Колдовство маленького дворика

Осторожно ступаю на “волнистую” мостовую. Она сложена из окатышей разноцветной океанской гальки, самая крупная достигает размера страусиного яйца. Сто лет назад вся улица Пушкинская была покрыта такой каменной рябью. До дня сегодняшнего каким-то чудом дожил лишь этот маленький островок старины, у дома № 25. Вообще-то зданий под таким номером на Пушкинской сразу три. Они проворно и легко взбираются по крутому склону - приятно посмотреть.

Самое первое, деревянное, покрытое легкой ажурной резьбой, помнит времена, когда здесь жил известный поэт Николай Асеев - по крайней мере так утверждает городской летописец В. Марков. Поэт приехал во Владивосток вскоре после революции с молоденькой женой. Вот как он описывал первую встречу с городом: “...И внезапно - конец, остановка, берег: дальше ехать некуда. Город рушится лавиной с сопок в океан. Город, высвистанный губами тайфунов, вымытый, как кости скелета, сбегающей по его ребрам водой затяжных дождей”.

Известно, что Н. Асеев занимался во Владивостоке устройством биржы труда, писал в четыре руки с Сергеем Третьяковым хлесткие фельетоны в пролетарскую газету “Красное знамя” под забавным псевдонимом Буль-Буль. Но сердце его принадлежало поэтической музе. В 20-м году во Владивостоке вышел сборник его футуристских стихов “Бомба”.

Если опять этот дом - бог,
Если кастрюля - святоша!
Снова и снова - о бомбах,
Свернутых в форме ветошек.

Чуть выше дома Асеева по склону находилась мастерская художника, друга Владимира Маяковского, отца русского футуризма Давида Бурлюка. Его частенько можно было встретить на Светланской в костюме необыкновенно живописного цвета - с морковкой вместо платка в нагрудном кармане. К Давиду в гости частенько захаживали Николай Асеев вместе с Сергеем Третьяковым.

В 20-м Асеев уехал в Читу, а позже по протекции Луначарского перебрался в Москву. Бурлюк отправился в Японию, а затем в Америку. В собраниях некоторых зарубежных музеев, где находятся произведения Бурлюка, и сегодня можно найти работы, посвященные Владивостоку и его окрестностям.

Каменный двухэтажный домик под номером 25а, где сегодня разместилось представительство МИДа, был построен в 1947-м архитектором А. Порецковым. Он попал в охранную грамоту не только как выдающийся памятник архитектуры советского периода - здесь 13 лет жил Алексей Аллилуев - участник гражданской войны и партизанского движения, многолетний генеральный директор “Приморскугля”.

Супруги Мария Егоровна и Евгений Игнатьевич Кравкины не имеют такой громкой славы и живут в другом доме на ул. Пушкинской, 25 (строение 3), правда, уже больше сорока лет. И переезжать отсюда не собираются.

- Раньше у нас здесь коммуналка была на четверых хозяев, - охотно рассказывает баба Маня, так ее весь двор зовет. - Сейчас мы с дедом остались одни. У соседей слева потолок провалился, у тех, что справа, - стену повело. Молодым, понятно, ремонтом заниматься недосуг. К тому же печку нужно топить. Вот они и наладились отсюда. А нам с дедом нравится. Он у меня почти 40 лет капитаном был. Я его на рейде с этого балкона всегда высматривала - Золотой Рог как на ладони. Опять же дом теплый, добротный, и потолки высокие - воздуха много.

Старики, что до нас сюда поселились, рассказывали - до революции здесь жили состоятельные люди. Даже в туалете отопление было, а какие чугунные ворота украшали несколько входов - чудо! Дворик был обнесен мощной стеной - полтора метра толщиной. Сейчас только одна парадная колонна осталась и та разваливается...

В 22-м предыдущие хозяева убегали спешно, все бросив: мебель, одежду, даже борщ на плите еще горячий был...

Некоторые старожилы утверждают, что в этом квартале жили приказчики, педагоги, офицеры. Здесь была своя небольшая гостиница и даже конюшня. Есть также мнение, что район этот принадлежал братьям Синкевичам Владиславу и Эдуарду. Штаб-квартира их торгового дома размещалась по соседству, на ул. Пушкинской, 33-35. Именно Синкевичи открыли первую частную библиотеку во Владивостоке. А в их торговом доме, который размещался на ул. Светланской, можно было купить все что душе угодно, начиная с автомобиля и заканчивая канцелярскими принадлежностями.

Как бы то ни было, сегодня, бесспорно, достопримечательностью ул. Пушкинской, 25 (строение 3) можно назвать мастерскую известного приморского художника, книжного графика Джона Кудрявцева. Почти 20 лет назад он пришел в этот дом, в брошенную, без окон, без дверей и даже без пола квартиру и сотворил из нее “приют волшебника”. Здесь рядом с печкой, которую Джон тоже сложил сам, стоит радиатор, а по соседству - старое “энергетическое” кресло, выброшенное когда-то за ненадобностью из Пушкинского театра. Стены причудливо “проросли” деревьями, спиленными ретивыми коммунальщиками на той же Пушкинской. На ветвях примостились новогодние игрушки, ножницы, кисти, подстаканник, чугунные завитки старинных решеток. Со стен смотрят православные образа и древние зеркала, с потолка свисает мощный судовой плафон, превращенный... в хлебницу. В телевизоре “Юность”, очищенном от технических потрохов, живет белая крыса Машка - удивительно смышленое и добродушное существо...

Описывать жилище Джона Кудрявцева - занятие неблагодарное. Скажу одно - здесь чувствуешь себя необыкновенно уютно, несмотря на всю оригинальность интерьера.

- Такой мастерской больше нет ни у кого, - улыбается Джон. - Кухня у меня находится на Пушкинской, 25, а спальня - на Сибирцева, 14.

И это еще одна из загадок старого дома...

Автор: Тамара КАЛИБЕРОВА, асилий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток-ЕЩЁ!"