Весь флот будет лежать на дне,

Речь идет о судах, которые предназначены к продаже-утилизации. Именно такая судьба ждет 270 кораблей Тихоокеанского флота. Впрочем, на зональном совещании, которое проходило в штабе ТОФ, разговор шел не только о судьбе кораблей, а вообще всего высвобождаемого имущества как сухопутных, так и военно-морских сил Дальнего Востока. В нем приняли участие заместитель министра Госкомимущества РФ Владимир Мамигонов с группой своих работников, представители территориальных комитетов по управлению госимуществом Приморского и Хабаровского краев, Амурской, Магаданской, Камчатской, Сахалинской, Еврейской автономной областей, а также большая группа офицеров Дальневосточного военного округа и штаба ТОФ.

Битва за металл

Вот не ожидал, что проблема сбыта металлолома, “полученного” из списанной военной техники, столь остра. И тем не менее в своем выступлении, основном, кстати, докладе, вице-губернатор Приморья и одновременно председатель краевого комитета по управлению имуществом Геннадий Токуленко выделил ее в особую тему. По его мнению и, как впоследствии оказалось, мнению его коллег, все, абсолютно все высвобожденное военное имущество в любом виде должно передаваться в территориальные органы его службы для последующей продажи, в том числе и металлолом. За исключением особо значимых объектов, список которых должен быть утвержден в законодательном порядке. Но на них “территориалы” и не претендуют. А вот черный и цветной металл или заводские, той же “Звезды”, отходы от утилизации военной техники, то есть тот же металл, - это отдайте.

Ситуация и в самом деле ненормальная. Любой коммерсант может весьма прибыльно для себя продать горы разделанных судов-лодок хоть на Луну, при этом не уплатив налог с продажи, государственная организация, которая официально (читай - с последующими платежами в бюджет) намерена выставить этот же металл на торги, не смеет к нему даже подойти. Правда, коллегам Токуленко с Камчатки как-то удалось на торгах “толкнуть” хорошую партию латунных гильз, что им до сих пор не могут простить военные. А все дело в том, что органы Госкомимущества имеют дело исключительно с недвижимым имуществом, а металлолом - это движимое, то есть как бы специально отданное государством на безвозмездное обогащение коммерсантам. Словом, подарок, который смогла сделать “богатая” Россия нарождающемуся (или возрождающемуся?) классу “эксплуататоров”.

Попробовали было у последних отбить хотя бы суда, которые своим ходом как бы на гвозди уходят - и от бюджетных платежей тоже, - куда только заблагорассудится. Вроде бы нашли и документ, который относит самолеты, суда, катера к недвижимости, а значит, высвобожденные из военного имущества, они могут реализовываться только через органы Госкомимущества. Но не тут-то было. На любой высокий документ в России найдется столь же высокий, если не выше. “Сделать” его не представляет никаких сложностей: ведь при купле-продаже черных и цветных металлов крутится столько черного нала, в этих операциях участвует столько заинтересованных лиц (как кто-то в зале бросил реплику - особенно в пределах Садового кольца), в чьих карманах оседают полновесные доллары, что сломать сложившуюся схему можно лишь жестко запрещающим и однозначно трактуемым законом.

Чтобы, к примеру, завод “Звезда”, порезав очередную дизельную лодку, металл мог отдать лишь в одни руки - в комитет по управлению имуществом Приморского края, который, в свою очередь, мог его лишь выставить на торги. Или продать на наш российский металлургический комбинат, коли оттуда придет заявка, утвержденная... А впрочем, кем утвержденная? И что помешает металлургам загнать эти отходы утилизации военных судов тем же корейцам? Да, в этой стране что только не придет в голову.

А что касается судов, самостоятельно двинувшихся в переплавку, то представитель российского фонда имущества, взошедши на трибуну, подтвердил, что этот “металлолом” наши моряки уже встречали на бесконечных просторах Мирового океана. Потому вроде бы выработан новый порядок: любое судно, даже если оно требует капитального ремонта, сначала выставлять на продажу как плавсредство, и лишь через шесть месяцев его можно будет пускать в утиль. Видимо, по вышеобозначенной схеме. Да и сказано это было как-то в виде больше пожелания, нежели уже законодательно оформленной практики, которая, если и в самом деле будет принята, еще большим бременем ляжет на флотский бюджет - ведь вся предпродажная подготовка любого военного имущества по закону этак по-барски отдана военным, а они, фигурально выражаясь, и так уже ходят без порток.

Хлам стоит дешевле его охраны

Нешуточные страсти вокруг металлолома понятны. Ведь это - наиболее ликвидное бывшее военное имущество, которое приносит огромные барыши коммерсантам и которое, будь оно пущено с торгов, обеспечило бы столь же высокие поступления в государственную казну. Остальная недвижимость, уже не нужная армии и флоту, или малоликвидна, или совсем непригодна для продажи.

К примеру, военные городки. Коммерческой ценности сейчас они не представляют отчасти из-за удаленности от достаточно оживленных населенных пунктов, но главным образом, из-за того, что просто-напросто восстановлению не подлежат. Стоит уйти части из казарм, стоит по окрестностям разнестись слуху, что объект выведен из числа строевых, - и уже через месяц там остаются одни остовы зданий. Виноватят в этом армию и флот, которые обязаны обеспечивать предпродажную подготовку и охрану объектов, техники и недвижимости, остающихся до факта купли-продажи на их балансе. Но тут надо сделать маленькое отступление.

Когда начиналась катавасия с продажей военного имущества, при штабах были созданы специальные структуры, задача которых и по сей день - утилизация и подготовка к продаже. На первых порах, однако, 20 процентов вырученных средств от продаж передавались армии и флоту именно для этих целей. Хоть и мало, но все же кое-как справлялись, но теперь и эта норма отменена, и совершенно непонятно, откуда брать деньги на все эти цели. Им говорят: вы готовьте, а мы потом, после продажи, вам компенсируем все затраты, может, и с прибылью. А не получится ли так, что недвижимость купят куда дешевле, чем стоило ее подготовить к торгам? И где взять первоначальный капитал? А он требуется немалый.

Ну, во-первых, охрана. Скажем, Тихоокеанскому флоту на сегодняшний день надо охранять около 140 городков. По масштабам они различны, однако даже для самого маленького надо не менее трех человек в смену, с учетом резервной - это 12 человек. Прикиньте сами. Если попытаться организовать охрану матросиками, то надо либо проводить дополнительную мобилизацию, либо снимать специалистов с подводных и надводных судов. И ладно бы, если бы охранять пришлось месяц-два, так нет - между решением о высвобождении имущества и решением о его продаже проходит полтора и более лет. Даже чтобы продать какой-нибудь склад, нужно посылать документы в генштаб, а там этих бумаг - тонны. Вот почему при суммарной оценке всего высвобожденного имущества на ТОФе в 411 миллиардов рублей лишь 11 процентов отдано в аренду, а значит, обеспечена хоть какая-то сохранность объектов, и только 7 процентов отдано в продажу, что еще не означает, что купля-продажа состоится. Затрат при такой системе не выдержит ни один даже самый крутой балансодержатель, что уж говорить об армии и флоте.

Именно в ожидании своей судьбы недавно у одной из причальных стенок затонул “высвобожденный” эсминец - плохо охраняемый, он стал добычей сборщиков как черного, так и цветного металла. В конце концов они добрались до каких-то решеток и собственно кингстонов. Эсминец классически, прямо у пирса, топориком ушел под воду. Между прочим, на Камчатке за год под водой оказалось три судна, два подняли, а одно так пока и отдыхает от мародеров.

Так вот, чтобы поднять судно, флоту надо выложить за каждую его тонну 20 долларов США. К примеру, за тот же эсминец некая фирма просит ни много ни мало 400 тысяч баксов. Затем необходимо капитально отремонтировать и еще полгода, если поступит-таки распоряжение о продаже, охранять. Если никто не купит плавсредство, то опять же флоту надо позаботиться о его утилизации, то есть разделке на металлолом, теперь уже наверняка лишь черный. А тут свои расценки.

В среднем за каждую разделанную тонну надо выложить 40 долларов США. А завод “Звезда” берет еще круче: 74 доллара за разделку надводного корабля, 101 доллар - дизельной подводной лодки. Естественно, за каждую их тонну. Вот и стоят, скажем, в Советской Гавани 12 подлодок, ожидая своей участи или готовясь уйти на дно. Не хочется даже и считать, во что обойдется их предпродажная подготовка, тем более всех 270 кораблей, о которых говорилось выше.

Ключи где-то в пределах Садового кольца

Было смешно и одновременно грустно наблюдать перепалку “имущественников” с военными.

Первые: отдайте нам суда, мы их продадим.

Вторые: берите, мы же не против.

Первые: так половина из них затоплена.

Вторые (пожимая плечами): у нас нет средств их поднимать.

И вот тогда Владимир Мамигонов сказал свою если и не историческую, то по крайней мере вполне отражающую деловитость России фразу:

- Весь флот будет лежать на дне, пока мы тут с вами договариваемся.

Владимир Григорьевич, конечно, немного слукавил. Потому что кому, как не ему, знать, что не от таких совещаний - а подобных, кстати, по всей России пройдет семь-восемь - зависит судьба высвобожденного военного имущества и, значит, размеры поступлений в бюджет. Все ключи лежат в пределах Садового кольца. Он сам в заключительном слове признал, что подобное творится во всех регионах страны, что на сегодняшний день не существует технологии разрешения проблем распродажи, что по всем этим операциям законодательных процедур в реалии просто не существует. Для сбора мнений, предложений и проводится серия таких встреч, точку которым поставит в сентябре общероссийское совещание, которое суммирует все предложения и передаст в правительство. Потом вроде бы будет принят новый закон, в чем лично я сомневаюсь - кому нужен будет весь этот хлам, если в сентябре, тем более в октябре полным ходом будет идти предвыборная кампания в Госдуму?

Сознательно ушел от патриотических порывов, которые нет-нет да и хотели прорваться наружу. Ведь и мне не по себе от упадка армии и флота, от продажи крейсеров, эсминцев, “МиГов”, налетавших всего-то 30-40 часов, - на Камчатке такие ждут своей участи, постоянно подвергаясь опасности быть разграбленными.

Другое хотелось понять. Ну, ладно. Если уж так произошло и армию и флот решили сокращать, то почему же столь бездарно, столь простодыро мы разбрасываемся огромными материальными ценностями? Абсолютных цифр, конечно, не знаю, но совершенно справедливо можно утверждать, что попади средства от продажи всего высвобожденного военного имущества в государственный карман, мы меньше бы заглядывались на кошелек валютного фонда. Может быть, удалось бы хоть частично реанимировать ВПК за счет заказов на изготовление новейшей военной техники. Тех же, к примеру, “Черных акул” и “Аллигаторов”. Да мало ли куда могли пойти деньги! А получилось, как всегда: наиболее ликвидная часть оказалась под контролем частных лиц, а весь остальной хлам, за который и копейки не выручишь, достался государственным структурам. И все, между прочим, по закону. Тут невольно плохо подумаешь о тех, кто их пишет, о тех, кто не вылезает с Садового кольца, из дома правительства, из Кремля.

Автор: Евгений ИЗЪЮРОВ, "Владивосток"