Духи Бикина

Уже не первый год комитет по делам национальностей и взаимодействию с религиозными организациями проводит в Пожарском районе праздник удэгейской культуры. Вот и в прошлые выходные поселок Красный Яр встречал гостей.

Обычная картинка, возникающая при слове "абориген", навеяна путевыми записками исследователей прошедших веков. Люди, по европейским меркам дикие, в экзотической одежде встречают "цивилизованных" собратьев и с детским любопытством рассматривают продукты иной культуры, доверчиво обменивая золотой песок и ценный мех на блестящие стеклянные бусы. В этом смысле назвать аборигенами удэгейцев никак нельзя. Они живут в обычных деревянных домах, пользуются газовыми печками и так же, как все, страдают от отключений электричества. На этот случай почти в каждом дворе есть дизель-генератор. Национальная одежда – только костюм для участников фольклорных ансамблей.

И все-таки что-то первобытное в них осталось. Видимо, жизнь в тайге, полная зависимость от нее и необходимость считаться с ее суровыми законами наложили свой отпечаток.

На праздник в Красный Яр приехали гости из Тернейского, Красноармейского района и Хабаровского края. На поляну перед старым клубом с почерневшими от времени стенами (дома здесь никто не штукатурит, чтобы не загнивал сруб) вышли все жители села. Оказалось, что отсутствие торговых ларьков не всегда плохо – по крайней мере, собравшиеся спокойно, не отвлекаясь на пиво, мороженое и прочее, наблюдали за происходящим, да и поляна осталась чистой. А посмотреть было на что. Фольклорные коллективы, где занимаются дети и подростки, показывали танцы и старые обряды, пели, "шаманили", а прямо на улице развернулись несколько выставок.

Передать словами ту пластику и грацию, с которой танцевали ребята, невозможно. Движения танца в "переводе" не нуждались. Руки девочек превращались в крылья, когда они изображали прилет птиц, в танце об олене походка становилась грациозной, и даже глаза сверкали особо. Это был один из немногих моментов, когда газетчик завидовал тележурналисту.

Настоящей звездой праздника стала Татьяна Двойнова из Агзу. Она привезла на праздник свое рукоделие - бисерные украшения, меховые кошельки и сумочки, куклу в национальном наряде.

- Все по-старинному делала, - показывала она работу. - Завитки узоров вначале вырезала из рыбьей кожи, потом обшивала шелковыми нитками и только потом пришивала на одежду.

А еще Татьяна Михайловна умеет петь старые удэгейские песни и помнит старые обычаи. Каждая песня - целая история. Вот, например, "Куйма" - вечная для любого народа история несчастной любви: молодым людям родители не разрешают пожениться, и девушка уговаривает парня бежать в лодке по реке Ваки.

- И что, убежали они? - спрашиваю.

- Не знаю, - улыбается женщина. - Наверно, поймали их и заставили парня выкуп платить, медные тазы с подарками – украшениями, тканями, мехами. Знаете, почему есть народ - тазы называется? Давно еще китайцы задолжали деньги русскому царю и за долги отдали много семей, как тазы с выкупом.

Анатолий Иванович Камандига тоже помнит старые песни.

- Я и простые песни петь могу, и шаманские. А сам шаманить – нет. Это ж надо (наклоняется к уху) “долбанутым” быть, чтоб духов видеть.

На вопрос, едят ли шаманы мухоморы, только хитро улыбается – кто, мол, их знает.

То, что шаманом мог стать только человек с подвижной психикой, подтвердил и знаменитый художник Иван Дункай, тоже житель Красного Яра. Дома у него целая коллекция деревянных скульптур духов-сэвэнов. Показав на одного из них, черного, с устрашающими раскосыми глазами и короной из пяти маленьких сэвэнов на голове, он сказал:

- Вот самый страшный. Он за душевнобольных отвечает. Раньше, когда человек с ума сходил, рядом с ним ложились спать три шамана, и все видели один и тот же сон. Наутро они вели больного в то место, что привиделось им ночью, и там он получал посвящение. А произойти это могло в любом возрасте, хоть в 10 лет.

Удэгейские деревянные скульптуры грубы, но необычайно выразительны, настолько, что позволяют отличить медведя простого от гималайского. Шаманы были прежде всего охотниками, и времени “работать с натурой” у них не было. Для каждого случая и каждого больного нужно было быстро вырезать свой сэвэн.

Ушедшие картины удэгейского быта Иван Дункай переносит на свои полотна. Он тщательно работает над каждым завитком на одежде, потому что картины его – не только живопись, но и этнографический документ. Прежде чем приступить к очередной работе, Иван Иванович долго советуется со стариками, расспрашивает, как все происходило в старину.

Экономика удэгейской деревни полностью построена на тайге. В реке – рыба, в лесу – мясо. До недавнего времени большинство взрослых мужчин работали в леспромхозе – били пушного зверя, корневали женьшень, собирали дикоросы. Теперь они работают в АО НОХ (национальное охотничье хозяйство) “Бикин”. Откровенно с приезжими не говорят, но намекают, что добычу выгоднее сдавать заезжим перекупщикам.

Экономический кризис коснулся и этого далекого уголка.

- Нас бросают назад, в каменный век, - говорят люди.

Подорожание бензина заставляет вспомнить забытый уклад. Вместо моторной лодки - узкая, как стрела, оморочка с одним веслом, вместо снегохода “Буран” - нарты с собаками. Благо, что у лаек, даже подпорченных непонятными дворнягами, осталось в крови умение бегать в упряжи. Некоторые шутят, что еще немного, и придется ходить на охоту с луком и стрелами – патроны тоже дорожают.

Больше всего удэгейцы недовольны законодательством об оружии. Им, как представителям коренного народа, можно владеть им с 16, а не с 18 лет, но количество справок (за каждую берут деньги, а выдают в райцентре) убивает. Ружье тянет из бюджета не хуже, чем автомобиль.

Сегодня тайга, а значит, и вся среда обитания удэгейцев, находится под угрозой. Лес, а точнее древесина, - предмет вожделения коммерсантов. Порубочные делянки уже изрядно попортили девственную тайгу, а то, что еще осталось, исхожено разного рода “добытчиками” - от любителей экзотического отдыха со стрельбой до собирателей женьшеня и шишек.

Удэгейцы старшего поколения, которые все еще считают тайгу домом, в ужасе от такого к ней отношения.

- Меня отец с детства на охоту брал, – рассказывает охотовед Виктор Сун. – Нотаций не читал, но каждым шагом дал понять, что брать в лесу можно столько, сколько нужно, зверя летом не стрелять, молодняк не трогать. А теперь в тайгу все подряд идут, в самых дальних уголках тропы протоптали. Понимаю, что все это от бедности, но при таком отношении скоро и леса не останется.

Вырубки в верховьях Бикина грозят не только удэгейцам. В районе нарушен гидрологический режим, что грозит экологической катастрофой. Об этом, несмотря на праздник, говорил глава районной администрации Константин Войцеховский:

- Если так пойдет и дальше, то через пару лет всех нас просто смоет.

Оголенные берега Бикина и его притоков не способны удерживать подъем воды во время приморских тайфунов. Да что там тайфун, наводнение начинается уже и после обычного дождя, и даже небольшой подъем воды заливает все окрестные деревни.

Праздник завершился дискотекой на музыку из подаренного сельскому клубу японского музыкального центра. Шаманские камлания так и не состоялись. Неужели духи покинули Бикин, и красавица река из сказочной и таинственной превратилась в объект природопользования?

Автор: Юлия ИГНАТЕНКО, "Владивосток"