Театр всегда был элитарным искусством, а с развитием индустрии развлечений удивить публику всё сложнее. Тем жёстче становится борьба за зрителя, тем изощрённее способы, которые в этой борьбе применяют режиссеры. Самый эпатажный театральный режиссёр Владивостока Сергей Руденок в интервью РИА VladNews рассказал о том, насколько сложно сегодня ставить правильные и глубокие спектакли, и почему политика – не место для художника.
– Сергей, твой спектакль «Завтра была война» отправился на фестиваль «Золотой Витязь» в Москву. Расскажи поподробнее.
– Театр молодёжи подал на этот фестиваль заявку, в которой было указано два спектакля – «Алые паруса» и «Завтра была война». Московские театральные «боссы» выбрали последний, чему я был очень рад. Единственное огорчение – я туда не полетел. Такое решение принял директор…
– А почему именно «Завтра была война?»
– У фестиваля «Золотой Витязь» есть своё особое направление – спектакли, которые они показывают, собраны вокруг идеи духовности и добра в жизни, идеи донесения определённых ценностей… Не могу сказать, что я однозначно разделяю взгляды на эти прекрасные идеи с организаторами фестиваля, у меня свое видение проблем духовности и добра, но могу точно заявить, что все мои спектакли, в том числе и тот, который показан на «Золотом Витязе» поднимают вопросы чести, достоинства, дружбы и любви, а также подлости, трусости и предательства; позволяют задуматься о жизни. И задуматься серьёзно.
Опять же, лично для меня участие спектакля в фестивале важна ещё и потому, что есть возможность показаться широкой публике, познакомиться с новыми людьми, и, в конце концов, сменить обстановку. Не могу соврать, что мне не горько, что сам не полетел на фестиваль, ведь я автор спектакля. Я его придумал, выстрадал, срежиссировал, воплотил в жизнь. А на фестивале – другая сцена, чужой театр, и всё нужно было контролировать, решать всевозможные организационные вопросы, которых, знаю по опыту, бывает очень много… Конечно, я очень переживал и за ребят, и за качество спектакля. Чувствую себя отцом, которого вытолкали из поезда, в котором его ребенок уезжает на войну… Тем не менее, премьера на московской сцене прошла достойно!
"Завтра была война" (реж.Сергей Руденок). Фото - Юлия Никитина
– Если спектакль полетел без тебя, то в каком составе?
Полетели все актёры, которые задействованы в спектакле. А вместе с актёрами и те, кто помогает создать атмосферу спектакля – гримёры, костюмеры, осветители. В общей сложности - 24 сотрудника театра. Кстати, инициативная группа моих коллег собирала подписи в мою защиту, прошение взять режиссера в поездку на фестиваль, за что я им искренне признателен. Они проявили себя как люди, на которых можно положиться в трудную минуту. Но и сея бумага, к сожалению, не изменила директорского решения.
– Не так давно состоялась премьера «Клятвы». О чем этот спектакль?
– Спектакль «Клятва» - вторая часть дилогии, в моей трактовке – логическое продолжение спектакля «Завтра была война». Во всяком случае, я ставил его именно так. «Клятву» я сочинял на основе романа Александра Фадеева «Молодая гвардия». Логическая связь двух спектаклей заключается в том, что история персонажей «Завтра была война» заканчивается примерно в то же время, когда начинается история «Молодой гвардии». Во время организации антифашистского подполья. Причем обе истории написаны авторами на основе совершенно реальных событий. В обоих спектаклях действующие лица – это старшеклассники.
Клятва" (реж. Сергей Руденок). Фото - Георгий Саенко
Я считаю, что очень правильно ставить в Театре молодёжи такие спектакли - о молодёжи и для молодёжи. Мотивирующие спектакли, благодаря которым у подрастающего поколения есть стимул изучать историю своей страны, любить родину, учиться понимать, что есть патриотизм, а что – нет, грамотно отличать истинного патриота от лубочного популиста. Я неоднократно говорил, что человек, у которого на машине или майке наклейка «1941-45 – можем повторить» – не патриот, а идиот, который паразитирует на трагедии войны. Ведь те, кто остался жив после войны, после любой войны, говорят одно – лишь бы этот ужас не повторился. А по какой-то глупой иронии подобные наклейки очень любят всевозможные чиновники… Да и вообще, как власть предержащие могут говорить о патриотизме, если старики, ветераны Великой Отечественной войны, которые прошли через страшную мясорубку, в стране, победившей фашизм, в родной своей стране, голодают и побираются, в то время, как они, чиновники, так яростно кричащие о патриотизме, отправляют своих детей учиться за границу и делают им двойные гражданства, а свои несметные богатства держат в иностранных банках, при этом усердно проклиная «пиндосов» и «гнилую Европу». Это лицемерие. Подлое и циничное.
Я ставил «Клятву» ещё и затем, чтобы простые дети из наших школ пришли, посмотрели и поняли, что такое настоящее мужество и самопожертвование, когда ради родной земли ты идёшь и бескомпромиссно отдаёшь свою жизнь. Раньше «Молодую гвардию» проходили в школах, а сейчас этот роман в школьной программе отсутствует. И это, на мой взгляд, неправильно. Ну и, кроме того, Фадеев - наш земляк, он вырос и провел свою юность в селе Чугуевка, там начал свою литературную карьеру, воевал. Потом жил и учился во Владивостоке, пока его не пригласили в Москву на партийную работу. Я считаю, что в Приморье просто обязан быть спектакль по одному из главных произведений Александра Фадеева.
– Верно ли будет заявить, что через эти два спектакля ты пытаешься провести образовательные идеи о том, как верно относиться к жизни?
– Последнее время меня очень сильно беспокоит то, что происходит в стране, и очень хотелось бы, чтобы новое поколение, которое родилось в 2000-х, научилось мыслить критически и отделять зёрна от плевел. Чтобы они смогли не стать оружием в руках тех, кто дурачит людей. А эти спектакли, нет, даже не спектакли, а в первую очередь произведения, по которым поставлены спектакли, они очень сильно прочищают мозги. Я после обеих премьер получал много обратной связи – мне говорили, и говорят, что это нужные и важные спектакли, которые нужно показывать часто и для большого количества людей, потому что они учат мыслить, разбираться в себе и в людях, «промывают окна», вселяют надежду в сердца. Конечно, такие отзывы от зрителей для меня лучшая награда.
– В таком случае, ты можешь назвать себя социально и политически активным?
– Да, наверное, в чём-то могу. И что-то мне подсказывает, что впереди этой активности будет гораздо больше. Но меня интересуют именно активные действия. Активные. И под этим я подразумеваю не только постановку спектаклей, но и вообще ту деятельность, которая поможет расширить круг тех самых думающих людей. К сожалению, сегодня у меня есть пока только один рупор – театр. И самое горькое во всём этом – до конца сезона у меня нет ни одной постановки. На мою режиссёрскую деятельность администрация Театра молодёжи наложила своеобразный мораторий. Не угоден. И я опасаюсь, что те спектакли, которые я уже поставил и которые идут, могут постепенно снять с репертуара.
– Получается, что ты опальный режиссёр?
– Получается, что так. Причём это происходит в театре, которому я отдал 12 лет своей жизни, поставил большое количество различных спектаклей, часть которых стали участниками международных фестивалей. Нейтрализовать режиссёра вообще очень просто – нужно просто не давать ему работать. Тем не менее, ничто не вечно под луной и я буду бороться за то, что мне дорого.
– Если твоя опала не закончится, ты уйдешь из театра?
– Не думаю… Я окреп как режиссер именно в Театре молодёжи, считаю его вторым домом, и выгнать меня оттуда будет весьма проблематично. Мы живём в правовом государстве, и я найду рычаги борьбы за свои права. Придется вспомнить, что по первому образованию я юрист. К тому же у меня осталось много связей в правовой сфере. Могу сказать твердо одно – без боя я не сдамся. Надо будет выйти на площадь – выйду! Писать обращения в Москву – буду писать в Москву… Молчать точно не стану. И я не один, есть люди, которые меня поддержат.
Фото - Юлия Никитина
– А ты не думал пробовать себя в политике? С твоей мотивацией у тебя могло бы хорошо получиться.
– Я думал об этом, но сейчас я не вижу той политической силы, к которой хотелось бы примкнуть и обнажить меч. Вообще, большинство политиков склонны только говорить, говорить и говорить. И за эту болтовню получать хорошие бюджетные деньги. А с моим характером надо не разглагольствовать, а махать шашкой. Режиссеры вообще, в принципе, люди действия. Посиделки формата «бла-бла-бла», которыми стали все политические дебаты и сборища, меня ввергают в сон… Есть, конечно, в России те, кто реально и действенно пытается помочь стране, и бороться с несправедливостью во власти, но их единицы, и главное - у них пока что недостаточно силы. Политика – не особо чистая игра, как известно. Взять того же Виталия Веркеенко. Я уверен, он пытался навести в городе порядок, многие видели этот настрой. Но… Кому-то это сильно мешало. Мне думается, что останься он на посту, и продолжи служить городу, ему бы не дали нормально работать, как многим… К примеру, Игорю Пушкарёву. И это все очень печально.
– Как думаешь, получилось бы у тебя поставить тот спектакль, который рассказывал бы, пусть иносказательно, но о том, что происходит сейчас?
– Да! Больше скажу, у меня уже были в голове такие мысли, но какой-то конкретной формы они пока не обрели. Но есть момент – чтобы поставить подобный спектакль, нужна независимая сцена, а в России такого сейчас практически нет. Есть, конечно, несколько театров в Москве, Питере, Екатеринбурге, но основная масса театральных площадок независимыми не является. Государственный театр сегодня всё больше и больше зависим от власти. Можно много спорить и рассуждать про зависимость людей во времена СССР, про то, что сегодня свобода… По сравнению с 1937 годом, наверное, да, свобода. Но ведь всё относительно. В любом случае все эти досужие «разговоры в пользу бедных». Умеющий видеть человек – хорошо видит, что происходит с институтом культуры в частности и страной в целом. Возвращаются худсоветы, сдачи спектаклей, цензура, режиссеров и художников садят в тюрьмы, приписывают им вредительство и бог знает что еще, чуть ли не сатанизм, а управлять художественным процессом назначают чиновников. Это путь в бездну.
Современная молодёжь, кстати, в большинстве радует. Я недавно шёл по центру города и наткнулся на интересное явление – шла колонна ребят, молодых ещё, студентов. Человек 150-200. Они шли с плакатами, мегафонами, активно выражая протестные настроения. Честно, у меня чуть слёзы на глаза не навернулись, когда я увидел, что есть молодёжь, которая понимает, что творится вокруг них, и главное – не боится говорить об этом вслух. И замечу, это были не фашисты какие-нибудь, не мрачные футбольные фанаты или пивное хулиганье. Тех-то напротив все устраивает. Главное, чтобы пиво подешевле, да чипсы позажаристее… Нет! Это были прилично одетые молодые люди, парни и девушки, со светлыми взорами и трезвыми лицами, которые просто массово выражали свою позицию. И мне думается, что «Молодая гвардия» о том же. Поэтому очень актуально. И у тех, в сороковых, и у этих, в двухтысячных была масса возможностей приспособиться и просто плыть по течению... Но они не захотели и начали действовать, бороться. Бороться за свои права и свою свободу.
– И напоследок – каким ты хотел бы видеть современный театр?
– Я бы хотел видеть театр нужным государству. Любой: кукольный, молодёжный, академический, любительский, не важно. Лишь бы он был нужен государству. Ведь театр помогает человеку думать. Разбираться в себе и в жизни, учит критическому мышлению. Но и театр театру рознь. Спектакль спектаклю - рознь. И театр, на мой взгляд, должен поднимать зрителя до своего уровня, до уровня драматурга, автора произведения, транслируя мысль, а не опускаться до праздника безвкусицы формата «попкорн и кока-кола». Лично мне интересен зритель думающий, мыслящий, анализирующий. К сожалению, такой зритель всегда в меньшинстве. Но именно этот зритель самый дорогой гость в театре, в «моем театре». И пока он есть – я не оставлю свою профессию.
Алексей Дорохов
