Последние маневры адмирала Макарова

Почти век отделяет нас от одного из самых трагических эпизодов истории российского флота: 31 марта 1904 года (а по старому стилю - 13 апреля) в 9 часов 39 минут утра над просторами Корейского залива недалеко от Порт-Артура прогремели три мощнейших взрыва…

В результате взрывов всего за 110 секунд на дно залива ушел один из лучших броненосцев русской Тихоокеанской эскадры, ее флагманский корабль «Петропавловск».

Смерть «Петропавловска» стала для России двойной трагедией - вместе с кораблем погибли 620 человек личного состава, 29 корабельных и штабных офицеров, погиб глубочайше уважаемый на российском флоте адмирал С. О. Макаров - первый командующий флотом России на Тихом океане, а также один гражданский человек - друг адмирала георгиевский кавалер художник Василий Верещагин.

Адмирал Того отдал приказ своей эскадре об отходе на юго-восток. Что же заставило его уйти от, как кажется, решающего сражения с начала войны, когда сложились наиболее благоприятные условия, чтобы добить ослабленную потерями и морально подавленную русскую эскадру?

Может, это был рыцарский жест Того по принципу «лежачего не бьют»? В это мало верится.

Справедливости ради необходимо отметить, что вскоре после получения известия о гибели русского адмирала Хэйхатиро Того объявил скорбь по русской эскадре, а в Токио было проведено траурное ночное шествие с фонариками. Но зная коварство нашего восточноазиатского соседа, зададимся вопросом: «А не торжественное ли это было шествие в честь победы над грозным противником в лице могучего бородатого русского богатыря Степана Макарова?» Отдадим должное и мудрому адмиралу Того: объявление траура по грозному противнику стало на японской эскадре хорошей воспитательной акцией.

Злой рок судьбы: во-первых, Макаров погиб на корабле, не имевшем водонепроницаемых переборок, разработке и внедрению которых на флоте он посвятил значительную часть своих научных работ (вопреки его усилиям на броненосце «Петропавловск» и других кораблях этой серии перегородки не установили); во-вторых, броненосец «Петропавловск» погиб от взрыва мины, но, как ни странно, одним из ведущих специалистов по разработке и использованию минно-торпедного оружия и борьбе с ним в конце XIX - начале XX века считался в отечественной и мировой практике… адмирал Макаров; в-третьих, одним из первых научных достижений С. О. Макарова в океанологии стала работа по изучению течений в проливе Босфор, принесшая ему медаль Российской академии наук и широкое научное признание в мире. Однако в то злополучное утро 31 марта 1904 г. адмирал не учел, что хаотично разбросанные японскими миноносцами мины слева и справа от входа во внутренний рейд Порт-Артура могли быть вовлечены сильным приливным течением в упорядоченное движение к фарватеру, где, как показал дальнейший ход событий, они и нашли свои жертвы - броненосцы «Петропавловск» и «Победа».

Минуло почти сто лет, но до сих пор обнаруживаются новые факты и сведения, неожиданные свидетельства, проливающие свет на некоторые детали хода боевых действий русской и японской эскадр в ночь с 12 на 13 апреля 1904 года. Предлагаем иную версию происшедшего на основе анализа обнаруженных недавно новых свидетельств очевидцев событий, а также результатов многолетних поисков по данной теме.

Даже такую, на первый взгляд, малозначительную деталь, как местопребывание адмирала в ночь с 12 на 13 апреля 1904 г., разные авторы определяют неоднозначно. Один из последних крупных его биографов,

С. Семанов, утверждает:

«…ночь он (адмирал. – Прим. авт.) провел на крейсере «Диана». А. Степанов в книге «Порт-Артур» (1942 г.) пишет: «...командующий (С. О. Макаров. – Прим. авт.) ночует на «Аскольде». А. Кейзерлинг, второй штурман крейсера «Диана», в своих воспоминаниях указывает: «…спустя десять минут на «Диану» прибыл адмирал Макаров…» (в 22 часа 40 мин. – Прим. авт.) и далее:

«…адмирал возвратился на флагманский корабль», т. е. на броненосец «Петропавловск». А. Лурье в своей книге (1949 г.) отмечает:

«…с 10 часов вечера Макарову стали поступать донесения с «Дианы» и береговых батарей о том, что в море замечены огни и силуэты судов» (вопрос, куда поступали донесения, А. Лурье оставляет открытым). В наиболее достоверном, с научно-исторической точки зрения, источнике - книге П. Быкова (1942 г.) автор вообще опускает эту деталь из описания событий. Подобные расхождения обнаруживаются у вышеназванных, а также и у других авторов.

Отмеченные несоответствия потребовали от нас более тщательного анализа происшедших тогда событий, а для этого, естественно, и поиска новых фактических материалов. Одним из таких источников стала выпущенная в 1936 году в издательстве «З. Фишер» в Берлине «Книга Кейзерлингов. На границе двух миров. Воспоминания о жизни одного поколения».

А. Кейзерлинг вспоминает: «Как второй штурман, я должен был все происходящее хронографировать. Посмотрел на часы при первом взрыве, сделал это и в конце. Гибель «Петропавловска» длилась ровно одну минуту 50 секунд. Миноносцы и тральщики устремились к месту катастрофы, чтобы спасти людей, плавающих в холодной воде. «Сейчас удобный момент для японцев, чтобы атаковать», - подумал я и посмотрел в сторону противника. Вся японская эскадра застопорила ход и не собиралась приближаться».

Контр-адмирал князь Ухтомский, второй по чину, встал со своим линкором «Пересвет» во главе эскадры и повторил последний сигнал адмирала Макарова: «Имейте в виду дать бой с поддержкой береговых батарей». Князь Ухтомский приказал эскадре стать на якорь в боевом порядке, чтобы начать бой вместе с береговыми батареями, так как было бы безрассудством маневрировать на рейде, начиненном вражескими минами.

А что японцы? Японская эскадра стояла вдали, вне досягаемости орудий крупного калибра, и наблюдала за происходящим. Когда адмирал Того увидел, что русская флотилия встала на якорь, он повернулся, и японские корабли медленно ушли на юго-восток. С ближайшим приливом русские корабли снова вошли в порт.

“Когда стало известно, что в катастрофе с «Петропавловском» погиб адмирал Макаров, неописуемая печаль воцарилась на эскадре и в крепости. Даже сообщение о том, что великий князь Кирилл из штаба эскадры, находившийся на «Петропавловске», спасся, не смогло смягчить глубокую печаль офицеров и команды...”

Что же принципиально нового приводит Кейзерлинг в своих воспоминаниях? За месяц с небольшим пребывания С. О. Макарова в Порт-Артуре караульная служба была организована «как следует», то есть на должном уровне. Далее. Русские тральщики очищали выход на внешний рейд до вечера 12 апреля, а затем и утром 13 апреля, когда крейсером «Диана» были обнаружены на выходе с рейда многочисленные мины в деревянных ящиках. Тралением фарватера занимались по примеру «Дианы» все корабли с 7 часов до 8 часов 30 минут 13 апреля, что и позволило эскадре С. О. Макарова пройти почти 20 миль на юго-восток без всяких происшествий. Всю ночь работали прожектора как с берега, так и с броненосца «Ретвизан», что мешало японцам более плотно заминировать выход по фарватеру. Однако это обстоятельство позволило более тщательно заминировать районы слева и справа от фарватера, на что указывает П. Быков в своей работе (“Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия на море”, 1942 г.).

Можно с большой долей уверенности утверждать, что С. О. Макаров надеялся на то, что адмирал Того двинет свои корабли в погоню за русской эскадрой и в конце концов попадет в зону обстрела береговых батарей. Однако, во-первых, Х. Того безусловно знал, что прибрежный район к югу от Электрического Утеса был в роковую ночь заминирован японскими миноносцами, но вследствие обстрела русскими японских миноносцев - хаотично, и существовала большая вероятность попасть на свои же мины. Во-вторых, войдя в район обстрела береговых батарей, эскадра Х. Того, без сомнения, потеряла бы свое главное преимущество - в артиллерийском огне. К тому же береговые батареи стреляют с твердой, земной основы, а не с качающейся палубы, и по этой причине их выстрелы более точные, в чем японцы уже неоднократно убеждались. В-третьих, Того наверняка мог быть знаком с работой Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики», которая к этому времени уже вышла на нескольких иностранных языках (но только не на русском!), и знал по этой работе, что перед ним опытный, мудрый и бесстрашный противник.

Трагедию 13 апреля (31 марта) 1904 г. описывает и А. Лурье в своей книге

(“С. О. Макаров”, 1949 г.): «По сигналу с «Петропавловска» - «повернуть на 16 румбов» - русская эскадра повернула в Порт-Артур, неприятель остановился на горизонте. Придя на внешний рейд, Макаров приказал миноносцам идти в гавань (это миноносцы, которые вернулись из ночной разведки и скорее всего исчерпали свои ресурсы по воде и топливу, а потому не стали нужными Макарову в предстоящем бою. – Прим. авт.), а сам повернул на ost и отдал распоряжение остальным броненосцам и крейсерам вступить ему в кильватер, намереваясь принять бой под прикрытием батарей».

Таким образом, поворот эскадры на восток произошел примерно в 9 часов 34 минуты, что, по нашему мнению, означало лишь одно: С. О. Макаров, поняв, что Х. Того разгадал его замысел, решил вести эскадру в бой с превосходящими силами противника! «Не числом, так уменьем!»

«Мы повернули и, соединившись с вышедшими только что из Порт-Артура тремя броненосцами, направились снова на неприятеля. Японцы пошли на ost, мы склонились в ту же сторону. Головным шел теперь «Петропавловск». Вот он поднял сигнал «Миноносцам идти в гавань». Потом, будто в противоречие, - боевой флаг. Все с радостью ожидали продолжения боя. Но тут случилось что-то ужасное…» Taк вспоминает этот призыв С. О. Макарова к бою мичман эскадренного броненосца «Полтава» И. И. Ренгартен.

Приведенные доказательства и карта-схема из работы П. Быкова (неизвестно, по какой причине скрываемая в советский период) убедительно опровергают известные ранее версии, будто бы броненосец «Петропавловск» взорвался при возвращении в гавань Порт-Артура, или еще более парадоксальные - о том, что флагманский корабль будто бы взорвался при выходе на внешний рейд на русской мине (?!). На основании анализа сведений очевидцев боя А. Кейзерлинга, И. Ренгартена и других обстоятельств гибели «Петропавловска» можно утверждать: броненосец взорвался, когда после приказа адмирала С. О. Макарова эскадра повернула на восток для вступления в бой с японской эскадрой адмирала Х. Того.

Можно предположить, что адмирал Макаров все-таки допустил две ошибки: запретил ночью обстреливать японские миноносцы и отдал приказ эскадре двигаться на восток.

Не претендуем на бесспорность выводов, поскольку руководствовались в своей работе одним из главных принципов С. О. Макарова - «Пишем, что наблюдаем, чего не наблюдаем, того не пишем». Наблюдателями в данном случае были не мы, а очевидцы событий: второй штурман крейсера «Диана» А. Кейзерлинг и мичман броненосца «Полтава» И. Ренгартен. Поэтому примем с благодарностью любые замечания и отклики.



В двадцатом столетии выпущено более 50 книг о Макарове, из них девять (три – под авторством адмирала) - во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Одна из этих книг - «Рассуждения по вопросам морской тактики», написанная С. О. Макаровым еще в конце XIX столетия и изданная до русско-японской войны на шести языках кроме русского, была выпущена во время Великой Отечественной войны дважды: в 1942 и в 1943 годах. Причем последняя вышла в свет по личному распоряжению Сталина тиражом 500 экземпляров.

В настоящий момент в издательстве ДВГУ готовится издание еще одной книги об адмирале (автор – Алексей Карюхин при участии Людмилы Возяковой, Владимира Осипенко, Александра Савельева, Елены Шолоховой), где будут обозначены такие мало изученные темы, как-то “Православие и Макаров”, “Судьба родственников и потомков Макарова” и другие.

Автор: Алексей КАРЮХИН, специально для "В" Фотодокументы из собрания центрального военно-морского музея (Санкт-Петербург) Публикацию подготовил к печати Александр СЫРЦОВ, "Владивосток"