Университет раздвигает границы

Во вторник, 22 мая, во Владивостоке на базе Дальневосточного государственного университета начнет работу российско-корейская конференция, посвященная вопросам высшего образования. При поддержке министерств образования Республики Корея и Российской Федерации в ней примут участие порядка 10 российских вузов и ассоциация корейских университетов. Место проведения представительного форума выбрано не случайно – ДВГУ давно стал региональным и одним из российских лидеров в области интернационализации высшего образования. К слову, в эти дни ректор ДВГУ принимает участие в представительном международном форуме АТЭС в Пекине. Стоит подчеркнуть, что активизация международного сотрудничества воспринимается в этом вузе не как самоцель, а как государственная (так!) задача. Именно об этом – беседа нашего корреспондента Андрея Островского с ректором Дальневосточного государственного университета Владимиром КУРИЛОВЫМ.

  - Владимир Иванович, судя по интенсивности международных контактов, ДВГУ признан как равный ведущими вузами Азиатско-Тихоокеанского региона?

          - Более того! Не хотел бы быть обвиненным в нескромности или каком-то зазнайстве, но на равных мы сегодня работаем не просто с ведущими, а с элитными вузами. Простой пример: в 97-м году по инициативе нескольких калифорнийских университетов была создана элитная организация вузов Тихоокеанского побережья, куда вошли 29 университетов АТР. Пригласили туда и ДВГУ – единственный российский вуз. Уровень входящих в эту ассоциацию вузов определяется (в качестве иллюстрации) простой цифрой – так, только на разработку и внедрение программы Интернет-2 они аккумулируют сумму в 4 миллиарда долларов. Сумма, многократно превосходящая весь российский образовательный бюджет. Конечно, мы пока не в состоянии оперировать такими цифрами. И тем не менее нас активно приглашают к сотрудничеству, потому что есть ценности подороже любых денег. В первую очередь – мозги наших ученых, специалистов. И это – наш самый главный капитал.

          Я помню, как на конференции в Новой Зеландии я делал доклад о компьютеризации нашего университета. Понятно, что будучи юристом, я не эксперт в этом. И доклад был сделан совместными усилиями, вместе с моими коллегами – Резником, Умниковым, Лазаревым. Я выступал перед весьма высокой аудиторией (а там присутствовало руководство трех десятков самых, пожалуй, “продвинутых” университетов), показал на таблицах наши локальные сети, наш центр Runnet, наши возможности, наработки, наш Интернет-центр. Так вот – они были крайне заинтересованы нашими результатами, задергали меня вопросами, разобрали все ксерокопии доклада, пересняли все схемы. ДВГУ там очень сильно прозвучал.

          …Вообще я не раз обращал внимание: пока сидишь, молчишь, тебя не сильно замечают. А значит, не только тебя, но и твою страну. И когда выходишь и на приличном английском языке сделаешь доклад – звучит иначе не только ты и твой вуз, но самое главное – твоя страна…

          Многое из этого я почувствовал на личном опыте. Когда я в 90-м году стал ректором, меня почти сразу же ввели в состав азиатской комиссии ЮНЕСКО и сделали председателем Дальневосточного отделения ЮНЕСКО. И в августе 90-го года меня как представителя страны направили в Таиланд на конференцию ЮНЕСКО, посвященную проблемам образования – высшего, среднего, профессионального в Азии. Когда меня официально представляли как представителя от СССР, я почувствовал на себе такие взгляды – ну если не пренебрежение, то недоверие и настороженность уж точно. Я поначалу думал как: первый день послушаю, посмотрю, освоюсь – все-таки первый раз на такой конференции – а на второй день выступлю. Однако посидел немного, прочувствовал буквально кожей эти взгляды и думаю – нет, ждать нельзя. Попросил слова, и, надо сказать, почти сразу мне предоставили трибуну. Я вышел и добросовестнейшим образом, стараясь как можно четче говорить по-английски, прочитал доклад о нашей системе образования. А в этой области нам, согласитесь, есть чем гордиться. Особенно на фоне того, что целый ряд вопросов, обсуждавшихся на конференции, был связан с преодолением неграмотности как таковой. Понятно, что мне было что сказать. Слушали очень внимательно. И уже в перерыве, смотрю, подходят с разных сторон с визитками, с нормальными лицами, знакомятся, пожимают руку. Опять же – ведь воспринимают не меня и не университет – страну…

          И еще один чрезвычайно важный, пожалуй, даже самый главный момент. На любую подобную конференцию приезжаешь не просто представительствовать или выступать с докладом. В конце каждого подобного мероприятия обязательно принимается своеобразное резюме - меморандум или декларация – в общем, итоговый документ. Вот здесь-то надо очень внимательно слушать и смотреть проекты этих документов. Называют, к примеру, позитивные примеры по каким-то странам, а мы не упоминаемся. Встаешь, официально заявляешь: “…просил бы указать, что такой же положительный опыт имеется в Российской Федерации потому-то и потому-то, основания такие-то…” Или, помню, на другой конференции услышал что-то настораживающее – какая-то там была неприятная для нас оценка. Опять же обязательно делаешь заявление: “…просил бы данный пункт исключить, так как считаю, что это некорректно и неправильно по следующим причинам…” И как правило, к подобным замечаниям всегда прислушиваются. А это очень важно – чтобы в международных документах, которые во всем мире очень внимательно читают, наша страна звучала так, как ей подобает звучать.

          - Простите за бестактный вопрос, но не преувеличиваем ли мы с вами значение подобных мероприятий? Все-таки вузы вузами, а большая политика – большой политикой…

          - Вы знаете, это примитивный взгляд на вещи. Еще в начале прошлого века император Николай Второй подтвердил известный статус автономии российских университетов. Это и сегодня во всем мире остается важнейшим постулатом образовательной деятельности, тем самым критерием, который позволяет ведущим вузам каждой страны достаточно свободно наполнять образовательные программы, общаться друг с другом, направлять научные разработки, обмениваться информацией. Именно благодаря этому статусу в первую очередь университеты способны влиять на экономическую, политическую, социальную жизнь своих государств.

          Возьмите такую ситуацию, когда встречаются политики, которым предстоит обсудить какую-то проблему. Они будут делать это, строго соблюдая протокол, с определенными терминами, определенными интонациями, ни в коем случае не выходя за известные рамки. Потому что они отражают позиции стран. Университеты же в этом плане совершенно свободны. Вспомните, к примеру, как в 99-м году мы, Дальневосточный госуниверситет, проводили здесь, во Владивостоке, асеановский форум “Вторая дорожка”. Сама эта организация – межправительственная, очень авторитетная, объединяющая многие страны региона и рассматривающая самый широкий спектр вопросов. Но когда они собираются на высшем уровне, то, естественно, могут обсуждать только те проблемы, которые достаточно ясно проговорены на уровне правительств. О других проблемах они даже говорить не будут! Потому международное сообщество очень разумно сформировало вот эту самую “Вторую дорожку”. И уже в этом форуме участвуют общественные деятели, бывшие политики, видные бизнесмены, фонды и, конечно же, университеты. И эти люди могут обсудить самые острые проблемы, при этом они не травмируют политическую материю своей страны или чужой страны. Они говорят обо всем и при этом никого не обижают.

          - Насколько в этом плане вы, как ректор, свободны в высказывании своего мнения на таких форумах?

          – Если я буду выступать как ректор ДВГУ, то я буду свободно выражать свое мнение, так как сейчас выражаю его вам. Так вот, в 99-м году мы проводили “Вторую дорожку” во Владивостоке, и сопредседателями этого форума были я и ректор МГИМО. Три десятка стран собирались, и все доклады, которые звучали и обсуждались, все материалы пошли уже на “Первую дорожку”. И даже представители министерств иностранных дел ряда стран (в том числе и России), которые здесь были, они присутствовали как наблюдатели, как частные лица, но не как представители государств. А мы обсуждали что хотели. Ну, к примеру, взаимоотношения Южной и Северной Кореи, проблемы “северных территорий”. Я вообще в своем выступлении говорил о территориальных проблемах – ведь почти все страны АТР так или иначе завязаны с претензиями друг к другу. И вот эта освобожденность университетов от проблем, которые разделяют страны и народы, она позволяет обсуждать любые, самые острые вопросы, и через это обсуждение, через обмен информацией влиять на позиции своих стран.

          – Тут, очевидно, очень важно не пересечь ту границу, которая отделяет свободу, автономию университета от его статуса – государственный вуз?

          - Вы обратили внимание на очень важный момент. Мы являемся федеральным образовательным учреждением. И мы, ДВГУ, считаем себя ответственными за сохранение, развитие университетского образования здесь, на Дальнем Востоке России, за пропаганду нашего образования за рубежом, мы считаем себя ответственными за охрану интересов Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанском регионе в области образования, науки и культуры. И мы многое делаем для того, чтобы эти обязанности выполнять.

          В 90-м году, став ректором, я сразу провозгласил идею интернационализации образования в университете. Мы были первыми в регионе и одними из первых в России. За прошедшие годы мы в этом направлении кое-что успели. Примеры налицо: российско-американский факультет, колледж корееведения, японский культурный центр, индийский центр, вьетнамский центр, наш филиал в Японии, который существует уже семь лет в городе Хакодате. (Примечателен статус, который придан нашему филиалу в Японии, – с его дипломом принимают на государственную службу; мы считаем это огромным достижением нашего российского образования в целом.) В этом же списке – создание двух совместных факультетов в Китае, создание совместной программы в Корее, функционирование таких программ на Тайване. В Австралии, в ряде других стран. То есть мы сумели кардинально развить принцип интернационализации образования и добились многого, чего нет ни у одного из университетов России.

          Но это только организационная сторона дела. А мы с вами говорим о защите интересов России. Так вот создание имиджа страны, продвижение, охрана, защита российской культуры – это, наверное, вопрос государственной важности. Обратите внимание: многие страны мира выделяют огромные деньги на привлечение к себе иностранных студентов. Для чего? Ответ очевиден. Создается контингент молодых образованных людей, которые страну, где получили образование, будут воспринимать как вторую родину. И когда они станут бизнесменами, политиками, деятелями науки, культуры, с ними будет легко работать. Они будут в хорошем смысле слова агентами влияния. Такую политику ведут все страны. И это – нормально. Хотя и стоит огромных денег.

          Однако Россия в течение десяти последних лет, к сожалению, этим вопросом занималась слабо. Да, существовала президентская программа оказания помощи изучающим русский язык за рубежом. Но эта программа, по моим данным, практически не действовала. И поэтому то, что наш университет сделал – все это наша инициатива. Мы содействовали открытию и развитию порядка двадцати факультетов и отделений славистики (как часто называют русский язык и литературу) в 20 университетах стран АТР. Наши преподаватели по всему региону несут русский язык, русскую культуру. И здесь мы 12 лет назад открыли специальный колледж для иностранцев. Ничего подобного на российском Дальнем Востоке не существует. И конечно, мы исходили не только из престижа университета, но и престижа страны. Через этот “русский” колледж у нас уже прошло более 4 тысяч иностранцев. Думаю и надеюсь, что все они стали сторонниками России, полюбили русский язык, русскую культуру, открыли для себя Владивосток, страну, завели себе русских друзей. Но ведь это только одна сторона медали. Теперь они у себя преподают русский язык и несут русскую культуры, работают в фирмах, которые стараются работать с нашей страной. В Японии, в Хакодате – много ли, мало ли – но две сотни человек получили за эти годы российские дипломы. Все они были на стажировке у нас, а значит, все они относятся к России с симпатией. То есть во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона мы сформировали контингент людей, которые симпатизируют России. Разве это не государственная задача?..

          – И все это, как я понимаю, без копейки бюджетных вливаний?

          - Абсолютно. И я убежден, что мы решали вопрос национальной безопасности России и национальных интересов России в странах АТР. Это чрезвычайно важно.

          - Привлечение иностранных студентов – дело, конечно, благое. Но, вы знаете, Владимир Иванович, темпы заполнения Дальнего Востока гражданами соседнего государства столь высоки, что, мне кажется, скоро наши с вами земляки будут уже просто пугаться этой тенденции…

          - Это серьезнейший вопрос, я много размышлял над ним в последнее время. Действительно, все мы хорошо знаем демографическую ситуацию на российском Дальнем Востоке. Динамика однозначная - население его с каждым годом уменьшается. Одновременно начинается приток сюда из соседних стран. Видим мы все это невооруженным глазом. Вопрос: как к этому относиться?

          С точки зрения истории здесь всегда стояла проблема взаимоотношений России и Китая, проблема проникновения на эту территорию наших соседей. Многие специалисты выражали по этому поводу тревогу. Взять такого человека, как Спиридон Денисович Меркулов. Человек из простой крестьянской семьи и вместе с тем блестяще образованный. Так вот, еще в 1912 году Меркулов написал доклад “Русское дело на Дальнем Востоке”. Доклад писался для императора, познакомились с ним и великие князья. Уже в том документе он писал, что здесь идет хищническое истребление природных ресурсов китайцами, говорил, что учет проникающих китайцев ведется из рук вон плохо.

          Через полтора десятка лет подобный доклад для крайкома ВКП(б) делал профессор нашего университета Владимир Клавдиевич Арсеньев. Надо полагать, что человек уровня Арсеньева блестяще знал истинное положение дел. Ставилась эта проблема и позднее. И на самом высоком уровне.

          Ситуация сегодня очень тревожная. Сколько реально сейчас на Дальнем Востоке проживает китайцев, не знает никто. Понятно лишь, что фактическая картина намного превышает ту, что звучит в официальных отчетах и справках.

          Что же из этого следует? Из этого следует множество факторов - как отрицательных, так и положительных. Об отрицательных много говорить не надо – об этом (в первую очередь о китайской преступности) написано немало в прессе.

          Но с другой стороны, давайте вспомним товарный голод, который мы испытывали в начале 90-х годов? Пришли китайцы, корейцы и все привезли. Причем заполняли и заполняют они в основном те экономические ниши, которые российский бизнес заполнить не может. Если вы поговорите со стариками, которые помнят Владивосток начала века, то они расскажут, как местные жители прекрасно уживались здесь и с китайцами, и с корейцами, и с японцами. И нахвалиться на них не могли…

          Поэтому моя позиция здесь такова: есть такое понятие в международном праве - ответственность стран и народов за ту территорию, которую они занимают. Опыт показывает, что миграция людей была, есть и будет. И одной из черт XXI века будет усиливающаяся миграция людей. А значит, мы ни в коем случае не можем закрывать глаза на проблему. Главное же здесь, по моему глубокому убеждению, - активная позиция государства. Взять те же США – там живет огромное количество приезжих из других стран. И все они ведут себя в строгом соответствии с американскими законами. Потому что государство сильное и законодательство сильное.

          Мы же сейчас оказались в позиции слабого, скажем так, государства с весьма неотрегулированным законодательством. Значит, курс должен быть один: усиление роли государства и продуманное строительство законодательной базы. Государство должно четко понимать и защищать свои интересы.

          И тогда на соседей по региону мы будем смотреть не с тревогой, а с дружелюбием и видеть в них будем коллег и партнеров.