Война после войны: сдержать хунхузов

В поселках Дальнего Востока расположены воинские захоронения, где покоится немало солдат Красной армии, павших уже после окончания Второй мировой войны, в октябре 1945-го – феврале 1946 года, в Маньчжурии – в боях с отрядами китайцев, которых по дореволюционной памяти называли хунхузами. Эта страница в нашей послевоенной истории для многих россиян долгое время оставалась белым пятном.

Имена на обелисках

В поселке Краскино захоронены пять воинов 384-й стрелковой дивизии, погибших в бою под селением Сандагоу 21 декабря 1945 года, и 19 воинов 215-й стрелковой дивизии, большинство из которых погибли в январе 1946-го. В Пограничном похоронен майор Иса Касараев, военный комендант города Суйхуа, погибший от рук бандитов 5 декабря 1945 года. В воинском захоронении в селе Тамбовка Амурской области покоятся семь солдат и офицеров 3-й стрелковой дивизии, попавших в засаду 15 января 1946 года.

Какие же события способствовали тому, что Красной армии через несколько месяцев после победы над японцами пришлось вступить в бой с различного рода бандами и военными формированиями, которые в большом количестве возникали на освобожденной территории?

Фронтовики стали администраторами

В августе 1945 года Красная армия вступила в северо-восточные районы Китая – Маньчжурию, в короткой наступательной кампании разбила Квантунскую армию и освободила эту территорию от японской оккупации. Изначально предполагался быстрый вывод советских войск из Маньчжурии, но их пребывание здесь затянулось на восемь месяцев. При этом части Красной армии осуществляли несвойственные ей функции: управление освобожденной территорией и ее жизнеобеспечение, демонтаж оборудования промышленных предприятий, принадлежавших японцам, и вывоз его в Советский Союз.

Еще одной функцией Красной армии стала политическая – как можно дольше находиться в Маньчжурии, чтобы создать благоприятные условия для деятельности китайских коммунистов.

Именно в этот период в Китае обострилась политическая борьба между правящей партией Гоминьдан во главе с Чан Кайши и Коммунистической партией Китая (КПК) во главе с Мао Цзэдуном – страна стояла на пороге гражданской войны. В отличие от более влиятельной партии Гоминьдан у КПК не было сотен тысяч чиновников, зато были десятки тысяч активных сторонников коммунистической идеи, готовых по зову партии быстро выехать в любой район.

Благодаря дипломатическим усилиям США и СССР, единственных стран, способных повлиять на Китай, в сентябре 1945 года удалось усадить за стол переговоров лидеров двух партий – Чан Кайши и Мао Цзэдуна, но и в этот период борьба за влияние на освобожденные от японцев районы продолжалась, и Северо-Восточный Китай не был исключением.

Меж двух огней

Ситуация с властью в Маньчжурии была еще более неоднозначной, чем в других районах Китая. Формально существовавшее под пятой японцев государство Маньчжоу-Го было ликвидировано, как и японские властные структуры, а временной заменой стали советские военные администрации.

С согласия командования Красной армии в город Чанчунь 2 октября прибыл официальный представитель Гоминьдана, но переброске гоминьдановских войск в Маньчжурию советское военное руководство долго препятствовало. Поэтому туда неофициально устремились военные эмиссары Гоминьдана. Они устанавливали связи с местными лидерами, старались переманить на свою сторону существующие вооруженные отряды, а также приступили к созданию новых отрядов.

Намного быстрее гоминьдановских эмиссаров в Маньчжурию с неофициального согласия советской военной администрации направились китайские коммунисты. Уже 5 сентября 1945 года их боевые отряды появились в крупнейшем городе этого региона – Шэньяне (Мукдене). Командование Красной армии встретило коммунистов очень доброжелательно: им дозволялось формировать местные органы власти и новые боевые отряды, было передано японское трофейное оружие. Правда, при условии, что эти отряды будут называть себя «народной армией самоуправления» или «местными войсками народного ополчения» и располагаться не в городах, а в сельских уездах и поселениях.

Дело в том, что в крупных городах советская военная администрация, китайские губернаторы нескольких вновь образованных провинций да небольшие части полиции при них старались добиться, чтобы не нарушался сложившийся уклад жизни, был обеспечен порядок и имелось в достатке продовольствие. Но в сельских районах возник «вакуум власти», действовали многочисленные бандитские отряды – наследники традиций одиозных хунхузов. Поэтому в уездах и селах стали стихийно образовываться местные вооруженные группы – комитеты или группы самообороны, комитеты защиты, во главе которых стояли, как правило, старосты сел. Рядом с ними на более регулярной основе образовывались военные отряды под руководством как коммунистов, так и гоминьдановских эмиссаров.

По методам действий часто было сложно отличить слабо еще организованные отряды коммунистов, разношерстные отряды сторонников Гоминьдана, отряды комитетов самообороны и собственно бандитские отряды. Уважая силу Красной армии, эти вооруженные группы старались бороться за власть без лишнего шума, но постепенно в разных районах Маньчжурии советские войска стали подвергаться нападениям. Разобраться, с кем ведут бои наши части, становилось все труднее, но для военных не может быть градаций и оттенков врага, поэтому в дальнейшем советские войска стали называть все китайские отряды, которые проявляли к ним враждебность, хунхузами.

Освобожденные против освободителей

Изначально советское командование предполагало вывести наши войска к концу ноября 1945 года, однако этот процесс был приостановлен. Предвидя такое развитие событий, гоминьдановское правительство предприняло демарш, направив 7 ноября самолеты в Чанчунь для вывоза всех своих представителей. В итоге советское командование пошло на уступки: расширило полномочия официальных представителей Гоминьдана, согласилось на доставку по воздуху в Чанчунь и Шэньян ограниченных контингентов гоминьдановских войск и их последовательный ввод на оставленные нашими частями территории. Новый срок вывода советских войск был намечен на 3 января 1946 года.

В результате ситуация значительно осложнилась. В ноябре – декабре 1945-го участились случаи нападений на советских солдат и офицеров. В городе Дальнем погиб лейтенант Петр Быков, сопровождавший оборудование демонтированной ТЭЦ, в Шэньяне погибли три офицера-инкассатора 388-й стрелковой дивизии, был ранен красноармеец Михаил Серов, возвращавшийся после просмотра кинофильма. Под откос сошел следовавший в Шэньян эшелон 52-го полка «катюш», погибли 4 и были ранены 44 солдата и офицера. В госпитале Шэньяна в декабре умерли 25 солдат, в основном от отравления метиловым спиртом после приема местных алкогольных напитков. Со временем стало ясно, что за участившимися нападениями, диверсиями и саботажем стоят весьма весомые политические силы.

К тому времени военные и гражданские представители Гоминьдана втайне от советской военной администрации создали свои «армии», «дивизии», «полки» и «бригады». Только в районе Харбина в январе 1946-го находилось не менее пяти крупных отрядов гоминьдановцев, всего свыше 13,5 тысячи человек. Не уступали им и китайские коммунисты – созданные ими в Маньчжурии военные отряды превышали 100 тысяч бойцов.

Надо признать, что и местное население стало менять свое отношение к Красной армии, пребывание которой в Маньчжурии затянулось без какой-либо военной необходимости. Не была идеальной и дисциплина в наших войсках, неуместное поведение отдельных военнослужащих формировало негативное мнение о советских солдатах.

И снова команда «В ружье!»

К тому моменту советские войска в Маньчжурии имели гораздо меньшую численность, чем во время войны с японцами. Часть полков уже была выведена на родину, остальные готовились к этому в ближайшее время. Солдат едва хватало на ведение гарнизонной службы, охраны многочисленных объектов, много бойцов привлекалось к работам по демонтажу промышленного оборудования. Например, в составе 292-й стрелковой дивизии (СД), располагавшейся в восточной части Маньчжурии от хребта Большой Хинган до города Цицикар, было всего 1779 человек, а на юге, в Шэньяне, 388-я стрелковая дивизия имела численность 2602 человека. 

Ноябрьский демарш гоминьдановцев с отзывом своих официальных представителей из Чанчуня и последовавшее затем согласие советского военного руководства на прибытие их войск на территорию Маньчжурии потребовало до последнего момента иметь в крупных городах группировки наших войск, способные противостоять возможным провокациям. Поэтому в том же ноябре в Шэньян были возвращены 907 солдат и офицеров 202-й легкой артиллерийской бригады, а также другие части, переброшены 48 76-мм пушек 1316-го и 1471-го истребительно-противотанковых полков, 52-й полк «катюш» с 24 установками. По периметру Шэньяна в ноябре – декабре были построены 28 артиллерийских позиций и рубеж обороны для стрелковых подразделений, а внутри города расположились «катюши».
Эти действия были далеко не лишними: в декабре 1945 года гоминьдановские отряды в Шэньяне совершили нападение на военные комендатуры, были убиты несколько гражданских служащих. Потребовалась поддержка мотоциклетного батальона и бронемашин, чтобы разогнать отряды нападавших.

Конечно, такое состояние дел было неприемлемым для командования Красной армии. В дивизиях начали создаваться подвижные боевые отряды, задачей которых было обнаружение, преследование и ликвидация хунхузских банд, прочесывание населенных пунктов. Эти отряды имели численность от 100 до 800 человек, вооружались пулеметами, минометами, пушками и были в целом гораздо более боеспособными, чем формирования китайцев, даже если числом они превосходили наши подвижные группы.

После допроса – расстреливать

В 361-й СД 15-й армии, дислоцировавшейся на северо-востоке Маньчжурии недалеко от впадения реки Сунгари в Амур, действовали четыре подвижных отряда под командованием полковника Константина Томина, майора Алексея Бойко, капитанов Степана Кончаленко и Алексея Рожкова.

Крупный отряд полковника Томина, имевший в составе 755 человек, большое количество артиллерии и 58 автомашин, 18 февраля 1946 года выступил в район золотых приисков Тояоцзы недалеко от города Цзямусы, где обнаружил крупную банду численностью до 800 человек. Обычно при обнаружении и завязывании боя с советскими подвижными отрядами китайцы старались разбиться на мелкие группы и скрыться, но отряду Томина пришлось вступить в настоящий бой. В результате банда была рассеяна, потери бандитов оценивались в 60 человек только убитыми. Но и наш отряд в этом бою потерял убитыми 23 солдата, еще 21 был ранен, также были сожжены три автомашины. Группа полковника Томина действовала вплоть до 4 марта, правда, крупных отрядов хунхузов ей больше не попадалось.

Другие подвижные отряды имели общую численность 607 человек. Группа майора Бойко 19 и 22 февраля встретила две небольшие банды по 30 человек. Группа капитана Кончаленко 23 февраля вступила в бой с бандой в количестве до 170 человек, а группе капитана Рожкова 2 марта пришлось воевать с бандой численностью до 250 человек. Советские отряды в этих боях потерь не понесли.

Всего с 18 февраля по 4 марта 1946 года отрядами 361-й дивизии было прочесано 46 населенных пунктов, уничтожено 187 бандитов, взято в плен 58.

Более масштабно действовали части 1-й Краснознаменной армии, контролировавшие обширные районы от Харбина до Амура. К 13 февраля из состава 59-й, 12-й, 3-й и 231-й стрелковых дивизий были созданы шесть подвижных отрядов численностью от 450 до 600 человек. Командиры отрядов получили приказы командующего армией генерал-лейтенанта Александра Максимова, в которых в жесткой форме предусматривалось: если окруженные группы бандитов не захотят сдаваться, они должны быть уничтожены. Главарей банд предписывалось расстреливать после допроса, а деревни, население которых ушло в банды, сжигать.

Уже в ходе операции появилось еще одно жесткое требование: все банды и отряды, у которых окажется советское оружие, в плен при проведении операции не брать. В начале марта формулировки приказов получили определенное смягчение, например, «тех китайцев, которые сами добровольно являются и сдают оружие, отпускать домой и брать подписку, что они никогда не будут выступать с оружием в руках против Красной армии и Советской власти».

Бои после Победы

Подвижные отряды действовали как в районе Харбина, так и на удалении до 250 км от него, практически каждый день уничтожая крупные отряды. 18 февраля в районе города Хуланя был разгромлен отряд нелегального гоминьдановского полка численностью 300 человек, 20 февраля в районе Миншуй – кавалерийский полк численностью до 800 человек, 21 февраля в районе Цинчэн – конный отряд в 500 человек, 24 февраля в 35 км западнее Харбина – крупный отряд в 1000 штыков. Помимо этого, до 24 февраля были разгромлены еще девять более мелких отрядов и групп. Часто в донесениях взятые в плен китайцы именовались «хунхузами-гоминьдановцами».

Силам 5-го и 6-го подвижных отрядов под командованием подполковника Ивана Севостьянова и полковника Николая Саплина 27 февраля пришлось штурмом брать захваченный китайским отрядом город Мэргэнь. В ходе боя было убито 175 и взято в плен 55 бандитов. С советской стороны три солдата были убиты и один ранен, до этого там же были ранены еще три наших бойца.

В ходе крупного боя у Чанфутуня 28 февраля подвижный отряд № 2 под командованием подполковника Кузьмы Яночкина потерял восемь человек убитыми и десять ранеными. Потери противника оценивались в 200 человек только убитыми.

Всего отряды 1-й Краснознаменной армии с 18 по 24 февраля прочесали маршрут общей длиной 1125 км, а до 4 марта (не считая 1-го отряда) уничтожили 2487 и взяли в плен 273 хунхуза. Среди трофеев значились в основном винтовки – 1137 штук, а также 12 пулеметов, 403 кинжала и 1450 гранат. Приказ отойти в районы постоянной дислокации подвижные отряды получили только 13 марта 1946 года.

В предгорьях Большого Хингана с 17 февраля по 6 марта действовал крупный отряд 292-й СД 36-й армии в составе трех стрелковых рот, поддерживаемый дивизионом самоходных установок СУ-76. В этом же районе действовали два бронепоезда, № 709 и № 742, они совершили шесть выездов на борьбу с хунхузами.

20–21 февраля подвижная группа прочесала в окрестностях Цицикара 120 населенных пунктов, а 22 февраля в бою около крупного селения Турчихэ разоружила несколько банд, 48 китайцев были убиты, а 255 взяты в плен. 28 февраля отряд возвратился в Цицикар. Всего в ходе боевых действий было уничтожено 92 бандита, 304 взяты в плен, было изъято около 300 винтовок и карабинов, 5 пулеметов.

Точку ставит СМЕРШ

Жестокости хватало с обеих сторон. Крупная банда хунхузов в районе села Линьдянь недалеко от Цицикара 1 марта убила шестерых красноармейцев, сопровождавших продовольственный обоз. На следующий день в поисках банды стрелковая рота 292-й СД обнаружила пятерых китайцев, у них нашли самодельные ружья, японские гранаты и ремни – как посчитали, погибших красноармейцев. Эти китайцы были расстреляны на месте.

 Задержанные во время прочесывания местности вооруженные китайцы отправлялись в лагеря военнопленных, а их командиры передавались в органы СМЕРШ. В ведении коменданта Цицикарского гарнизона полковника Чижикова находился такой лагерь, где содержались пленные разных возрастов. После проверки комендант выдавал письменное указание отпустить тех или иных китайцев. К 31 марта в лагере находилось 234 человека, захваченных в ходе операции по ликвидации хунхузов.

Не стремились встретиться с советскими войсками и отряды китайских коммунистов, иногда между ними происходили столкновения, как правило, из-за неправильного определения друг друга. Так, 2 апреля 1946 года стрелковая рота 292-й дивизии была обстреляна подразделением 4-й Народно-революционной армии, принявшим советских солдат за гоминьдановцев, в результате четверо красноармейцев были ранены.

За период боев советскими офицерами были сделаны выводы о низкой дисциплине в китайских отрядах. Но вот что у них было отработано до мелочей, так это тактика отхода: в случае опасности отряд делился на небольшие группы по 15-20 человек, которые отходили по направлениям, где наши войска не могли их преследовать на машинах. После отхода такие группы разбегались по домам, а через несколько дней снова собирались в назначенном месте.

Чужая война нам не нужна

Боевые действия, развернувшиеся в феврале – марте 1946 года между советскими частями и разномастными китайскими отрядами, только подтвердили худшие опасения насчет того, что Советский Союз погружается в пучину чуждой ему гражданской войны в Китае. Лавировать между партией Гоминьдан, с правительством которой были установлены дипломатические отношения, и КПК, с которой советское руководство связывали узы коммунистического единства и братства, становилось все труднее. Сценарий полноценной войны на китайской территории для нас был неприемлем, и дальнейшее непредсказуемое развитие событий было прекращено дальновидным решением советского руководства об окончательном выводе войск из Маньчжурии в период с 1 по 25 апреля 1946 года.

Сложно сказать, какие политические цели преследовались в ходе противостояния наших войск и китайских вооруженных отрядов, действительно ли это было вызвано необходимостью наведения порядка в районах, находившихся под контролем Красной армии, или ставилась задача дезорганизовать силы Гоминьдана в Маньчжурии и создать условия для успешных действий военных отрядов китайских коммунистов. В любом случае советские солдаты оказались ввергнуты в одну из первых после окончания Второй мировой локальных войн, участию в которой официальная российская историография до сих пор не дала оценку.

Денис НИКИФОРОВ, специально для «В»

Фото:

из фондов Государственного архива Приморского края (ГАПК), из фондов Тамбовского музея истории развития сельского хозяйства Амурской области, из собрания автора, из журнала LIFE