Выйду на улицу, гляну на село...

В качестве гуманитарной помощи приморцы только из США в течение года получили тысячи тонн пшеницы, риса, кукурузы, сухого молока, куриных окорочков. Недавно наши старики лакомились гостинцами, присланными евреями. То одна, то другая страна протягивает руку помощи голодной России. Стыдимся. Но берем. Потому что гордостью сыт не будешь. Однако в письмах сельчан, поступающих в редакцию, утверждается - село может прокормить Россию. Нужно лишь навести порядок. И, как написали жители села Озерного Яковлевского района, “закрыть рот таким председателям, которые нас грабят”

Закат Озерного

До 92-го года в Яковлевском районе достаточно успешно работали восемь сельхозхозяйств. Полностью использовалось 16 тысяч гектаров пашни, ежегодно облагораживалось до 250 га залежей и пустошей, проводилась мелиорация заболоченных земель. В производстве было занято около 2,5 тысячи человек. Работали клубы, библиотеки, детские сады, велось строительство жилья.

С перестройкой на базе колхозов и совхозов было создано 11 кооперативов. Некогда мощный совхоз “Яблоновский”, обрабатывавший треть посевных площадей района и выращивавший практически все свинопоголовье, разделился на шесть умирающих ныне кооперативов. “Я категорически возражал против такого растаскивания крупного хозяйства, - говорит начальник управления сельскохозяйственного муниципального образования Яковлевский район Николай Санаров. - Но общее собрание решило иначе. И вот результат: техника износилась, новую приобрести не на что, денег на счетах нет. Мелкие кооперативы в наших условиях оказались нежизнеспособны. У нас сейчас две беды: перестройка лишила нас самого главного - оборотных средств на счетах предприятий, а люди разленились и уже не хотят работать в полную силу”.

Нынче во многих селах района рабочими местами обеспечены максимум человек 20, “гуляет” около 10 тысяч гектаров земли, фермы или дышат на ладан, или уже испустили дух. В результате старики “кладут зубы на полку”, а те, кто еще в силах, пытаются заняться частным предпринимательством. Только далеко не у всех это получается, да и первоначального капитала для того, чтобы открыть свое дело, как правило, нет.

“Деревни наши бедные, А в них крестьяне хворые...”

Намотав километры по пустынной дороге, редакционный джип въезжает в Озерное. По пути встретились лишь две машины да одинокий мальчонка, идущий, кажется, в никуда. Картина сюрреалистична, такое можно увидеть лишь в кино - богатое воображение художника способно лишить населенный пункт и жителей, и привычных звуков зарождающегося в деревне дня...

Однако жизнь в Озерном еще теплится. В домишко одной из самых активных, пенсионерки Веры Тонниковой, прослышав о приезде корреспондентов, подтягиваются женщины. В нашей стране, как правило, в трудную минуту объединяются прежде всего представительницы слабого пола. Мужики отмалчиваются, копя глубоко внутри злость, а бабы со слезами в голосе изливают душу: “Дома дети голодают, а наше начальство жирует так, что и президенту не снилось”. Они не согласны, что народ в последнее время разленился: “Мы хотим, мы можем пахать, сеять, выращивать скот”. Говорю, что слышала в управлении сельского хозяйства предложение: мол, нечего на судьбу жаловаться, самим нужно поактивнее быть - хотя бы веники березовые вязать, да Копылову во Владивостоке их продавать. Секундное молчание взрывается голосистым негодованием: “Село возрождать нужно, скот выращивать, овощами горожан снабжать, а не... заниматься”.

Картина, нарисованная жителями Озерного, не то что тоску навевает - окунает в беспросветность и ужас. Как сказали мои собеседницы, в селе даже курицы не осталось. От фермы, где в былые годы выращивали до 800 голов крупного рогатого скота, остался лишь остов. По семь стельных коров по распоряжению председателя кооператива забивали, с болью в голосе сообщают женщины. А денег за них не видели ни копейки - мол, не по правилам животные забиты, все туши забракованы. Заведующей фермой, попробовавшей поднять голос в защиту дойного стада, быстренько были созданы такие условия, что с работы пришлось уйти. Да и работы-то в конце концов не осталось - всех животных на колбасу отправили. Но и колбасы жители Озерного не видели. Если и получают они что-то в счет зарплаты, так это гнилая селедка, которую и есть-то опасно, да растительное масло подозрительного цвета. Причем все по такой цене, что будь у людей деньги, они бы их на что-то более приличное пустили. Все равно ведь, не имея свежего молока, вынуждены детям сухие сливки покупать. Конечно, в том случае, если в семье есть пенсионеры - только у них живая денежка и водится.

По ночам слышат сельчане, как гудят лесовозы, отправляясь неизвестно куда. Местные же жители, живущие в лесном краю, за машину дров должны отдать полторы тысячи. Шесть здоровых мужиков, проведших всю зиму на лесозаготовках при морозе, доходящем до 40 градусов, получили за свой каторжный труд по 170 (!) рублей. В прошлом году заключил председатель кооператива с больницей договор на поставку картофеля, который даже и не посадили. “По домам, - говорят женщины, - пришлось по ведру собирать, не оставлять же больных голодными”.

В этом селе еще есть дети, работает школа. Учителя, зная, что семьи живут впроголодь, сами что-то из дома несут, по людям какую-никакую снедь собирают и варят похлебку - на голодный желудок учеба не идет. Вырваться бы из этой безнадеги. Да как? Дома стоят заколоченные, никому не нужные в глухомани. Нормальную медицинскую помощь получить - проблема.

В семье Путинцевых двое детей. Первоклашка Юлечка и 15-летний Саша. Глава семьи уже давно ни копейки в дом не приносит - негде их просто заработать. Ольга, молодая, но донельзя измученная проблемами женщина, одно время наймичкой, по выражению сельчанок, работала. Оказывается, и в таких условиях находятся два-три “кулака”, способные домработниц нанимать. Откуда у них такие возможности “жировать”, в маленьком Озерном все хорошо знают. В семье Путинцевых уже месяц нет хлеба. Оля пытается держать себя в руках, слезы катятся помимо ее воли: “У нас нет ни копейки. Если кончится картошка, будем голодать. Побираться не пойду, я не бичиха”. Она еще прилично одета, говорит, что дома сохранилась неплохая мебель. Все это куплено давно, продать в селе невозможно - рядом такие же нищие. Но самое страшное - в этой семье нет возможности отвезти сына на обследование во владивостокскую больницу. Местные медики не в состоянии поставить диагноз, нужна специальная аппаратура. Мальчик мучается страшными головными болями, часто пропускает занятия в школе. Любая мать знает, что видеть страдания своего ребенка и не иметь возможности ему помочь невыносимо. Кто-то может сказать, что родители делают не все - мол, на попутных до города можно доехать, обследование в центре материнства и детства бесплатно пройти, в Детский фонд за помощью обратиться. Но это только со стороны легко. В жизни же от бесконечной усталости, от отчаяния иногда наступает такой момент, что руки опускаются. Ну откликнитесь же, добрые люди! Помощь мизерная нужна - на дорогу до Владивостока да несколько дней проживания Оли рядом с сыном. Маленькая Юлечка с папой как-нибудь без мамы протянут - картошки еще немного осталось.

Жуткая жизнь? Судить тех, кто довел до такого, нужно? Пробовали. Прежний председатель кооператива Макиевский под следствием был, отделался условным сроком. Нынешнего, Мироненко, собрание попробовало сместить, так он ключи на стол бросил - берите, сами командуйте. Слава богу, удержались от желания немедленно выгнать - хоть и мизерны остатки прежнего богатства, все следует по описи принять. Так ведь не хочет официально сдавать.

Терпелив русский человек. Но любому терпению когда-то приходит конец. Прошедший на днях сход бывшего совхоза “Яблоновский” постановил: будем опять объединяться и выживать вместе. В едином хозяйстве можно более разумно использовать технику и пашню, поднимать фермы и урожайность полей. Администрация района их решение поддержала. Правда, у жителей Озерного остались небольшие сомнения - поможет ли нищий нищему?

Над “Кировским” занимается рассвет

Несколько километров, разделяющие Яковлевский и Кировский районы, - как своеобразный водораздел между отчаянием и надеждой. В Кировском у людей другие лица. Бывая за рубежом, мы поражаемся - все улыбаются, видно, жизнь у них хорошая. Здесь, конечно, не столь все безоблачно, но и страшного напряжения нет - чувствуется, что народ не думает каждую секунду о хлебе насущном, о голодных детях. В администрации встречают радостно: у нас такие люди работают, о них поэмы писать нужно! Среди чиновников Яковлевского района такого энтузиазма не наблюдалось, как будто тех, кем можно гордиться, у них и в помине нет.

Здесь тоже до перестройки был богатый совхоз с одноименным району названием. В свое время он занимал первые места по всем показателям: мясу, молоку, овощам. Дружный коллектив решил не дробить хозяйство на мелкие кооперативы, разумно рассудив, что вместе легче выживать в трудные времена. Конечно, поначалу лихо пришлось. Председателя правления Манвела Серобяна несколько раз пытались сместить, не верили, что он верный путь развития предлагает, пуская средства на развитие хозяйства. Людей понять можно. Когда крупяной завод начинают строить или засолочный цех, а людям кулак сосать приходится, тут взбунтуешься не на шутку. Но сумел председатель убедить народ, уговорил потерпеть. Потихоньку-полегоньку жизнь стала налаживаться.

Убеждали строптивого Манвела, что из местного зерна ничего путного сделать невозможно, что деньги он в землю зарывает, пытаясь организовать производство. Ан нет, хлеб теперь только собственной выпечки едят, а в прошлом году макаронную линию запустили. Брошенный сарай реконструировали, кур завезли. Правда, тут небольшая накладочка вышла - специалисты, хорошо знающие животноводство, слабовато в птицах разбирались, не совсем подходящую породу куриную завели. Но опыта набрались, скоро других завезут и рассчитывают весь район яйцами обеспечить. С молоком тоже проблемы были. Но расчеты показали, что выгодно кооперативу Лесозаводский молокозавод выкупить, сейчас это собственность “Кировского”.

Долги завода уже погашены, работа идет стабильно. Если до нового года трудились еще с “минусами”, то в феврале “плюс” оказался приличный - 63 тысячи рублей. Коллектив сохранили, продукция на складах не залеживается. В ноябре прошлого года еще и военный совхоз к “Кировскому” присоединили. Слабенькое такое хозяйство было - коровы по 700 граммов молока давали, закрома пустовали. Поговаривали, что хилое поголовье нужно уничтожить - непродуктивное оно, запущенное. Оставили коровушек, а вот руководство поменяли. С народом поговорили, отоваривать их как своих начали. Результат недолго себя ждать заставил - те же животные теперь по семь литров молока дают.

Не все спокойно в королевстве

Не буду врать, не все так уж прекрасно в этом кооперативе. Денег живых народ мало видит, авансирование по 200-400 рублей в месяц. Но голодных нет: всю молочную продукцию, соевое и сливочное масло, хлеб, яйца, муку, мясо люди получают в счет зарплаты. Медицинские процедуры, стоматологическая помощь - бесплатно в собственном профилактории. При мне подошла к председателю женщина: “Дядя умер. Немного бы деньжат и мяса выписать”. Отвезу корреспондента - подходи, ответил он. Не показуха это была, люди потом подтвердили - в трудную минуту всегда обратиться можно. Как тут не вспомнить мальчишку из Озерного, которого в больницу не могут отправить?

Попались как-то Серобяну старые отчеты совхоза, и он с радостью заметил, что работать нынче стали лучше. Если 10 лет назад урожайность сои была всего около шести центнеров, то нынче с гектара получают по 10-12, зерновые в застойные времена давали по 11-12 центнеров, сегодня - 20-22. Могут люди работать, желание есть. Осталось только выправиться после необдуманных шагов, предпринятых в связи с перестройкой. Сам Манвел старается делать для этого все возможное еще и потому, что ответствен перед памятью отца, руками которого многое построено в совхозе. Хочет, чтобы и дети его гордились и отцом, и дедом.

С членами кооператива я старалась разговаривать в отсутствие начальства. Пусть люди откровенно выскажут свои претензии, не смущаясь под бдительным оком. Претензии были. Но что интересно, в отличие от несчастного Озерного их высказывали в основном мужчины. Денег на руки мало получаем, говорили они, жить хотим хорошо сейчас, а не в светлом будущем. Х... с ним, с развитием хозяйства. Женщины придерживались другого мнения. Да, трудно, соглашались они, но не безнадежно. Есть уверенность в сегодняшнем дне, спокойно спишь, зная, что дети сыты. И есть надежда на день завтрашний.

Беседуя потом с Серобяном, подчеркнула, чем недовольны люди. “Это хорошо, что меня ругают, - ответил он. - Это стимулирует, хочется сделать все еще лучше”.

С детских лет мы помним: “Ты и убогая, ты и обильная, ты и забитая, ты и всесильная, матушка Русь!” Если забыли, в каком году были написаны эти слова, напомню: 70-е годы ПРОШЛОГО века.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, "Владивосток"