Безразличие
Максим Бирюков ушел из своего дома вечером 23 декабря прошлого года и пропал. Уже на следующий день его отец обратился в Советский РУВД с заявлением о пропаже сына. Более того, при обращении в правоохранительные органы он указал, что Максим почти наверняка стал жертвой преступления. Рассматривалось это заявление, передаваясь из одного района в другой, ходило от сотрудника к сотруднику более месяца. В возбуждении уголовного дела было отказано, причем отца об этом даже не известили. Возбуждено оно было только месяц спустя по 105-й статье УК РФ – “Убийство”. Возбуждено после того, как был обнаружен труп Максима со следами насильственной смерти…
Так начинался материал, опубликованный в марте этого года “В” под заголовком “Убитых и убийц никто не ищет”. Сейчас, когда дело завершилось, пришла пора поставить точку в этой истории.
Убить друга за 900 долларов
Самое поразительное в этой истории то, что одним из убийц Максима Бирюкова стал его приятель Антон Колпаков, с которым они какое-то время учились в Дальневосточном государственном институте рыбной промышленности. Другим убийцей был дезертировавший в августе 1999 года из воинской части в Читинской области рядовой Илья Рыжкин…...
Рыжкин, отправившийся из армии в отпуск во Владивосток, назад в расположение своей части не прибыл. Остался, так сказать, на “гражданских хлебах”. 19 сентября 1999 года он без водительских документов, взяв для большего куража с собой в поездку двух 18-летних девушек, сел за руль “Тойоты-Труено” (машина принадлежала по доверенности Антону Колпакову) и в районе улицы Русской, 64 совершил ДТП. Выехав на полосу встречного движения, он столкнулся с “Ниссаном”. Четыре человека, находившиеся в “Ниссане”, в том числе 6-летняя девочка, получили травмы различной степени тяжести, а женщина 1941 года рождения скончалась вследствие полученных травм во второй городской клинической больнице. Естественно, существенно пострадали и обе автомашины.
Колпаков же взял эту покореженную машину у другого лица, пообещав выгодно продать и вернуть деньги хозяину. Рыжкину необходимо было возместить как материальный ущерб Колпакову, так и стоимость ремонта хозяину “Ниссана”. Поэтому через некоторое время он вновь обратился к своему знакомому Антону Колпакову с предложением убить какого-нибудь человека, забрать его машину и таким образом найти деньги. Последний, как позже показала экспертиза, страдал наркоманией “вследствие злоупотребления препаратами группы опия (героин) второй стадии”, был зависим от этого недуга. Денег это стоит не таких и малых, так что предложение “разбогатеть” он принял.
Выбор жертвы не занял много времени. Колпаков вспомнил о своем бывшем сокурснике Бирюкове. Парень был и одет неплохо, да и машину недавно продал, копил на новую, ездил на отцовских “Жигулях” по доверенности. Колпаков знал, что у Максима должно быть отложено как минимум 900 долларов на новую иномарку. “А если он возит их с собой...” - наверняка подумали подельники.
В тот роковой день 23 декабря Антон Колпаков в течение дня несколько раз звонил домой Максиму Бирюкову. Наконец, примерно в 18.30 он застал его дома. “Приезжай, помоги перевезти продукты ко мне на улицу Сельскую”, - попросил Антон, зная, что Максим в таких просьбах своим знакомым, как правило, не отказывает. Да и доверенность на отцовские “Жигули” у него была при себе.
Максим отправился в путь. Как потом оказалось, последний.…
Когда Максим Бирюков приехал к дому родителей Колпакова на проспект 100-летия Владивостока, последний предложил заехать за своим приятелем Рыжкиным. Потом они попросили Максима отвезти их в лесной массив в район дома номер 25 по улице Сельской “по делам”. К “делам” двое злоумышленников подготовились заранее. У них была тонкая веревка, при помощи которой они намеревались расправиться со своей жертвой.
Дождавшись, когда Максим заглушит двигатель, Рыжкин, сидевший на заднем сиденье, накинул на него удавку и стал душить, а сокурсник Колпаков, который находился на соседнем с Бирюковым сиденье, схватил его за руки и, удерживая их на руле, мешал жертве вырваться или оказать сопротивление. Душили с такой силой и остервенением, что Рыжкин даже порезал себе веревкой руки и Колпакову пришлось, перехватив удавку, завершить начатое.…
К разочарованию преступников, денег в размере 900 долларов у Максима при себе не было. Пришлось им взять только электронную записную книжку, золотую печатку да небольшую сумму денег в рублях. Труп же приятели вытащили из “Жигулей” и спрятали в ближайшем овраге, забросав его листьями, камнями и мусором. А на “Жигулях” полночи катались по городу.…
Злоумышленников сгубила жадность
Однако добытого преступным путем злоумышленникам показалось мало, и они решили “подзаработать” еще. Утром следующего дня Антон Колпаков вновь звонит к Бирюковым и спрашивает его отца, как найти Максима.
При этом Колпаков рассказывает историю, которая сразу же показалась Николаю Степановичу маловероятной. Согласно рассказу экс-сокурсника, он действительно просил Максима помочь ему привезти продукты питания к нему на улицу Сельскую. После этого Максим уехал, но примерно через час вернулся вновь с каким-то незнакомым мужчиной и занял 900 долларов на 2 часа. При этом Максим в качестве залога оставил свою автомашину “Жигули”. В час ночи Колпаков должен был приехать к магазину “Елена”, где его будет ждать Бирюков с деньгами. На эту встречу, по словам Антона, Максим не явился. Колпаков отогнал “Жигули” на проспект 100-летия Владивостока.
“Так что отдавайте за Максима 900 долларов, у меня и техпаспорт на машину при себе”, - нагло заявил Колпаков отцу убитого им накануне Максима.
“Я сразу понял, что здесь что-то не так, – говорит, в свою очередь, Николай Степанович. – Во-первых, деньги – 900 долларов – у нас были дома, лежали в сейфе. Максим их мог взять в любое удобное время, но почему-то этого не сделал. Более того, “занял” их у Колпакова, который и так весь в долгах. Откуда у того такая сумма – непонятно. Далее, Максим никогда не оставлял машину под чью-либо ответственность, тем более в залог, не так он был воспитан. Наконец, у нас в семье был заведен такой порядок, что Максим всегда возвращался домой до полуночи. Если задерживался – непременно звонил и говорил, где, что с ним и когда будет. Звонка же тем вечером от него не было. Наконец, вечером 23 ноября у него была назначена встреча со знакомой, на которую он не явился и ее не предупредил. Если бы у него были дела в тот вечер, он бы обязательно что-нибудь ей сказал”.
В общем, не поверив рассказу Антона, отец Максима приезжает на проспект 100-летия, где стояли “Жигули”. Там помимо Колпакова к нему подошел еще один парень (это был Рыжкин), который нагло стал требовать от отца те самые 900 долларов. Только твердость Николая Степановича, который почувствовал неладное, помогла ему обуздать зарвавшихся парней и буквально “за шиворот” приволочь Антона Колпакова в Советский РУВД. Там он изложил свои сомнения сотрудникам милиции и написал заявление о пропаже сына, указав, что он мог стать жертвой преступления.
А что же милиция?
После первичной беседы с Колпаковым и осмотра автомашины сотрудники правоохранительных органов, тогда еще не заподозрившие ничего неладного, сказали, что материал будет передан во второе отделение первореченской милиции, место, где в последний раз (со слов Колпакова) видели Максима. Сотрудникам того отдела Колпаков вновь рассказал историю о Максиме, займе, таинственном незнакомце. Были произведены опросы соседей, сожительницы Колпакова, осмотрена автомашина. Ничего подозрительного не было выявлено.
Однако Колпаков решил еще раз перестраховаться и заявил: “Максим – наркоман. Наверняка занял деньги на наркотики и отправился в Артем в притоны”.
Для отца это было большим ударом. Ни в семье, ни друзья Максима никогда не замечали и не говорили о том, что он может страдать от подобной зависимости. Тем не менее отец организовал транспорт и провел несколько дней с сотрудниками правоохранительных органов в походах по злачным местам города угольщиков. Никаких следов Максима там не было.
Следует сказать здесь, что отец в ночь трагедии сам обзвонил все больницы, ГИБДД на предмет аварий, потом практически каждый день ходил по моргам, осматривая неопознанные трупы. Постоянно обращался в милицию, узнать, как продвигаются поиски. Ему отвечали, что надо перезвонить позже, делом занимается такой-то (человек, который оформлял увольнение из органов), потом другой. Как потом выяснилось, дело ходило от одного сотрудника первореченской милиции к другому. Но до 23 января даже не было надлежаще оформлено в отделе по розыску без вести пропавших. (В книге регистрации соответствующих записей не было.)
Потом выяснится, что еще 3 января 1999 года отказ в возбуждении уголовного дела был составлен лейтенантом второго отдела Мысливчиком и подписан его начальником Кармановым, но отец ответа так и не дождался до момента обнаружения тела сына - спустя почти 40 дней после его гибели. Причем в этом постановлении даже дата исчезновения Максима указана неправильно - там стоит 21 декабря.
Николай Степанович раз за разом обращался к руководству Первореченского РОВД, ГУВД, выходил на начальника УВД края, прокурора района, города, Приморья. Он требовал, просил, умолял, чтобы по делу были проведены хотя бы обычные следственные действия. Установлены все факты, имеющие отношение к делу. Он заявлял, что неизвестно, куда девался чехол с кресла “Жигулей”, обращал внимание на странности в рассказе Колпакова. На то, что не был допрошен Рыжкин. Что у Колпакова появились некоторые вещи его сына. Что ему домой позвонила женщина и сказала, что сын убит, а Колпаков все знает (это была соседка, мать друга Антона, которая случайно поняла, что он может быть причастен к исчезновению Максима). На эти вопросы до начала следствия никто ответить не мог. Или не хотел. Даже отцу не советовали заниматься розыском сына.
Суд над убийцами…
В итоге сотрудники правоохранительных органов все-таки задержали злоумышленников. На следующий день после обнаружения тела Максима. Их осудили. Рыжкин за свои “подвиги” получил 18 лет лишения свободы, Колпаков - 22. На момент убийства Максима, к слову, он был условно осужден за кражу Советским районным судом. (Это было еще 9 декабря 1999 года.)
Кстати, Колпаков, сам наркоман, решил обвинить в этом недуге Максима намеренно. Мол, милиция наркомана искать не очень-то будет. Как видим, он практически попал в точку. На суде же были приведены убедительные доказательства и акты экспертов о том, что наркотиков, тем более героина, Максим Бирюков никогда не употреблял.
Порицание милиции
Ответы Николаю Степановичу поступили. Да, и прокуратура, и милицейские начальники признали, что отдельными сотрудниками были нарушены статьи закона “О милиции”, “Об оперативно-розыскной деятельности”, ведомственные инструкции. По представлению прокуратуры города виновные были привлечены к дисциплинарной ответственности.
Нам же представляется необходимым привести только одну цитату из одного из ответов. Заместитель прокурора города пишет: “Сотрудники милиции при выполнении своих должностных обязанностей допустили халатность, подпадающую под признаки дисциплинарного правонарушения, однако их действия не образуют состава преступления – халатность”. Комментарии излишни.
Автор: Дмитрий ХАБАЛОВ, "Владивосток"
