Рыба, деньги, два ствола

Когда московским и питерским режиссерам надоест выдумывать сериалы про столичных оперов, они вполне могут обратиться за сюжетами к Николаю Сухомлинову, бывшему начальнику УГРО Владивостока, начавшему свою карьеру в милиции с должности младшего инспектора.

«Сынок, что ты можешь с нами сделать? 

У тебя пистолетик-то есть? Нету. И чего ты тогда дергаешься?»

«Ситуация для меня патовая: если он нажмет курок, мне конец»

С Николаем Григорьевичем мы познакомили читателей в прошлом номере толстушки (см. публикацию «Какой такой кошелек? Крашеный…»). Напомним, что сначала он работал в группе по борьбе с карманными кражами, а потом его перевели в УГРО райотдела по Советскому району.

Перевод был для Сухомлинова неожиданным. Хотя ему давно хотелось попробовать весь спектр работы розыска. И здесь, что называется, его желание совпало с возможностью райотдела, где появилась вакансия. 

Начальник краевого УГРО Леонид Романович Смирнов, ныне покойный, вызвав к себе Николая, строго спросил: 

– Ну что, пойдешь опером в Советский район? Откажешься – отправлю работать в Артем, где ты числишься в штате и получаешь зарплату. Чтобы все было по-честному. 

Сухомлинов понимал: второго такого шанса может не быть. Карьеру на новом месте службы начал в должности инспектора уголовного розыска. И еще поступил в высшую Хабаровскую школу милиции и заочно ее окончил. 

Либо черное, либо белое 

– Я тогда был молодой, горячий, лихость лилась через край. Это потом понял, что не всегда надо лезть на рожон, что это может закончиться плачевно, – признается Николай Григорьевич. – У меня по жизни были хорошие учителя, которые объясняли на пальцах и на собственном примере, что нашего брата-оперативника иногда губят профессиональный азарт и личностные амбиции. Когда ты чувствуешь себя человеком закона, знаешь, что за твой спиной правда и это тебя защитит. В наше время никто не злоупотреблял властью. Это сейчас человек закона может раздувать ноздри, крышевать бандитов, вышибать деньги у бизнесменов. А когда я работал, ничего подобного не было, – говорит Сухомлинов. По его словам, ему стыдно, что органы изменились не в лучшую сторону, не помогла даже строгая переаттестация. Тому свидетельство – релизы краевой прокуратуры и Управления следственного комитета РФ по Приморскому краю о задержании в полицейских структурах оборотней в погонах. Причем с большими звездами на погонах и самого высокого полета. Но не об этом сейчас речь. 

Советский район в 80-е годы прошлого столетия по числу зарегистрированных преступлений занимал последнее место в списке криминальных территорий Владивостока. Тогда лидировали Первомайский и Ленинский районы, впрочем, как и сейчас. Хотя в Советском районе, самом молодом в городе (он был образован 25 августа 1972 года), совершались те же самые злодеяния: убийства, изнасилования, угоны автомобилей, квартирные и карманные кражи, грабежи, поножовщина и т.д. То есть весь перечень преступлений, указанных в Уголовном кодексе РФ, раскрытием которых занимались Николай Сухомлинов и его коллеги. 

– Когда только пришел работать в органы, для меня квартирная кража была серьезным преступлением. Я негодовал: как это так, люди честно работали, зарабатывали на жизнь трудом, а их враз обнесли! У людей горе. Переживал вместе с потерпевшими, как их близкий знакомый, – признается Николай Григорьевич. – Но кражами криминал не ограничивался: за 12 лет моей работы в Советском районе было больше десяти расчлененных трупов. Людей убивали, разрезали на куски, чтобы ночью незаметно вынести части тела в пакетах или в сумках. Кто-то их закапывал, кто-то, наоборот, разбрасывал на видном месте для форса бандитского. Поначалу эти преступления я воспринимал очень близко к сердцу. Но лет через пять поймал себя на мысли, что и к квартирной краже, и к расчлененному трупу стал относиться как к рабочему моменту. Опера постоянно сталкиваются с грязью, кровью и смертью. Для нас не существовало полутонов, были только два цвета – черный и белый, – говорит бывший начальник УГРО Владивостока. 
Кстати, многие его знакомые удивлялись, как он может совмещать грязную работу с увлечением музыкой и книгами, с человеческой порядочностью… 

На самом деле коллеги Сухомлинова были обычными людьми, которым не чужды светлые человеческие чувства. 

Конечно, в праздники они могли пропустить по маленькой, но без фанатизма. И, похоже, поговорку «Вот идет инспектор УР, вечно пьян и вечно хмур» придумали сами опера. 

Тихонько прирежем и снесем в подвал 

Весь Советский район, как и другие районы города, были разделены на сектора. Каждый инспектор уголовного розыска наравне с участковым отвечал за правопорядок на своей территории. И имел негласных помощников. Это были их глаза и уши в районе. Своевременная информация от этих людей помогала в сохранении правопорядка и раскрытии преступлений. Милиционеры называли их «подсобный аппарат». 

Однажды информатор сообщил Сухомлинову, что на его участке объявилась мошенница, находящаяся во всесоюзном розыске. Женщина лет 50 обманным путем выманивала деньги у граждан, обещая помощь в приобретении дефицитных вещей. Например, венгерской дубленки, стенки производства ГДР или холодильника. В свободной продаже этих шикарных по тем временам вещей не имелось. Напомним, что в начале 80-х годов средняя зарплата у строителей коммунизма была 100-120 рублей, а та же стенка стоила 800-1200. Но даже при таких астрономических ценах дефицитный товар можно было купить только по знакомству, причем накинув сверху пару сотен рублей, если не больше. И граждане платили. Как говорится, красиво жить не запретишь. Мошенница же гарантировала приобретение дефицита без накрутки. Перед таким соблазном трудно было устоять. 

Информатор сообщил, что разыскиваемую мошенницу на доверии можно найти в пятиэтажке на улице Русской в квартире ее парализованного отца. Это в двух шагах от районного отдела милиции, который тогда располагался в двухэтажном здании на проспекте 100 лет Владивостоку, 94, по соседству со зданием суда Советского района. 
Обрадованный Николай, никого не предупредив и даже не захватив табельного пистолета, помчался на указанный адрес. Постучал (звонок не работал). Ожидая, что дверь ему откроет женщина, с удивлением увидел на пороге огромного бугая в майке и всего в наколках. 

– Тебе чего? – спросил бугай. 

– Здравствуйте! Мне нужна хозяйка, – сказал инспектор, не обозначив свою принадлежность к милиции.

– Проходи, она на кухне.

Сухомлинов вошел в квартиру. На диване лежал парализованный дед, на кухне у плиты что-то стряпала женщина, а за обеденным столом сидели шесть таких же крепких мужиков, голых по пояс и в наколках с рук до головы: купола, церкви, кресты, русалки и т.д. Весь тюремный вернисаж. На столе несколько бутылок водки и богатая закуска. 

– Мне тогда было лет 25, а им по 45-50, не меньше. Поздоровался, назвал себя, показал удостоверение, сказал, что мне нужна такая-то гражданка, – вспоминает Николай Григорьевич. – Женщина отвечает: 

– Ну я такая-то.

– Одевайтесь, – говорю ей, – вы находитесь во всесоюзном розыске, я вас задерживаю. Пройдемте со мной в отдел. 

Я говорю, а мужики смеются в голос. Женщина тоже смеется. Поначалу не понял, что происходит. Я представитель власти, человек закона, а она мне не подчиняется! Во мне взыграли те самые амбиции, о которых я уже говорил. 

Сухомлинов повторил свое требование: 

– Вы, наверное, не поняли, я – инспектор уголовного розыска. Собирайтесь, пойдем в отдел. 

А сидящие за столом еще больше ржут. 

И тут один их мужиков, самый статусный из присутствующих, спокойно произносит:

– Послушай, сынок, ты еще молодой, дурной. Ты сейчас копытами топаешь и не понимаешь, куда попал. Иди подобру-поздорову, пока плохо не получилось. 

Инспектор снова гнет свое: 

– Собирайтесь, гражданка.

А безымянный собеседник, видимо, пахан, спокойно так: 

– Сынок, ну что ты можешь с нами сделать? У тебя пистолетик-то есть? Нету. И чего ты тогда дергаешься? Нас здесь шесть человек. Мы сейчас тебя потихонечку прирежем, ночью снесем в подвал, и будешь ты там лежать, пока не завоняешь. Мы к тебе относимся по-отцовски, видим, что парень ты нормальный, без корявых ментовских понтов. 
Сухомлинов хотел было сновать возмутиться поведением гостей нехорошей квартиры, но вдруг почувствовал, что в его шею упираются два острых стилета. Один справа, другой слева. 

– Ну что, парень, будешь дергаться дальше? Или пойдешь домой? Даем тебе последний шанс, – уже сурово произнес пахан. 

Будем брать. А некого…

И тут до инспектора доходит, что задержание оборачивается совсем не так, как ему виделось. Он явно в невыгодном положении. А уголовники свое обещание вполне могут выполнить. В том, что за столом бывшие сидельцы, Николай не сомневался. И, скорее всего, у каждого несколько ходок в зону, и по серьезным статьям, если ведут себя так нагло. 
Страха не было, только лихорадочно бегали мысли: «Что делать? Как выкрутиться?» 

– Ладно, ребята. Я все понял. Приду завтра, – сказал Николай и пошел к выходу, не поворачиваясь спиной к уркаганам. 

– Во-во, приходи завтра, тогда и поговорим, – заржали они. 

Сухомлинов выскочил из подъезда и помчался в райотдел. Благо до него не больше 200 метров. 

– Николай, что случилось? Чего запыхался? – спросил старший инспектор УГРО Борис Серещев. Выслушав молодого опера, решил: 

– Будем брать! 

Пока оперативники получали табельное оружие, пока добежали, пока то да се, прошло около получаса. К тому времени в квартире уже никого не было. Только на диване лежал парализованный старик и улыбался… 

По возвращении в райотдел при разборе неудавшегося задержания Серещев сказал: 

– Коля, успокойся, ничего страшного не произошло. Было бы хуже, если бы они тебя порезали. Но мы их все равно возьмем, это дело времени. И запомни: в подобных моментах не надо выставлять себя трусом. Не надо бояться преступников. Но дураком можешь прикинуться. Разведи ситуацию так, чтобы остаться живым и уйти. Я по молодости тоже попал в такую же передрягу. Бандиты меня не убили, но избили до потери сознания и отнесли ночью в подвал. Я несколько дней там валялся в отключке, истекая кровью. Хорошо, что слесарь спустился в подвал отключить воду. Он меня нашел, вызвал «скорую». Врачи потом качали головами: «Ты, парень, везучий. Еще бы два-три часа, и дал бы дуба». 

Слова Бориса Серещева инспектор Сухомлинов запомнил на всю жизнь. Он тогда даже не догадывался, что совсем скоро этот урок ему очень пригодится. 

Кстати, беглую и неоднократно судимую мошенницу вскоре задержали. Но ее приятелей-собутыльников, которых она принимала на квартире отца, не нашли. Потому как их личности не были известны. 

Вот тебе рыба и вот тебе диван 

Железнодорожная станция Вторая Речка входила в территорию профессиональных интересов инспекторов УГРО райотдела по Советскому району. Здесь всегда многолюдно и всегда много приезжих, что привлекало криминальных элементов. Прежде всего специалистов по карманным кражам. 

На первом пути станции каждый день выгружались и загружались товарные вагоны. Здесь же рефрижераторные секции «отоваривались» мороженой и копченой рыбой, морепродуктами, производимыми на предприятиях Приморья. В том числе на Владивостокском рыбокомбинате, расположенном по соседству со станцией. 

– Однажды в наш райотдел пришел мужчина, заявивший, что буквально полчаса назад двое неизвестных отобрали у него дипломат с большой суммой казенных денег. И не просто отобрали, а под угрозой обреза из двустволки. По факту это был вооруженный разбой среди белого дня, чего на нашей земле давно не было, – вспоминает Николай Григорьевич. 

По словам заявителя, он приехал из Томска во Владивосток за красной рыбой (а тогда это был дефицит) для своего горпищеторга. Хотел купить партию на Владивостокском рыбокомбинате. Но рыбу отгружали по заранее оплаченным договорам и по лимитам, выделенным специальным отделом крайисполкома. 

Ходоку из Томска повезло. Неведомыми путями он познакомился с деловыми людьми, назвавшимися коммерческими представителями рыбокомбината. Они пообещали достать любое количество копченой нерки, горбуши, балыков, теши, были бы деньги. И лучше наличными. Деньги у покупателя имелись, и на первом пути уже стоял пустой рефрижераторный вагон, дожидаясь рыбных деликатесов для отправки в Томск.

– Вот и отлично! Жди нас завтра на станции. Мы подгоним машину с рыбой, с тебя наличка, – сказали коммерсанты. 

На другой день коммивояжер стоял в оговоренном месте с дипломатом, набитым деньгами. Ровно в полдень к станции подкатил фургон с надписью «Рыба». Из кабины вылезли двое уже знакомых ему работников рыбокомбината. Водитель остался за баранкой. 

Продавцы подошли к покупателю: 

– Ну вот тебе рыба в машине. Теперь покажи деньги, вдруг обманешь. 

Мужчина открыл чемоданчик, и тут ему в бок уперся ствол обреза.

– Дернешься – завалим на месте, – прошипел один из продавцов, другой вырвал из рук томича дипломат. Грабители заскочили в поджидавшее их такси и скрылись. 

Испуганный и ошарашенный покупатель стоял с открытым ртом, как истукан с острова Пасхи. В чувство его привел голос водителя фургона «Рыба»: 

– Слышь, мужик, диван грузить будем? А то у меня обед заканчивается.

Водитель фуры действительно оказался работником автобазы рыбокомбината. По его словам, в день происшествия незадолго до обеденного перерыва он стоял перед воротами предприятия. Подошли двое солидных мужчин, спросили, не хочет ли заработать десятку за 15 минут: надо загрузить диван из вагона на станции Вторая Речка и отвезти его на улицу Енисейскую. Назвали адрес дома. Это было недалеко, водитель согласился. «А кто откажется от шары?» – говорил он потом на следствии. 

Приехав на станцию, незнакомцы указали на мужчину в шляпе и с портфелем в руках, стоявшего примерно в полусотне метров: 

– Вон хозяин дивана, он заказчик, он и рассчитается. 

Не дождавшись ни погрузки, ни обещанных денег, водитель решил выяснить, будут грузить диван или нет. Что было дальше, мы уже знаем. 

Убьешь мента – расстрел 

Инспектора УГРО две недели работали по заявлению жителя Томска. И все впустую. Получалось, что грабители – гастролеры, не местные. Приехали во Владивосток, взяли куш и исчезли. Возможно, вообще уехали из города. И тут кто-то из «подсобного аппарата» сообщил милиционерам, что, действительно, была залетная банда. Сначала бандиты отдыхали в одном из пригородных санаториев, в данный момент снимают квартиру в доме на Енисейской. 

Задержание наметили на ночь. Опера знали, сколько примерно людей в банде, но не знали, есть ли у них другое оружие кроме обреза. И как выманить преступников из квартиры, тоже не знали. Попросили соседа позвонить в квартиру, где залегли налетчики. Когда голос за дверью спросил: «Чего надо?» – жалобно попросил закурить. Мол, пропил все деньги, даже сигареты купить не на что. Дверь распахнулась… 

Когда идет задержание вооруженных преступников в квартире, первыми, по словам Сухомлинова, в коридор влетают двое оперов, валят на пол тех, кто стоял за дверью, и падают вместе с ними. Чтобы в них не попали, если вдруг бандиты будут стрелять. Следом (по головам и телам товарищей) бегут еще два человека. Такова тактика. Сухомлинов был во второй двойке. 

– Мой товарищ забежал на кухню, а я в комнату, где на диване спал мужчина, – рассказывает Николай Григорьевич. – Включаю свет, подбегаю к дивану, и тут мужик резко вскакивает и подставляет к моей голове обрез. Ствол лежал у него под подушкой. Я тут же приставил к его голове свой пистолет. Ситуация для меня патовая: если он нажмет курок, мне конец. Быстро оценив свои шансы, вступил с бандитом в переговоры. «Слушай, – говорю, – не стреляй, всегда успеешь, давай разбираться. Ты парень молодой, лет 30, не больше. За разбойное нападение тебе дадут 6-7 лет, выйдешь на свободу – будет 37. Вся жизнь впереди. Нажмешь на курок – убьешь мента, и тебя расстреляют. Это даже не обсуждается. Тебе это надо? Думаю, не надо». Чувствую, парень начинает соображать. Тогда я повторяю: «Убьешь мента – вышка. А за разбой – максимум семь лет зоны, потом свобода. Ты еще молодой мужик. На счет раз, два, три клади обрез на пол». 

Сухомлинов начал медленно считать: 

– Раз, два, три. 

После слова «три» здоровый детина, как выяснилось, мастер спорта по боксу, положил обрез. 

Все это время, пока Николай обрабатывал бандита, в дверях стояли оперативники и с побелевшими лицами ждали, чем закончится их дуэль. Они боялись пошевелиться, чтобы не спугнуть преступника, у которого нервы были на пределе. Малейший посторонний звук, и он мог выстрелить.

Остальных разбойников взяли без проблем в других комнатах. Они действительно приехали из Сибири на промысел в Приморье. К счастью, всего с одним обрезом, заряженным двумя патронами с картечью. 

Фото предоставлено Николаем СУХОМЛИНОВЫМ, из архива «В»

Автор: Сергей КОЖИН