Эх, полюшко-поле...

Анучинская пашня возникла не на пустом месте. Когда по Транссибирской магистрали началось массовое переселение крестьян из Нечерноземья и с Украины, сюда, в медвежий угол, прибыла целая община крестьян-единоличников, получивших вольную. Гонимые нуждой и голодом, искусанные в кровь мокрецом и гнусом, обливаясь потом, переселенцы топорами, лопатами и мотыгами отвоевывали у тайги клочок за клочком пашни, нареченной ласковым словом “полюшко-поле”. Она их кормила, поила, одевала. А в суровую годину, уходя на войну, таежники брали с собой мешочки с землей-кормилицей, и она, подобно волшебному талисману, хранила их от вражьих пуль...

Так и жили на этой праведной земле, отвоеванной у темной тайги. Свадьбы играли, детей растили и были счастливы... Пахотный клин (а он немалый - 22 тыс. гектаров) по праву считался житницей. В брежневские застойные и горбачевские перестроечные годы совхоз “Жемчужный”, например, получал стабильные урожаи “белого золота” - 30, а в лучшие годы и все 40 центнеров риса с гектара. А рисовые чеки и озера прямо-таки кипели от уток... По 300 центнеров овощей и 350 центнеров сахарной свеклы с каждого гектара получали овощеводы колхоза им. Димитрова. А взять подсобное хозяйство Анучинского лесхоза, где ежегодно накашивали для так называемого общественного животноводства по 120 тонн сена, выращивали по 300 центнеров тыквы с каждого гектара бросовых полей. Лесхоз имел две пчелопасеки и товарную свиноферму на 100 голов.

С перспективой и доходно развивалось пчеловодство в районе. Пчеловоды получали за сезон более 1 тыс. тонн меда.

Солью земли считались в хозяйствах знающие, честные, преданные своему профессиональному долгу люди - заслуженный агроном совхоза “Жемчужный”, кавалер ордена Красного Знамени Н. Ткаченко, председатель колхоза им. Димитрова, заслуженный хлебороб, кавалер ордена Ленина Е. Ильина, заслуженный пчеловод Ф. Кудинов и многие другие бескорыстные слуги родной земли-кормилицы.

Но вот в стране начались ельцинские реформы, совхозные вывески сменили на новые: стали плодиться товарищества с ограниченной ответственностью. Президентским указом (декабрь 1991 г.) провозглашалось закрепление за работниками этих товариществ, пенсионерами собственности - земельных паев. Были открыты двери для разных форм собственности и разных форм хозяйствования, включая личные крестьянские, так называемые фермерские хозяйства. Я было уверовал, что за ними будущее. Однако “свобода” обернулась для сельчан настоящим бедствием. Ведущий специалист по работе с крестьянскими (фермерскими) хозяйствами Г. Остапенко с грустью констатирует, что из 38 крестьянских хозяйств только три кое-как сводят концы с концами и могут еще выращивать и поставлять в федеральный фонд сельхозпродукцию. Еще хуже положение в гостовариществах, где из 22 тыс. гектаров пахотного клина половина не используется и зарастает бурьяном. все они убыточные. Причина одна: низкие закупочные цены на сельхозпродукцию и высокие на ГСМ, машины, сельхозинвентарь, а главное - налоговый гнет. Вместо того чтобы поощрять всячески крестьянские хозяйства в зоне рискованного земледелия, их безжалостно наказывают.

А в высоких коридорах власти, в Госдуме, особенно среди зюгановцев, кипят страсти вокруг главной статьи нового Земельного кодекса: продавать землю или нет. “Опоздали, господа хорошие!” - говорят анучинские крестьяне. Безденежье толкает их с 1993 г. на продажу своих земельных наделов. По словам председателя правления товарищества “Корниловское” А. Остапенко, владельцы земельных паев этого хозяйства уже продали арсеньевцам 500 гектаров сухой пашни. Сейчас на его рабочем столе лежат 50 заявлений от работников товарищества с просьбой отвести им земельные паи с целью продажи их горожанам. Не надо строить иллюзий, что при свободном земельном рынке сельчане станут жить богаче. Увы! Продав, а лучше сказать, пропив и промотав свои земельные паи, крестьяне по-прежнему перебиваются с хлеба на кукурузные лепешки. И круг замкнулся! Безденежье толкает сельчан не только к продаже земельных паев, но и к воровству. На ферме села Шекляево после каждой дойки участились случаи хищения молока. Работники сельской администрации с участковым милиционером пошли по дворам выявлять виновников. Вошли в одну избу и остолбенели от увиденного: в комнатах одни голые стены, на холодном полу сидит голышом годовалый мальчик и грызет черствый сухарь. Вдруг к малышу подбежала крыса и на глазах удивленных гостей вырвала из рук мальчика сухарь.

После чего малыш залился горькими слезами. На плач ребенка прибежала мать в ветхом ватнике и резиновых сапогах. В озябших руках она неловко держала двухлитровую банку с молоком. Проверяющие проявили к ней милосердие: не стали составлять акт о хищении молока, а только горько вздохнули: “Ты хоть бы воровала через день...”

Конечно, в администрации края знают о бедах земледельцев и пытаются чем-то помочь. 17 января на стол начальника управления сельского хозяйства Н. Артамонова лег пухлый документ: “О целевой программе развития крестьянских (фермерских) хозяйств и кооперативов Приморского края на 1998-2000 годы”.

Но без финансовых инвестиций эта программа, как и программа по рису, – очередной пустой звук! Что надо сделать, чтобы вернуть анучинской житнице былую славу?

Удобнее сегодня госчиновникам всех рангов сидеть, повернувшись спиной к сельскому хозяйству. Но выгодно ли? Может, кто-нибудь из них составит программу для ЭВМ и подсчитает, сколько еще разрушать до основанья, прежде чем потребуются шестизначные суммы на созидание - восстановление плодородия опустелого полюшка-поля. Крестьяне в один голос заявляют, что им не нужна опека со стороны госчиновников. Им позарез сегодня нужен крестьянский (земельный) банк, где смогли бы взять беспроцентную ссуду, кредит, деньги под залог участка земли, нужны мини-МТС, где купили бы удобрения, горючее, сельхозинвентарь, отремонтировали бы сельхозмашины. И конечно же, чтобы сняли с них путы налогового бремени. И тогда они завалили бы потребительский рынок качественной сельхозпродукцией. В противном случае... “Народу, которому власть насаждает презрение к хлебу и земледелию, унижая сеятеля и пахаря, уготовлена гибель”. Эти слова принадлежат известной польской писательнице Марианне Боцянь.

Анучинские аграрии лучше других видят беды земли-кормилицы, а стало быть, и свои, просто потому, что земля - их жизнь.

Может, стоит к ним прислушаться?

Автор: Михаил ДЕМЕНОК, писатель, с. Анучино