Элементарная дистрофия закона

Курсант школы связи Стаценко умер 28 января 1993 года. Будучи болен алиментарной дистрофией, он был отправлен в гарнизонный госпиталь, находящийся за тридцать километров, пешком по льду... Упав на землю, Стаценко уже не смог подняться. Трагедия на острове Русском потрясла всю страну. Страшные события зимы 1992-93 годов в школах связи и радиотехнической Тихоокеанского флота до сих пор не стерлись из памяти. Тогда в больницы Владивостока и на госпитальное судно "Иртыш" с диагнозом "алиментарная дистрофия" попал не один десяток новобранцев - парней, прослуживших по два-три месяца. Сотни приходилось лечить также от различных кишечных инфекций, пневмонии, нагноений на теле. Четыре человека - трое из РТШ и один из школы связи - умерли, не успев вовремя получить необходимую им медицинскую помощь. Доктора тогда ужасались - за несколько месяцев службы на острове Русском парни теряли по 10-20 килограммов в весе. Одним страшные тайны острова Русского стоили жизни и здоровья, другим - командующему ТОФ Геннадию Хватову и многим высшим офицерам флота - должностей, третьи сделали на этой истории политическую карьеру. Сейчас, спустя шесть с лишним лет, в военном суде Владивостокского гарнизона, похоже, поставлена точка в этой истории. Совсем, по нашему мнению, не соответствующая тем жутким и трагическим событиям.

Отбросы Тихоокеанского флота

Курсант школы связи Стаценко умер 28 января 1993 года. Будучи болен алиментарной дистрофией, он был отправлен в гарнизонный госпиталь, находящийся за тридцать километров, пешком по льду. Машины для таких поездок предусмотрено в части не было. Курсантов, нуждавшихся в лечении, просто собирали по нескольку человек и говорили: "Идите". Хорошо, если удавалось найти попутный транспорт хотя бы в один конец. В тот раз отсутствие транспорта и сыграло роковую роль. Упав на землю, Стаценко уже не смог подняться. В своих письмах к родным за несколько дней до смерти он писал, что "постоянно испытывает чувство голода", кормят плохо, а работать иногда заставляют по 14 часов в сутки на морозе...

Курсантские письма того времени и оглашенные в суде показания действительно поражают: в каких условиях приходилось существовать. Именно существовать и пытаться как-то выжить, ибо о службе Отечеству здесь речь идти вряд ли может. Курсант Романенко три дня отказывался появиться в лазарете части - "там еще холоднее, чем в казарме, а кормят плохо". Другой - "лучше всего заступить в наряд по столовой, там по крайней мере иногда можно что-нибудь съесть. А так на завтрак дают по 200-граммовому кусочку каши, чаще всего сечки или из гнилого риса, на обед - 400 супа и 200 граммов каши, на ужин - то же самое, что и на завтрак. Иногда бывает хлеб, но только по буханке на каждый стол - 10 человек". Еще одно свидетельство - "часто голодаем. Приходится соскребывать остатки пищи из других тарелок или есть отбросы. Впрочем, и это удается не всегда". "За пять дней в лазарете мне только один раз принесли кусок хлеба, было холодно, приходилось спать, накрываясь сверху еще одним матрасом". Наконец - "больного курсанта, который стер ноги и не мог ходить, но не шел в лазарет, товарищи на руках приволокли в столовую. Он упал и пополз к своему обеденному месту. У нас здесь хорошо едят только старослужащие - мафия для них еду готовит – и, конечно же, офицеры".

Сложно поверить в то, что тогдашний командир школы связи Александр Ростовкин и его заместитель по материально-техническому обеспечению Александр Крапивин не знали о ситуации в их подразделении. В конце концов им поставили в вину халатность, злоупотребление должностными полномочиями, присвоение имущества и растрату и подстрекательство к ним.

Это еще мягко сказано. Вдумайтесь. В столовой курсантам давали суп, больше напоминавший обычную кипяченую воду, ни о каком мясе или тушенке речи и в помине не было. Вместо положенной пайки масла - маргарин, хлеба или сухарей никогда не было вдоволь. Правда, в редкие минуты поистине отцовскую заботу о подчиненных ему курсантах Ростовкин все-таки проявлял. Когда ему доложили о нехватке обычной картошки, он приказал выдавать со склада "побольше". Не беда, что картошка еще осенью вся сгнила и была признана негодной к употреблению в пищу, главное - побольше. По свидетельству поваров, работавших в части, если от первоначального ее количества оставалась после чистки треть - результат считался очень хорошим. Организовать же нормальное хранение этого продукта, видимо, не было ни сил, ни желания.

Когда мертва душа

Да и было ли это Ростовкину и Крапивину надо, когда они питались в так называемой кают-компании вместе с другим руководящим составом? Там было все - и хлеба вдоволь, и питание соответствующее. Разнарядки же на питание курсантов Ростовкин утверждал не глядя - "во всем доверял заместителю по материально-техническому обеспечению". Тот же "не проверял, выделяется ли все и в положенном количестве" на нужды кухни. На камбузе они были гостями редкими, вернее, свидетели даже не могли припомнить, видели ли они своего командира хоть раз в курсантской столовой.

И главное, что продукты-то на складе школы связи были. И крупы, и рыбные и мясные консервы, и сгущенное и сухое молоко. Плюс была даже своя свиноферма и организован лов свежей рыбы. Но не для голодных курсантов. На своей ферме-то свиньи померли - и тех плохо кормили. Помои и даже хлеб перли из части на собственные фермочки все, кто их имел. Чтобы не отчитываться за падеж, решили мясо списать “на питание”. То есть попросту не давать его, а по документам проводить.

Даже сухари - при жалобах курсантов на нехватку хлеба - не старались вовремя получать. Говорили - экономия, нехватка денежных средств. Мол, и так сойдет. И действительно, долгое время сходило. Хотя еще в ноябре 1992 года комиссия санитарно-эпидемиологического отряда ТОФ подала на имя адмирала Геннадия Хватова докладную о катастрофической обстановке, складывающейся в учебных школах на острове Русском. Отмечалось, что это может привести к тяжким последствиям. Другие ревизоры направляли свои замечания по этому поводу командиру школы связи Ростовкину, знал ситуацию и Крапивин. Ничего сделано не было.

Продуваемый всеми ветрами барак лазарета, отсутствие у больных диетического питания, молока мало кого трогали в части. Вспомним здесь про “кусок хлеба за пять дней”. Повторим: на складе было все - не парное молоко, так уж сухое и сгущенное точно. Зачастившие в конце января в школу связи комиссии медслужбы ТОФ, центрального военно-медицинского управления Министерства обороны России решили, например, вопрос с лазаретом за сутки - перевели его в другое, более теплое и приспособленное помещение.

Очень они удивились и тому, что обычной воды в школе связи было в обрез. Подсчитали: в пять раз меньше норм потребления в сутки. Не хватало даже для того, чтобы помыть перед обедом руки. Моющих средств тоже практически не было. После помывки жирные тарелки просто выскальзывали из рук.

Свидетели утверждают, что готовили пищу здесь повара в шубах, бачки чистились кое-как, антисанитария была полнейшая. В наряд по столовой заступали матросы, у которых на коже были нагноения, инфекционные больные. Смывы с оборудования кухни долгое время не делались. Допустимые нормы нечистот превышались в десятки раз. В таких условиях, право, и нормальному человеку ничего не стоит подхватить инфекцию.

Оправдания: сложная ситуация с деньгами на флоте, невозможность создать нормальные теплые условия для жизни людей, завезти в лазарет лекарства и продукты на склад, – не выдерживают критики. И лекарствами, и продуктами флот располагал, можно было даже организовать свою пекарню, а не возить хлеб из Владивостока. Ссылки на малую мощность подстанции безосновательны, как доказывают эксперты. Просто надо было всем этим заниматься.

Полное безразличие к “сынам флота российского” привело к трагическим последствиям, о которых узнали далеко за пределами края. Деятельность или бездеятельность Ростовкина и Крапивина стала не последней причиной того, что свои обязанности халатно исполняли все остальные службы - медики, начальник склада, повара. Повсеместно имеющие отношение к кухне и складам служаки организовали хищения продуктов питания. Повара, например, таскали с кухни полные сумки. Старшины могли лишить кормежки за плохую работу или нечеткое прохождение строем. Нередкими были и факты побоев.

Сами “коммерсанты” Крапивин и Ростовкин не только организовали списание мяса для того, чтобы закрыть недостачу на ферме, но и рассчитывались продуктами с рабочими, ремонтировавшими котлы и трубы. Даже поставили на довольствие 12 человек - знакомый попросил. На самом деле “души” были “мертвые” - существовали только на бумаге, а положенные им пайки Крапивин использовал для других нужд: заплатить за ремонт или просто поделить. И это при том, что несколько месяцев в столовую не поступали продукты, необходимые для питания 20-30 человек из числа личного состава. Повара припомнили даже случай, когда в столовой было на 90 с лишним человек больше, чем приготовлено порций. Тут поневоле водой суп разводить будешь. Кстати, последовавшие после смерти матроса Стаценко и госпитализаций с диагнозом алиментарная дистрофия различные комиссии сделали вывод, что большинство недостатков, указанных побывавшими ранее в части ревизорами, не устранены. Интересно, что даже по численности личного состава в документах была ошибка - 414 человек вместо 441. Решили - техническая ошибка.

Штраф за голодную смерть

На суде виновными Крапивин и Ростовкин признали себя лишь частично. Мол, были упущения, но реально что-то поправить было не под силу - флот жил плохо. Мы, мол, старались, но ситуацию и с хлебом, и с теплом, и с продуктами исправить не могли. Слабо в это верится, честно говоря, после всего вышеизложенного.

В итоге один человек из школы связи скончался, 65 человек получили диагноз алиментарная дистрофия, еще 270 курсантов пришлось госпитализировать по другим причинам, в том числе и с инфекционными заболеваниями.

Слушая все эти материалы дела, не устаешь поражаться, задавать себе вопрос - как такое могло произойти? В приговоре часть обвинений с Крапивина и Ростовкина снята за недоказанностью - они, оказывается, не знали, в каком состоянии матрос Стаценко, им не докладывали, они не могли предотвратить смерть. Все возможности получить дополнительные свидетельства исчерпаны, а за истечением срока давности можно и по остальным пунктам освободить от наказания.

Единственное, в чем их признали виновными, - это в злоупотреблении должностными полномочиями. Учитывая, что судимость эта - первая, а характеризуются оба положительно, назначили им наказание “более мягкое, чем предусматривает санкция статьи”. Ростовкина и Крапивина решили лишить воинских званий, хотя и тот, и другой давно уже уволились со службы. Первого обязали выплатить штраф - 600 минимальных размеров оплаты труда, второго - 400. Еще компенсировать причиненный ущерб здоровью 24 ребят, которые под чутким руководством “отцов-командиров” оказались на больничных койках и чьи требования заплатить компенсацию оба обвиняемых не признали. Все заявившие такой иск получат от 500 до 1500 рублей. Наконец, взыскать еще некоторые суммы в пользу ТОФ с обоих. Все.

Интересно, что в процессе расследования (расследовали, судя по всему, тщательно, аж срок давности вышел) в отдельное производство были выделены уголовные дела по обвинению начальника лазарета, продовольственного склада, еще более десятка должностных лиц. Все эти люди сейчас или амнистированы, или просто в отношении них завершено уголовное преследование. Не получил наказания, реально связанного с лишением свободы, и начальник другой “отличившейся” школы - РТШ Владимир Гешелев. Амнистирован. Неужели это вся плата за гибель и болезни молодых, доведенных до скотского состояния ребят?

И последнее. Когда прозвучал приговор, Ростовкин и Крапивин сказали: “Понятен частично”. Позже к прокурору подошел первый и спросил: “Так к чему нас приговорили?” Хорошо еще не спросил, за что. Впрочем, работа Ростовкина в должности начальника школы связи была оценена. Тогда он был капитаном 2-го ранга, а увольнялся через два года, в январе 1995 - капитаном первого...

Автор: Дмитрий ХАБАЛОВ, "Владивосток", фото из архива "В"