Любил детишек он, но странною любовью
Бывший товвмушник получил шесть лет строгого режима за развращение малолеток... Это судебное дело длилось нескончаемо долго. Начавшись в октябре 99-го, оно завершилось лишь на днях. Дело № … по факту развратных действий гражданина Антонова в отношении несовершеннолетних Петровой, Козловой, Ивановой (имена-фамилии преступника и потерпевших изменены. - Прим. авт.) рассматривалось во Фрунзенском суде дважды, у разных судей. И несмотря на все усилия адвокатов подсудимого и, самое поразительное, вопреки желанию родителей пострадавших девчонок, суд оба раза выносил неизменное решение - виновен.
Коллегия краевого суда поставила наконец точку в истории человека, который был офицером, юристом, мужем, отцом - и педофилом. Впрочем, последнее утверждение в большей степени виртуальное, поскольку в российском Уголовном кодексе статьи с подобным определением не существует, а психиатры склонны утверждать, что педофилия может считаться извращением лишь в том случае, если никаких других способов сексуальной жизни гражданин не признает. У гражданина Антонова таких проблем, судя по всему, не водилось - был когда-то женат, имел ребенка, зародившегося самым обычным способом, вел совместное житье-бытье с молодой любовницей. Все, как у нас, у людей.
А то, что в свободное от работы время любил Антонов прикатить на «Круизере» на набережную, красивыми девушками полюбоваться, из машины или в бинокль, для полноты ощущений, - так разве это грех даже для несвободного мужчины? А что маленьких девочек - двум по 9, третьей 11 лет подобрал там же, у моря, и привез домой за полночь, так это исключительно из милосердия - накормить и обогреть. И спал он рядом с ними не голый, а в трико, футболке и даже в носках. Выпить не предлагал, порнографические фильмы не показывал, руками не трогал, ничем таким ни к кому не прижимался. И «Круизер», квартиру, доллары милиционерам, его задержавшим, Антонов в обмен на свободу не предлагал. Наоборот, это они, садисты, выбивали из приличного человека джип и прочее добро - с помощью тумаков, электрошока, пистолета и даже иглы, вводимой в вену…
Антонов отрицал все - на всех судебных заседаниях. И только на первом допросе вырвалось вдруг: «Уточняю, что по половым органам из всех девочек я трогал только Валю». Потом, конечно, он подобной откровенности не допускал, объясняя, что тогда просто вынужден был признаться - под нажимом следователя. Пусть и в присутствии собственного адвоката. Да-да, так сильно боялся.
А вот с девчонками-малолетками Антонов страха, похоже, не испытывал. Наоборот, расслаблялся как мог.
Из материалов уголовного дела. «Дядя Коля стал заставлять нас пить вино. Затем стал учить нас пить водку… В комнате на большой кровати мы легли спать. Я посередине, Кристина с краю. Он предложил нам спать без трусов, мы отказались и легли спать в трусах и футболках. Он лег без трусов. Стал меня щупать руками - шею, ноги, половые губы, затем стал тыкать напряженным… в бедро, затем пытался… но не смог. Утром дядя Коля отвез нас на набережную. Дал по 10 рублей, оставил номер своего пейджера…»
Это был июнь 99-го. В тот раз девчонки ничего не сказали родителям. А родители не спросили - почему их крохи не ночевали дома. Странно? Ничуть. Семьи юных искательниц приключений к числу благополучных, увы, не относились. В этом я убедилась, увидев всех трех мамаш на суде уже летом 2000-го. Разновозрастные дамы - от 30 и чуть за 40 были осязаемо схожи. Увядшие раньше времени, блеклые, уныло одетые - одна даже в спортивном костюме умудрилась забрести на заседание… На лицах - вся жизнь: с алкоголем, никотином, бедностью - а что еще кроме этого может так быстро состарить любую женщину?!
Однако их самих свой внешний вид явно не беспокоил. Они больше заботились… о дяде Коле.
Из заявления в прокуратуру. «Мы, родители потерпевших, заявляем, что все сказанное нашими детьми раньше - неправда. Они все это придумали сами, боялись, что мы начнем их ругать, так как они не ночевали дома. Мы нихотим (орфография сохранена. - Прим. авт.), чтобы невинный человек сел в тюрьму».
Да, девочки все-таки рассказали мамам про дядю Колю. Но уже после того, как еще два раза побывали в его квартире.
…В сентябре 99-го, вновь слоняясь по набережной, Алла, Галя, Валя решили позвонить старому знакомцу. Так в одиннадцать вечера они опять оказались в квартире дяди Коли. Сценарий был почти тот же. 37-летний мужик пил с детьми спиртное, потом уложил спать. Двух взял с собой в постель, третья примостилась на диване.
Из материалов уголовного дела. «Ночью ко мне пришла Алла, сказала, что дядя Коля ночью засовывал ей свой палец во… Утром дядя Коля отвез Аллу. Ко мне в этот раз дядя Коля не приставал».
И был еще один день, и еще одна ночь. Валя и Галя оставались в квартире одни допоздна. Антонов пришел после девяти вечера. Привез шампанское, продукты. Пока готовил нехитрый ужин, предложил несмышленышам посмотреть видеокассету. Девочки описали суть фильма просто: «Голые тети и дяди осуществляли половые акты».
Известный в городе человек, очень хороший художник, кандидат наук, преподаватель института искусств, приглашенный судом в качестве эксперта, охарактеризовал это видеопроизведение под говорящим названием «Цепная эрекция» как «жесткое порно», лишенное каких-либо намеков на художественность. Второй фильм, просмотренный детьми, был отнесен к категории мягкой порнухи, что, впрочем, одинаково мерзко.
Из материалов дела. «Затем он предложил мне и Гале пощупать его … чтобы он закончил, как в фильме все закончили».
Утром Антонов отвез детей на набережную, предупредив, что убьет, если те кому-нибудь проболтаются. Тут уж перепуганные девчонки молчать не стали. Взбудораженные матери немедленно написали заявление в милицию. После недолгих поисков дядю Колю изловили.
Я встретилась с прокурором Фрунзенского района Виктором Борисенко, когда дело только начиналось. Большой профессионал, Виктор Анатольевич дал прогноз неутешительный, но, как оказалось, верный: «Уверен, это дело будет тянуться очень долго. Если не развалится еще в ходе следствия. Очень трудно доказать подобные преступления. Не случайно в суде они рассматриваются крайне редко. А здесь ситуация усугубляется социальным неблагополучием семей, которые при определенных обстоятельствах могут отказаться от своих заявлений».
Из материалов дела. «Вопрос подсудимому: «Когда вы поставили свой «Лендкруизер» на продажу?» - «Не помню, не знаю». - «Может быть, осенью 99-го?» - «Не помню». - «По документам вы выставили его на продажу в октябре. Почему?» - «У меня дочь в колледж поступала. Мать надо было содержать».
А еще платить за услуги адвокатов, за проживание в камере «люкс» - есть в местном СИЗО и такие. Говорят, стоит сие удовольствие сто баксов в месяц.
Говорить, увы, всякое можно. Так что сейчас можно лишь предполагать, что же это были за обстоятельства, побудившие матерей заступаться не за дочек своих, а выгораживать очень невинного дядю Колю. Кстати, Антонова зовут вовсе не Коля. Это он так представлялся на набережной. У него ведь там и место свое было, «обычное», как обмолвится Петя-Коля в одном из показаний.
А бывшая пассия Антонова выдала суду очень показательный эпизод. Как-то они вместе приехали на все ту же набережную. К машине подошли трое грязных оборванных подростков - две девушки и парень. Поздоровались, назвали дядей Колей, о чем-то поговорили, и Антонов дал им денег.
Не хочется и думать, но может быть, Алла, Валя, Галя были не единственными, кого брал под временную опеку дядя Коля, офицер с дипломом ТОВВМУ, состоятельный юрист, удачливый бизнесмен и большой друг детей. Между прочим, в подтверждение своей бескорыстной любви к детям Антонов указывал на сотрудничество с приморским Детским фондом, куда он перечислил около 2 тысяч долларов США. В материалах дела есть даже благодарственное письмо от Галины Наздратенко.
А как хвалили Антонова его коллеги-юристы! И высокодуховный он, и образованный, и просто хороший человек. Как бились за него адвокаты, превращая заседания суда в некрасивую перебранку, придираясь к словам, деталям… Как отрабатывали свое двое титулованных владивостокских преподавателей психологии, высокомерно-цинично отринувших выводы эксперта-психолога, проводившего судебно-психологическую экспертизу потерпевших.
Суд, однако, щелкнул дорогих учительниц по носу, с полным основанием заявив, что «не может принять данный отзыв во внимание, так как подписавшие его лица не являются экспертами в области психологии, судом не назначались, об уголовной ответственности не предупреждались. Отзыв является лишь мнением частных неофициальных лиц».
«Наталья Алексеевна, трудным было для вас это дело? Наверное, здесь не столько профессиональные знания, сколько профессиональная выдержка требовалась?» - спрашиваю судью Лемешеву. Понятно, мантия судейская ко многому обязывает - к беспристрастности, взвешенности, хладнокровию… Но будучи на заседаниях, я видела, как порой нелегко приходится Лемешевой. Сквозь такие дебри сексуально-извращенных мерзостей, огромную человеческую подлость приходилось пробираться этой очень красивой, интеллигентной, тонкой женщине, врагу не пожелаешь.
«Да, вести это дело было действительно трудно, - говорит Наталья Алексеевна. - Иногда, признаюсь, мне с трудом удавалось сохранять выдержку. Несмотря на весь свой профессионализм. За полтора десятка лет, что я работаю в суде, подобного дела рассматривать мне еще не доводилось. Его необычность и в протяженности во времени, и в личности подсудимого, и в характере преступных действий, которые обычно остаются латентными. И пожалуй, впервые я столкнулась с таким равнодушием родителей. По сути они бросили, предали своих детей. И только суд, несмотря на все препоны, смог защитить интересы маленьких потерпевших».
В августе прошлого года Фрунзенский суд Владивостока вынес Антонову приговор: 8 лет 6 месяцев с отбыванием в ИТК строгого режима. По ст. 132, ч. 3, п. «в» УК РФ - насильственные действия сексуального характера, т. е. действия сексуального характера с применением насилия и использованием беспомощного состояния потерпевшей, совершенные неоднократно в отношении лиц, заведомо не достигших 14-летнего возраста.
Уже в этом тысячелетии, в марте, судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда оставила приговор в силе, но сочла возможным назначить Антонову наказание ниже низшего предела - 6 лет лишения свободы с отбыванием в ИТК строгого режима.
«Вы хоть знаете, что с ним там, на зоне, сделают? С невинным человеком? - пытались найти во мне поддержку неутомимые адвокаты Антонова. - И все из-за каких-то детских фантазий».
Уж не знаю, что будет с Антоновым: говорят, за решеткой нет сейчас прежних законов, когда насильник обязательно становился жертвой тамошних гомосексуалистов.
Больше всего жаль, что у нас, свободных и демократичных, нет законов, по которым можно привлечь к ответственности родителей - за подлость, предательство по отношению к собственным детям. Так что матери Аллы, Вали, Гали обошлись и без людского осуждения, и без частного судебного определения.
Они будут жить дальше, не обременяя себя размышлениями о судьбах дочек, чья психика, по мнению специалистов, нуждается в серьезной корректировке после общения с ужасным дядей Колей. Ну кто там что будет корректировать?!
Кстати, мать Гали, «безработная, злоупотребляющая алкоголем, бродяжничающая, уклоняющаяся от воспитания ребенка», сегодня, наверное, успела произвести на свет еще одну девочку.
Порадоваться бы за человека, но почему-то не выходит из головы вопрос, заданный судьей юристу Антонову: «Сколько же таких девочек могла вместить ваша кровать?»
Ну правда, сколько?!
Автор: Марина ПОПОВА, «Владивосток»
