Лес рубят - а щепки не летят

Так говорят японцы о маленьком поселке Пластун в Тернейском районе. Действительно, на фоне всероссийского бардака, где остановлены предприятия, зашкаливает уровень безработицы, а работающие не видят зарплаты, где квартиры в коммунальных домах отапливаются “буржуйками”, где пьянство и безответственность стали нормой, а успех бизнеса заключается в умении половчее одурачить партнера, Пластун выглядит как оазис цивилизации в отдельно взятом районе на северной окраине Приморья.

На улице - холод, а батареи в домах горячие как огонь. Жилые дома в Пластуне отапливаются углем, а котельная, дающая тепло производству, вообще не зависит от топлива “со стороны” - сжигает отходы лесопереработки.

На территории морского портпункта (собственность того же предприятия) аккуратно сложены промаркированные штабели кругляка, досок, упакованные кубы готовой к отправке в Японию продукции. На вопрос о безработице в Пластуне недоуменно пожимают плечами и поглядывают друг на друга: “Есть у нас безработица?” Никто толком этого не знает, но все же решают, что есть - среди женщин. Да еще среди тех, кто просто не хочет работать. Год назад при учредительстве “Тернейлеса” начало выпускать продукцию совместное российско-японское предприятие ЗАО “СТС “Текновуд”, давшее дополнительно 250 рабочих мест. Пластунским предприятиям даже требуются специалисты - бульдозеристы, водители лесовозов, вальщики, трактористы. Их возят из Кавалерово, Чугуевки, Дальнегорска на работу вахтовым методом. Особняк генерального директора АО “Тернейлес” Щербакова, видный из любого уголка поселка, ни у кого из жителей почему-то не вызывает раздражения и зависти. Это при нашей-то убежденности, что начальник хорошим быть не может. Про генерального с уважением говорят все - от руководства района до нашего случайного попутчика, попросившего подбросить его до ближайшего поворота: “Он всем нам жизнь дает - и поселку, и району. И не только нашему...”

Мы давно уже не верим, что жизнеспособность предприятия зависит только от объективных причин. Условия существования у всех примерно одинаковые, а живут по-разному. Многое зависит от лидера.

Владимир Щербаков убежден, что лес обязательно нужно рубить. И не только потому, что это такой же бизнес, как и любой другой, позволяющий делать деньги. Щербаков относится к лесу как к огороду. Урожай помидоров надо снимать в период зрелости, не ждать, пока он превратится в гниль. Так же нельзя доводить до гнилого состояния дерево: денег на трухе не сделаешь, а для природы перестойные леса - повышенная опасность пожара. “Мы даем рабочие места, заработную плату, платим налоги, решаем вопросы социальной сферы. Если есть у нас ресурсы, и есть возможность заработать на них деньги - мы должны это делать обязательно. Жить так, как живет наша страна, - варварство”.

Простая и добрая мысль - жить надо хорошо. Для этого - соответственно работать... Эту мысль разделяют, похоже, все соратники Щербакова по “Тернейлесу”. На вопрос об уникальности их предприятия пожимают плечами: ничего в нем нет необыкновенного. Таким и должно быть обычное предприятие. Вот это-то и страшно: нормально работающее предприятие нам со стороны кажется уникумом...

Щербаков согласен - любая деятельность человека наносит ущерб природе. Так что же, не жить по-человечески? Его возмущает, что Россию держат за резервацию - в качестве резерва первозданной природы. Не случайно, как он полагает, американцы охотно вкладывают средства в наши экологические проекты. Если верить прессе, Америке принадлежит 43 процента вредных выбросов в атмосферу... А потому они такие заботливые, считает Щербаков, что мы не можем поставить на Камчатке заслонку, чтобы наш не замутненный цивилизацией воздух не перетекал в Америку. Это здорово придумано - дышать воздухом, произведенным дикой Россией, и пользоваться всеми благами цивилизации у себя дома. Утрировано, конечно, но по сути верно.

Как ни странно, с директором знаменитого биосферного заповедника, расположенного тут же, на территории Тернейского района, они друзья, хотя один охраняет природу, а другой ее использует. И вот в этой точке - рубить или не рубить лес - они никак не могут найти компромисс, и спор их, видимо, вечен... А золотая середина, по-моему, давно найдена тем же Щербаковым: рубить лес надо, вопрос в том, как рубить.

Решение о запрете на заготовку кедра Владимир Щербаков называет очередным перехлестом на территории Приморского края. Этот запрет вывел из хозяйственного оборота огромные лесные массивы на уже освоенных территориях, для работы на которых не требуются такие капиталовложения, как для поднятия лесной целины. Щербаков уверен, что пусть не сегодня, но завтра, через 3 года, через 5 лет решение будет отменено, потому что рано или поздно мы примем законы, по которым нужно хозяйствовать, чтобы и человеку была польза, и вреда природе как можно меньше..

Щербаков уверен, что повального истребления кедра не начнется, если будет снят запрет на его заготовку. Дело в том, что, заготавливая кедр, придется думать и о технологиях по его переработке. В круглом виде Япония не сможет принимать кедра больше, чем сейчас. Перестав получать его из Приморья, японцы быстро перестроились, заменили кедр другими породами, и в больших объемах кедр-кругляк им теперь не нужен. А какие существующие ныне лесозаготовительные предприятия в состоянии создать мощности по переработке, закупить технологии? Много ли у нас таких?

Упорная борьба с неким злом по имени “монополизм” привела к распылению лесных ресурсов. Специалисты “Тернейлеса” подсчитали, что будущее есть только у предприятий, заготавливающих в год не менее 100 тысяч кубометров древесины. Маленькие фирмочки, которым только бы “день простоять да ночь продержаться”, не могут вкладывать средства в поддержание и строительство дорог, ремонт и обновление парка техники, создание мощностей по переработке. И работают на износ - тем заделом, который имеется с прошлых лет. И который понемногу подходит к концу. А в “Тернейлесе” объемы производства растут ежегодно на 10-15 процентов. В планах - дальнейшее увеличение, для этого существует специальная программа, этим занимается специально созданный отдел перспективного планирования. Много ли у нас таких жизнестойких? Многие ли могут позволить себе приобретать лесозаготовительную технику вроде “Харвейстеров” и “Форвардеров” стоимостью в сотни тысяч долларов каждый? Многие ли могут себе позволить вкладывать средства в новые технологии, в глубокую переработку сырья?

Есть замечательный анекдот про мужиков, пиливших в сибирской тайге лес двуручными пилами. Им прислали японскую бензопилу. Мужики подставили ей палку. “Вж-ж-жик!” - сказала бензопила, одним махом справляясь с работой. “Ого!” - сказали мужики и попробовали бревно. “Вж-ж-жик!” - снова сказала бензопила. И тогда смекалистые мужики подставили ей металлический ломик. “Тр-р-р...” - и бензопила сломалась. “Ну то-то!” - сказали мужики и опять пошли пилить лес двуручными пилами... Казалось бы, вся наша суть “расейская” в этом анекдоте!

Но вот она, реальность, и тоже российская - цеха ЗАО “СТС “Текновуд”, совместного предприятия АО “Тернейлес” и японских фирм “Сумитомо” и “Севен Индастриз”. Единственное в мире предприятие такого рода, под его крышей уместился весь комплекс по изготовлению 5-слойного клееного бруса: от ошкуривания бревна и заточки пил до упаковки готовой продукции и клеймения ее собственным, “текновудовским” клеймом качества. Если говорить о его значении для Приморья, то это, пожалуй, революция - поворот лесной промышленности от экспорта сырья к экспорту готовой продукции.

“Тернейлес” уже убедился на практике, какое большое дело сделано с пуском этого завода и насколько своевременно. Всегда дававший быстрые деньги кругляк в прошлом году подвел - “Тернейлес” столкнулся с проблемой его сбыта. Цена на него на японском рынке была самой низкой за последние 10 лет. Щербаков говорит, что предприятие могло бы не пережить этот тяжелейший период, не будь к тому времени готов завод по выпуску клееного бруса. 75 тысяч кубометров экспортного пиловочника было переработано на заводе и отправлено в Японию в новом качестве.

Сегодня “Тернейлес” осваивает новое перспективное дело - глубокую переработку твердолиственных пород. В декабре минувшего года заказчику отправлены первые партии строительной заготовки, которая пользуется большим спросом в Японии: из нее мастерят сотни элементов традиционного японского дома.

Когда японцы называют Пластун “почти Японией”, они, наверное, прежде всего имеют в виду пластунцев как партнеров. Японцы - народ очень осторожный в бизнесе. Как же они решились вложить деньги в “Текновуд”? Многолетнее сотрудничество с “Тернейлесом” убедило наших осмотрительных соседей в том, что и в России могут быть перспективные предприятия и надежные партнеры.

Побывав в Пластуне, начинаешь оптимистичнее смотреть в завтра и верить в большое будущее приморских северов, в то, что разговоры о необходимости использовать их огромный ресурсный потенциал - не просто разговоры. Вот он, первый шаг: не по-русски яркие, синие “модульные” корпуса завода по производству из древесины готовой продукции по новейшим японским технологиям. На территории не увидишь праздношатающихся. Текучка кадров как-то иссякла сама собой.

Производство полностью автоматизировано и даже - ну просто кадры из фантастического фильма! - компьютеризировано. Работяги, наши простые русские мужики, не бегают взад-вперед с пилами и топорами образца первых комсомольских строек, а сидят перед экранами мониторов, на которых высвечивается срез бревна, тычут в кнопки на пульте и красным лазерным лучиком размечают бревно - как бы его получше распилить, чтобы доски получились ровные, хорошие, без сучка и задоринки!

В порту под открытым небом на семи северных ветрах стоит только что приобретенный замечательный импортный станок “Вудмайзер”. Замечателен он тем, что нарезает не двухметровые, как обычно, а короткие, 70-сантиметровые доски, а кроме того, ему положено работать в самых что ни на есть суровых условиях. Считается, что здесь, в порту, станок проходит испытание на прочность. Но есть в этой демонстрации и некий скрытый смысл - этим станком Щербаков хочет показать руководителям своих подразделений, дочерних предприятий, разбросанных по разным районам края, свою убежденность в том, что заниматься переработкой древесины не только нужно, но и можно. Причем в самых простых условиях, без больших площадей, без строительства цехов - хоть в тайге под открытым небом, было бы желание.

Этот станок один из специалистов “Тернейлеса” полушутя-полусерьезно назвал своим личным врагом номер один. Потому что дом у этого человека отапливается обыкновенной печкой. Для нее, конечно, нужны дрова. Ближайшая отсюда Шапошникова сопка когда-то, говорят, вся была завалена “дровяными” отходами. В последние годы отходов почти не остается, все идет в дело: на брус и доски, технологическую щепу и опилки для котельной. А теперь это новое приобретение последние дрова пустит в ход, распилив их на короткие дощечки...

Автор: Ирина ГЛАДКИХ, специально для "В", Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"