Женькина война

Война - слово страшное. Даже для тех, кто уже привык, казалось бы, ко всему. Не случайно так взбудоражил недавно всю страну телерепортаж из Самарского окружного военного госпиталя. Тяжелое ранение в голову лишило солдата способности видеть, слышать, реагировать на окружающее. А что мы вообще знаем о палаточной и окопной жизни в Чечне? О солдатах, которые глушат страх перед смертью и болью водкой - и не только ею? О совсем молодых, которым каждую ночь снятся дом и мама?

Женька Строкач был любимцем “железнодорожной слободы”. Компанейский парень с широкой улыбкой, гитарист, боксер, о котором вздыхала не одна девчонка. Добрый, веселый, обаятельный, чем-то даже похожий на киноактера. После школы и технического училища стал помощником машиниста электровоза. И с юношеских лет жила в его душе мечта о десанте, о войсках специального назначения - настоящей школе мужества и боевого мастерства. Хотя и понимал,что не мед там служба и не сахар.

Мать, Наталья Васильевна, ничего против службы сына не имела. Об одном просила: “Только никаких “горячих точек”, пожалуйста. Сам знаешь, как трудно мне одной было вас, троих сыновей, поднимать”.

Но приказ есть приказ. Он, тот самый, пришел прошлой осенью. Для Натальи Васильевны потянулись дни бесконечного ожидания и щемящей тревоги. Письма Женя домой писал хорошие, никогда ни на что не жаловался. Зачем родных расстраивать?

- Он ведь и в армии продолжал спортом заниматься, - рассказывает мать. - За это, оказывается, какие-то дополнительные дни к отпуску полагаются. Я просила: “Женька, ну возьми же этот отпуск!” А он: “Мама, лучше я эти дни к “дембелю” приурочу, домой вернусь пораньше”. До демобилизации ему несколько месяцев оставалось. Вот и вернулся, - плачет мать. - Из Ростова - спецрейсом. В цинковом гробу.

В Чечне старший сержант, заместитель командира взвода Евгений Строкач пробыл два месяца. Возвращаясь с очередного задания, его группа попала в засаду. Сослуживцы говорят, умер Евгений легко, не мучился: “Хороший парень был. Любили его все у нас. Старики-чеченцы и то замечали: “Уважительный. Никогда мимо не пройдет, не поздоровавшись”.

- А какой он у меня общительный был, разговорчивый, рот не закрывался, - Наталье Васильевне все время хочется говорить о сыне, и только о нем. - Может, чувствовал, что немного ему годков отпущено? Что ж делать теперь, раз так получилось? Ни на кого зла не держу - ни на людей, ни на судьбу. И никому никогда такого не пожелаю. Только не надо народ обманывать. Никакая в Чечне не “операция”, пусть даже “антитеррористическая”: война там идет, самая настоящая война. Я не хочу сказать, что мой сын не был к ней готов. Был, наверное, всему его научили. Но теперь мне кажется, что в Чечню нужно посылать людей старше и опытнее. Не так-то просто в 20 лет стрелять в человека. Кем бы он ни был...

Прощалась с погибшим в Чечне Евгением вся “слобода”, особенно много на похоронах молодежи было, друзей Женьки. Двое братьев в семье осталось. Старший, Роман, свое уже отслужил, младший, Андрей, занимается в том же техническом училище, которое окончил в свое время и Евгений.

Падает на улицы Уссурийска легкий снежок, светит неяркое зимнее солнце. А уссурийского парня Женьки Строкача больше нет. Война продолжается. Женькина война. Но уже без него.

P.S. Согласно официальным данным на 25 января, с августа прошлого года в Дагестане и Чечне погибли 1173 и ранены 3487 военнослужащих из состава объединенной группировки. 53 человека числятся пропавшими без вести.

Среди погибших - 8 приморцев.

Автор: Валерий КУЗЬМИН, корреспондент уссурийской газеты "Коммунар", специально для "В"