Настоящий полковник Валерий Яшин

...В Москву он летел инкогнито. Об истинной цели поездки знала только жена, да и ей-то разрешили приоткрыть тайну при жестком условии, что дальше нее информация не пойдет. Для остальных - ближайших друзей, родственников - он просто направлялся в длительную командировку. В аэропорту Шереметьево вплотную к трапу подошла машина, которая уже через минуту мчала его в гостиницу “Москва”. “Оформляйтесь, вас ждут”, - все, что сказал водитель, высаживая его у парадного портала отеля. Взяв на стойке регистрационную карточку, он присел к столику в холле и начал заполнять чистый бланк. Совершенно механически услышал, как сидящий рядом и проделывавший ту же работу человек проборматывает текст, вносимый в разлинованные графы: “...место рождения - Приморский край...”. Он удивленно вскинул брови: “Земляки, что ли?” Сосед хохотнул: “А может, и добираемся в одно место?”

Оба угадали. Оба родились в Приморье и двигались теперь в одном направлении. После трех дней жесткого московского инструктажа военный борт доставил их в Ташкент, а еще через пару часов - в Кабул. Стояло жаркое лето 1980-го. Москва помпезно готовилась принять Олимпийские игры. А календарь-метроном отсчитывал ровно полгода с того дня, как подразделения спецназа и передовые части 40-й армии СА вошли в Демократическую Республику Афганистан.

- В судьбе любого человека бывают люди, играющие в поворотные моменты ключевую роль, - размышляет сегодня заместитель начальника краевого УВД, полковник внутренней службы Валерий Яшин. - Для меня в свое время таким человеком стал первый секретарь крайкома партии Виктор Павлович Ломакин. Судите сами: в самом конце 1979 года я закончил обучение в Академии общественных наук и вернулся во Владивосток, в аппарат крайкома партии. Вскоре вызывает меня Ломакин, говорит: “Звонили из ЦК, сейчас по всей стране набирают опытных работников для отправки в качестве советников в Афганистан. Есть такое мнение: отправить тебя. Как ты на это смотришь? Иди в приемную, посиди полчаса, подумай, если есть мотив для отказа - зайдешь, скажешь”. Вот так... А что тут думать? Было такое понятие - партийная дисциплина. Да и возраст - мне ж тогда было 37 лет, казалось, горы могу своротить. Поначалу планировалось, что в Афганистан мы, советники, должны прибыть одновременно с входящими войсками. Затем “наверху” решили, видимо, что не стоит пороть горячку, и сделали полугодовую паузу. Но и это, честно говоря, особой роли не сыграло, потому что все равно оказались мы в ДРА в первом “советническом” призыве, когда еще никто толком не знал: как себя вести, как выстраивать отношения, на что делать основной упор в работе...

Послом СССР в Кабуле тогда, в самое горячее время, был Греков. Приехали мы к нему на установочный инструктаж. Посмотрел он так на нас... “Ты, - говорит, - Яшин из Приморья? Ну значит, поедешь в Джелалабад. Климат там вроде вашего...” Так и оказался я главным советским советником в Джелалабаде, столице южноафганской провинции Нангархар, перекрывающей третью часть границы с Пакистаном.

...Мы сидим в гостиной уютной яшинской квартиры на Первой Речке, хозяин наливает предрождественскую рюмку и предается “мемуаристике” со смешком и улыбочкой. Оно и понятно: память человеческая устроена так, что старается стереть тяжелые воспоминания, сохранив преимущественно добрые и приятные моменты. И когда вглядываешься из сегодняшнего далека в события двадцатилетней давности, кажется все безоблачным и правильным; а главное - все еще живы...

...Друзей, как известно, мы приобретаем только в молодости; потом, как это ни печально, список если и изменяется, то в сторону уменьшения. Яшину, однако, везло и везет на людей - и в зрелом возрасте продолжает он обрастать друзьями. Помните того московского земляка и попутчика, с которого мы начали разговор? Так вот, автору этих строк тоже довелось с ним познакомиться. Морозным февралем 96-го вместе с полковником Яшиным добирались мы через Северную Осетию из Грозного в Москву. В столице у нас была пара дней, Валерий Иванович говорит: “Давай в больницу съездим, надо мне друга навестить”. Приехали, я чуть отстал, чтобы не мешать встрече. Через минуту вошел в палату - молча, обнявшись стояли два немолодых человека: Яшин - чуть пониже, покоренастее, с посеребренными висками, и второй, с головой белой как снег - Игорь Астапкин, генерал-лейтенант милиции, начальник одного из ведущих главков МВД России. Даром, что больница: появился тут коньяк, начались разговоры: “А помнишь, тогда, в Кабуле...”; с телефона, установленного прямо в палате, стали звонить в Афганистан - еще одному другу, остающемуся в соседней пылающей стране на дипломатической работе...

Фронтовики знают: из огня без шрамов не выйдешь. У Яшина тоже не только в памяти остались шрамы. Он уезжал в Афганистан на год - без права на отпуск или побывку дома. Но через несколько месяцев шальная пуля ткнулась в его руку, и после госпиталя высокое начальство разрешило: “Ладно, езжай домой, но только на 3 дня!” 6 ноября ближе к ночи он сошел с борта военного транспорта на авиабазе в Кневичах. Поехал домой. Позвонил. Увидев его в проеме двери, жена осела на пол... И смех и грех: куда он уехал, никто не должен был знать; о том, что приехал, - тем более. Однако первый из друзей ворвался в дом через полчаса. Последний - ближе к 4 часам ночи. А 9-го он улетел обратно, “в командировку”.

...Это сегодня Яшин рассказывает об Афганистане (мелочи, мол, все это в прошлом) с улыбкой. В том числе и про то, что за его голову - голову главного советского советника в Джелалабаде - моджахеды назначили награду в 200.000 афгани. Трудно сказать, сколько это по долларовому курсу - тогда курсом интересовались мало. Известно лишь, что сумма эта составляла более двухсот среднемесячных афганских зарплат. “Да разве ж мой “котелок”, - смеется Яшин, - столько стоит?” Как говорят в таких случаях, врагам виднее. А я думаю, что стоимость этого “котелка” определить невозможно. Потому что опыт, накопленный сегодня Валерием Яшиным, просто бесценен.

- Так я вот все о значении Ломакина в моей судьбе, - продолжает Яшин. - Вскоре после возвращения из Афгана вызывает он меня опять к себе. “Ты, - говорит, - знаешь, у нас освобождается место первого секретаря Шкотовского райкома партии. Понимаю, что у тебя нет подобного опыта, но мне нужен человек, на которого я могу положиться”. А Шкотовский район тогда был - не знаю, как сейчас, - самый большой в Приморском крае, 130 тысяч населения: Большой Камень, Чажма, Тихоокеанский и т.д. Вот там я и начал настоящую самостоятельную партийную карьеру.

...Иногда мне кажется, что по яшинской биографии можно с легкостью снять фильм в стиле голливудского боевика. И совершенно будет непринципиально - партийная карьера или какая-то иная. Просто есть люди, которых жизнь всю дорогу испытывает на прочность, беспрерывно подсовывая им разные нештатные ситуации. В Афганистане он оказался одним из первых. А когда над судоремонтным заводом ТОФ в Чажме взметнулся ядерный гриб, ни у кого в стране - в том числе и у первого секретаря райкома - не было, даже понаслышке, чернобыльского опыта. Все делалось по наитию, на уровне интуиции, которая подсказывала только одно: сначала сберечь людей, потом все остальное. Именно тогда, в пору Чажмы (а не в Афганистане или в Чечне), Яшин впервые произнес: “Я не могу приказывать. Я прошу выйти вперед только добровольцев. Но если этого не сделаем мы, то не сделает никто...”

Улыбка и веселье в его голосе сменяются металлом и злостью, когда он и сегодня вспоминает тогдашнее поведение флотских военачальников и некоторых функционеров из крайкома. На него орали по телефону: “Что ты паникуешь?! Ситуация контролируется!..” Может быть, не в Афганистане, а именно тогда его виски начали белеть?..

...Трудно сказать. Но вот ведь что характерно - в постсоветские годы только ленивый не пинал бывших партийных работников. В Шкотовском районе, однако, где просекретарил Яшин ровно 5 лет, его и сегодня вспоминают добрым словом: честен, не заносчив, доступен, верен своему слову и умеет доверять другим. Говорят, если бы все партийные вожаки обладали хотя бы таким набором качеств, партия вряд ли бы так легко рассыпалась...

А в 1987-м, когда Горбачев начал свои бесконечные кадровые чистки и перестановки, обнаружилось, что никак не справиться без Яшина на другом, совершенно непривычном для него месте - руководителя всей кадровой службы приморской милиции. Согласование по всем инстанциям - от Владивостока до Москвы - прошло быстро. И осенью 87-го Яшины, теперь уже, наверное, окончательно, переехали во Владивосток.

Кадровик - скучная работа. Бумажки, докладные, заявления; “принять...”, “уволить...”, “объявить выговор...”, “...благодарность...” То ли дело оперативники - преступников, понимаешь, ловят, народ защищают. Это все, конечно, так. Но сидит полковник Валерий Яшин на своей должности - замначальника краевого УВД по кадрам - уже 12-й год, и нет в крае милиционера, который бы его не знал. Не потому, что где-то там - через “кадры” - двигаются бумажки о присвоении очередных званий; и не потому, что о его въедливости и требовательности ходят легенды. Нет, дело немножко в другом. И это другое непросто выразить словами.

Ну вот, например. В период ведения боевых действий в Чечне туда не раз выезжали в 2-месячные командировки отряды приморской милиции. “Кадровик” (если хотите - даже “тыловик”) Яшин провел за это время в Чечне ровно полгода. А кого, спрашивается, еще было посылать, как не человека, имеющего за плечами афганский опыт?

За эти полгода ни один приморский отряд не потерял ни одного (!) человека.

Рапорт командира приморского ОМОНа на имя начальника ГУОШ (группа управления объединенных штабов) в Грозном: “Настоящим докладываю, что в ночь с 1 на 2 мая, около 2 часов, во время обстрела комендатуры № 3 в результате взрыва гранаты получил контузию полковник Яшин В. И.

В связи со сложной обстановкой в районе комендатуры от госпитализации было решено воздержаться. В дальнейшем т. Яшин В. И. сам отказался от госпитализации...”

От сравнений Афганистана и Чечни Яшин отказывается:

- И сравнивать нечего. Разные это вещи совершенно. Единственное, что роднит, - боязнь потерять людей...

...У него куча орденов и медалей, заслуженных, как вы уже, очевидно, поняли отнюдь не “паркетным” способом. От них пахнет гарью, потом и кровью. И носить их можно с гордостью. Но я, признаться, ни разу Яшина при полном “иконостасе” не видел. Он и на работу-то периодически в “гражданке” ходит; да что с него взять, одно слово - кадровик...

В своей нынешней работе руководствуется Яшин, как мне кажется, двумя принципами. Или уроками. Они, может быть, и взаимоисключающи, но так уж устроена вся наша жизнь. Во-первых, при всей текучести кадров (а это сегодня, к сожалению, настоящий бич органов УВД) работать здесь должны люди с чистыми руками - только за прошлый год кадровик Яшин выгнал с работы за различные проступки почти полторы сотни сотрудников милиции. А во-вторых, относиться к людям надо с высочайшей степенью бережности. Этот урок преподала сама жизнь. В 1944 году его отец - Иван Семенович, служивший тогда начальником АХО расквартированной в Приморье армии, - был осужден военным трибуналом на 10 лет лагерей за то, что его подчиненные упустили в Спасске под лед 6 свиней. Время, конечно, было суровое, но соразмерны ли вина и наказание?..

Вот с этих позиций он и смотрит на жизнь. Аккуратист и службист (в лучшем смысле этого слова), он не выносит бардака - ни в своем деле, ни вокруг. Потому и согласился с товарищами, которые выдвинули его кандидатом в депутаты городской думы по 9-му округу (это район улиц Котельникова, Жигура и прилегающих). Это как в той ситуации с чажминскими добровольцами - помните? “Если эту работу не сделаем мы, то ее не сделает никто...” Так и здесь - если не такие, как Валерий Яшин, кто еще наведет порядок в нашем городе?

Автор: Андрей ОСТРОВСКИЙ, Вячеслав ВОЯКИН (фото), "Владивосток"