Флот, который мы потеряли

Известный русский адмирал Александр Колчак в одной из своих статей утверждал, что к концу ХХ века Тихий океан станет главным местом столкновений интересов многих крупных держав и соответственно будущее Дальнего Востока во многом будет зависеть от сил и влияния России в этом регионе. Парадокс, но более других мнение адмирала разделяло советское руководство.

К середине 80-х годов в состав советского Тихоокеанского флота входили 2 флотилии атомных подводных лодок, насчитывавших более 50 субмарин, в том числе около 20 с ядерными баллистическими ракетами. Кроме этого в составе трех флотилий разнородных сил имелось еще по крайней мере пять соединений дизельных подводных лодок общей численностью около 60 единиц. Надводные силы были представлены добрым десятком соединений различного назначения и одной оперативной эскадрой. Общая численность действующих кораблей основного класса (крейсера, большие противолодочные и ракетные корабли, эсминцы и сторожевики 1, 2-го ранга) доходила до 40 единиц, а кораблей

3-го ранга (малые противолодочные и ракетные корабли, тральщики, сторожевики) была примерно в полтора раза больше. Гордостью моряков-тихоокеанцев являлись авианесущие крейсера “Минск”, “Новороссийск” и вступивший в 1986 году в состав Тихоокеанского флота атомный ракетный крейсер “Фрунзе”. В ближайшие годы ожидалось прибытие на флот ракетного крейсера “Червона Украина” (ныне “Варяг”, находится на ТОФ), атомного ракетного крейсера “Андропов” (ныне “Петр Великий”, находится на Северном флоте) и авианосца “Леонид Брежнев” (впоследствии “Варяг”, построенный на 75 процентов, был продан Украиной в Макао), целой группы новейших эсминцев и больших противолодочных кораблей.

Сейчас принято говорить, что Тихоокеанский флот не имел развитой инфраструктуры, системы обеспечения и ремонта, но тем не менее все корабли 1-й линии, от допотопных сторожевиков постройки 50-х годов до суперсовременного крейсера “Фрунзе”, отрабатывали задачи в море в полном соответствии с курсом подготовки. Морская авиация и береговые войска Тихоокеанского флота в те годы исчислялись дивизиями и полками.

Конечно, американские военно-морские силы, действовавшие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в некоторой степени (в основном благодаря авианосцам) превосходили советский Тихоокеанский флот. Но, по мнению многих наших офицеров, это с лихвой компенсировалось особенностями нашей тактики действия. Против каждой авианосной группировки мы в состоянии были выставить “завесу” дизельных подводных лодок такой плотности, что проскочить ее не смог бы ни один корабль группировки. Кроме того, авианосец вовсе необязательно топить, достаточно создать ему крен в несколько градусов для того, чтобы он не смог поднять в воздух авиацию, после чего вся группировка превращалась в слабо защищенные мишени. Пока моряки наносили бы удар из-под воды, с воздуха авианосец должна была атаковать целая дивизия ракетоносцев. Американцы, всегда считавшие свой флот номером один в мире, были убеждены в невозможности нанести удар по советскому побережью (даже неядерными вооружениями) без риска лишиться значительной части своих сил.

Сегодня от морской авиации ТОФ осталось только название, а для того чтобы сосчитать живые корабли

1-го ранга, хватит пальцев одной руки. За последние годы корабельный состав сократился в несколько раз. “Минск” и “Новороссийск” давно проданы на металлолом, а “Фрунзе” (ныне “Адмирал Лазарев”), за последние 6 лет ни разу не оторвавшийся от пирса, похоже, находится в глубокой коме. Атомный “Петр Великий” вместе с тихоокеанским экипажем остался на Севере, так как для него здесь нет не только системы обеспечения, но и даже эскортных сил. А гордый “Варяг” не сегодня-завтра надолго, если не навсегда, встанет в завод. Столь ощутимые потери российский флот понес только однажды, во время Цусимского сражения.

По мнению многих офицеров, от боевой подготовки сегодня в полной мере сохранилось только планирование. Из четырех курсовых задач подготовки кораблей к ведению боевых действий относительно правильно отрабатывается только первая. Мероприятия остальных трех вместо положенных нескольких месяцев выполняются за несколько дней. Все это обзывается крупномасштабными комплексными учениями и проводится (в целях экономии топлива) на удалении максимум 50 миль от своего побережья. Основная масса стрельб проводится по имитированным мишеням, а попросту говоря, в воздух. Впрочем, не хватает не только мишеней, но и торпед. Все торпедные залпы проводятся условно, реально выпускается лишь только одна торпеда. Оценка такой стрельбы осуществляется графико-аналитическим методом, который при известном опыте минного офицера всегда дает положительный результат. Быть может, именно поэтому 90 процентов боевых упражнений и стрельб, выполняемых моряками всех четырех флотов, оцениваются на “отлично”? Сегодняшние тихоокеанцы здорово радуются, если во время учений над ними пробарражирует какой-нибудь американский “Орион” (самолет-разведчик). Внимание американцев теперь служит целям самоуспокоения, мол, они тут летают над нами на всякий случай, ведь дури-то у нас еще порядочно сохранилось. Только вот поможет ли нам оставшаяся дурь сохранить Дальний Восток, уверенно сказать никто не может.

За время реформирования вооруженных сил задолженность за судоремонт у Тихоокеанского флота стала исчисляться сотнями миллионов деноминированных рублей, а потребности выражаются еще более космической суммой. Каких-либо надежд на то, что эти деньги будут когда-нибудь уплачены, нет. Крупнейшее на Дальнем Востоке судоремонтное предприятие владивостокский “Дальзавод”, пока еще выполняющий военные заказы по ремонту надводных кораблей, тоже может оказаться в числе банкротов.

По мнению заместителя командира соединения противолодочных кораблей Тихоокеанского флота капитана 1-го ранга Евгения Крайнова, проблема судоремонта заключается не только в отсутствии средств, но и в сумасшедших, непонятно откуда взявшихся расценках на заводские работы. Во всем мире содержание корабля одного класса с большим противолодочным кораблем типа “Адмирал Пантелеев” вместе с питанием, обмундированием и жалованьем экипажу в среднем обходится около 4 миллионов долларов. У нас же только одно ежегодное докование тянет на миллион.

И все же, несмотря на столь страшный технический развал флота, старые опытные офицеры считают главной проблемой кадровый вопрос.

Несмотря на набирающую, по словам министра обороны, оптимизацию вооруженных сил, наибольшую печаль вызывают молодые офицеры. Карманы лейтенанта пусты, а голова до предела наполнена неразрешимыми проблемами, из коих служба далеко не самая главная.

Как лейтенанты выживают на жалованье в 800-900 рублей, они и сами не знают. Едва правительство соберется увеличить оклады военным на 60 процентов, как цены увеличиваются на 160. Впрочем, как выживают, уже неважно, гораздо важнее - как будут выживать. То, что правительство Евгения Примакова, похоже, действительно озабочено положением военных, конечно же, утешает, но не настолько, чтобы забыть о необходимости содержать семью. Хотя надо признать, что лейтенант, обремененный семьей, явление уже достаточно редкое. Большинство молодых офицеров предпочитают пока оставаться холостыми.

Не последней причиной плохого настроения лейтенантов служит и существующая система обеспечения жильем. В соответствии с ней первые пять лет офицеру иметь личное жилье вообще не положено. Вроде как должно предоставляться служебное, но на всем Тихоокеанском флоте пока что существует всего один дом, в полной мере соответствующий требованиям, предъявляемым к служебному жилью. Это особняк, расположенный в центре Владивостока, и проживает в нем командующий флотом со своими ближайшими помощниками.

Всего на Тихоокеанском флоте мучаются более 7 тысяч бесквартирных военнослужащих, около трех тысяч из них проходят службу во Владивостоке. До кризиса флоту удавалось приобретать и строить около 350 квартир в год. Правда, примерно 250 из них уходило увольняющимся в запас, и находились они преимущественно в западных регионах страны. В самом же Владивостоке в последние годы выделялось всего несколько десятков квартир. Многие тихоокеанцы по-хорошему завидуют своим коллегам-черноморцам, нашедшим себе спонсора в лице московского мэра, и, наверное, были бы не прочь присвоить флоту имя столицы нашей Родины. Быть может, тогда мэр Москвы взял бы шефство и над Тихоокеанским флотом? Но, к сожалению, убедительного исторического обоснования присвоения флоту имени Москвы пока найти не удается. Шутка, конечно, но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки.

 Во время одной из встреч с журналистами начальник штаба Тихоокеанского флота вице-адмирал Виктор Федоров заметил, что сегодняшним лейтенантам приходится гораздо тяжелей, чем офицерам его поколения. И не только из-за маленькой зарплаты и отсутствия жилья. Но и невозможности реально попробовать себя в качестве морского офицера. Некоторые из них, прослужив несколько лет, так ни разу и не имели возможности выйти в море.

- Самый современный корабль можно построить за каких-нибудь 3-4 года, а то и меньше, - говорит капитан 1-го ранга Евгений Крайнов. - Корабли - это всего лишь железо, и в благоприятной экономической обстановке их можно строить быстро и много. Для того чтобы воспитать опытного морского офицера, требуется десять лет, а для командира корабля все 15. И то это возможно только в том случае, если они будут проводить в море как минимум 2-3 месяца ежегодно. И одних денег для этого мало. Необходимо иметь людей с хорошей теоретической подготовкой и большим практическим опытом, знающих, кого, чему и как надо учить. А где мы возьмем таких через десять-пятнадцать лет, если уже сегодня приходится назначать командиров кораблей из числа офицеров, в последний раз видевших настоящие флотские учения в лучшем случае семь-восемь лет назад и занимавших в то время должность командира группы (низшая офицерская должность на кораблях российского ВМФ)? В конечном счете мы можем вернуться к петровским временам, когда царь, создавая флот, вынужден был отправлять людей учиться военно-морскому делу за границу и долгое время держать целый штат иностранных консультантов.

Автор: Сергей МЕЛЬНИШИН, "Владивосток"