала: получила ножевое ранение, обратилась в судмедэкспертизу с серьезными переломами, она не вправе забрать заявление. Но такие обычно с трудом передвигаются и до милиции не доходят. А потом все прощается.
Если страдалице повезет и она останется в живых…
Автор: Анастасия КРЕСТЬЕВА, специально для "В"
