Какой такой кошелек? Крашеный…

На работу в правоохранительные органы он попал случайно. Можно сказать, из-за своего упрямства. Но отдал им 15 лет жизни. Начав милицейскую карьеру младшим инспектором уголовного розыска, Николай Сухомлинов закончил ее начальником уголовного розыска Владивостока. Уволился по собственному желанию в лихие 90-е.

С той поры много воды утекло, но до сих пор Николай Григорьевич вспоминает о том нелегком и смутном времени, о своих друзьях-коллегах и даже о криминальных элементах, с которыми ему доводилось сталкиваться не раз и не два. И отнюдь не за рюмкой чая после рабочего дня. 

Зачем на подлодке водитель? 

После окончания школы он мечтал поступить в Качинское высшее военное авиационное училище, чтобы стать таким же асом, как и два его родных дяди. Один в Великую Отечественную войну летал на истребителе, другой – на самолете транспортной авиации. Слава богу, все вернулись живыми. 

Мечта Николая наверняка стала бы явью (благо военно-врачебную и военно-летную комиссии он прошел без проблем), если бы в финале его не срезал въедливый председатель итоговой комиссии. Попросил измерить парню еще раз давление. Оно оказалось чрезмерно высоким: за два дня до медосмотра Сухомлинов погулял у друга на проводах в армию. О чем честно рассказал эскулапу. Тот выслушал, посочувствовал и… предложил прийти через две недели, когда алкоголь из организма уйдет. 

Для парня срок ожидания был нереальным: через четыре дня военкомат отправлял в Качинское училище потенциальных курсантов. И тогда в военкомате ему предложили либо забыть о небе и поступать в любое военное училище, либо все-таки подождать до повторной проверки. И если все будет в норме, то самостоятельно, за свой счет добираться до Волгограда. Как и возвращаться домой в случае неудачи на экзаменах. Ни тот ни другой вариант Сухомлинова не устроил. В итоге он обозвал формалистом капитана, который отвечал за формирование команды абитуриентов, и забрал документы. 

По осени Николай вновь попал в военкомат, на этот раз по призыву на срочную службу, где встретился с тем же капитаном, которому, как выяснилось, он сорвал разнарядку по отправке поступающих в военные училища. Офицер оказался злопамятным. 

– Из-за тебя я отправил не десять человек, а девять. И мне влепили выговор. Я год перехаживал в капитанах, чтобы получить майора! За это будешь служить три года на атомной подлодке, – заявил он и направил призывника Сухомлинова на очередную медкомиссию во флотский экипаж, который находился на улице Постышева в довоенном двухэтажном бараке. 

И служить бы Николаю гидроакустиком на подводном атомоходе, если бы его не присмотрел майор из дивизии морской пехоты, прибывший в экипаж за пополнением. Ему до зарезу нужен был новобранец с водительским удостоверением. Права у Николая были, но все документы находились у председателя призывной комиссии. Узнав, что парень не возражает против службы в морской пехоте, «покупатель» схватил Сухомлинова за руку и потащил к кабинету главного по призыву. 

Стоя за дверью, Николай слышал, как майор на повышенных тонах, в крик, кому-то объяснял, что он уже вторую неделю не может собрать группу призывников в учебку. Потому что молодняк растаскивают по разным родам войск. И что он ищет толкового парня с правами, а когда находит, то оказывается, что нужного ему человека направляют служить в подводный флот. 

– А зачем на подлодке водитель? Он что, по отсекам будет ползать по правилам дорожного движения? На флоте и без него обойдутся, а мне возвращаться в часть без водителя нельзя! – горячился морпех. 

Потом за дверью наступила тишина, и Сухомлинов услышал характерный звук двух соединяющихся стаканов. Когда майор вышел, его раскрасневшееся лицо светилось. 

– Ну, сынок, ты мне должен литр спирта. Я тебе только что год скостил. Поехали на Карьерную, будешь морским пехотинцем, – сказал его спаситель. 

В органы по комсомольской путевке 

Отслужив два года во взводе разведки танкового полка, уволился в запас осенью 1979 года. Прием в вузы давно закончился. Устроился работать в таксопарк. Место было денежное.

– В то время инженер получал от силы 120 рублей. А у таксиста зарплата – 200-250 рублей! И еще шара оставалась. На круг таксисты имели в месяц от 500 до 1000 рублей. А я уже был женат, надо было кормить семью, – рассказывает Николай Григорьевич. 

После двух месяцев стажировки Сухомлинова определили в орденоносную комсомольскую бригаду. По его словам, деньги рекой не потекли, но зарабатывал прилично. 

Однажды Николай подвозил молодого мужчину к краевому УВД. Разговорились, оказалось, что пассажир его одногодка и работает в уголовном розыске. 

– Зачем тебе такси? Собираешься всю жизнь крутить баранку и не думаешь учиться? – спросил словоохотливый парень, когда узнал, что Николай служил в морской пехоте. – Приходи к нам. 

Когда в таксопарке узнали, что Николай уходит работать в милицию, ему выписали комсомольскую путевку. Мол, комсомольская бригада таксопарка № 3 направляет на работу в правоохранительные органы достойного и честного товарища. Он не подведет, оправдает и так далее. 

Новоявленный сотрудник уголовного розыска Николай Сухомлинов был определен в группу по расследованию карманных краж. Надо признать, что зарплата у милиционера, тем более только начинающего служить, в разы отличалась от тех денег, что получали таксисты. Тем не менее Сухомлинов был чертовски рад, что судьба подарила ему шанс сменить профессию. 

– Мою родословную проверяли до третьего поколения, чтобы в роду не было врагов народа. К счастью, досье было чистым. Много лет спустя, когда уже ушел из органов, было очень обидно видеть объявления в газетах, зазывающих на работу в уголовный розыск всех желающих. Вот, думаю, до того опустили милицию, что принимают на работу всех подряд, как грузчиков на базу. Мы были воспитаны на советской киноклассике: «Петровка, 38», «Огарева, 6», «Инспектор уголовного розыска». Меня распирало от гордости, что я сотрудник розыска. Утром просто летел в отдел, осознавая, что делаю нужную работу, – признается бывший начальник УГРО Владивостока. 

По его словам, в 80-е годы «облико морали» у милиции было другое и народ относился к правоохранительным органам уважительно, не то что нынче. 

Спецсредство против карманника 

В группе по борьбе с карманными кражами Сухомлинов отработал год в должности младшего оперативного сотрудника. Начальником группы был Виктор Иванович Коротченко. Его заместителем оказался Вячеслав Желонкин, тот самый разговорчивый пассажир, сагитировавший Сухомлинова сменить место работы. К сожалению, Вячеслав Алексеевич рано ушел из жизни. 

Под контролем оперативников были торговые точки в центре Владивостока – ГУМ, мужской и женский, флотский универмаг, «Радиотовары», «Изумруд» и другие крупные магазины, где всегда много приезжих. А также общественный транспорт. 

В группе было 15 оперативных сотрудников. Из них три легендарные женщины, много лет отдавшие защите правопорядка: ветеран Великой Отечественной войны Нелли Петровна Прохорова, Вера Максимовна Горшкова и Нина Ивановна Забелина. У всех была должность младшего инспектора уголовного розыска и звание старшина милиции.
В начале 80-х годов во Владивостоке орудовали два знаменитых карманника Джон и Американец – опытные преступники, знавшие в лицо, пожалуй, всех сотрудников отдела по борьбе с карманными кражами. Не исключая Прохорову, Горшкову и Забелину. Тем не менее эти женщины так ловко маскировались, используя грим и атрибуты одежды – платки, шарфики, шляпки, что незаметно подходили к преступникам и ловили их с поличным. Конечно, ловили не они, а оперативные сотрудники, но на женщин в операции возлагалась не менее ответственная миссия. 

На задержание карманников выходили пятерками, в каждой – одна из женщин-инспекторов, исполнявших роль живца. Они намеренно держали на виду дамскую сумочку, делая вид, что не обращают на нее внимания. И злоумышленники на эту удочку попадались. 

Как правило, карманники работали в общественном транспорте в часы пик. И в обед, но уже в магазинах, когда сотрудники учреждений и предприятий стояли в длинных очередях (80-е годы – время дефицита) и теряли бдительность, отвлекаясь на покупки. 

– Доказать карманную кражу очень тяжело. Ты берешь вора за руку, казалось бы, вот оно, доказательство. А он выбрасывает кошелек, и все! Больше ему предъявить нечего. Этот момент мы хорошо помним по задержанию карманника Кирпича в фильме «Место встречи изменить нельзя». Поэтому, чтобы преступник не ушел от ответственности, мы применяли спецсредство радомин. Это красящая жидкость, которой обрабатывали кошелек перед операцией. Его в качестве приманки клали в сумку одной из женщин, а группа захвата изображала либо пассажиров, если ехали в общественном транспорте, либо посторонних людей, если операция проходила в магазине. Когда вор-карманник в момент задержания сбрасывал украденный кошелек, на его руках были следы краски. Краска не смывалась еще два-три дня, – улыбается Николай Григорьевич. 

После задержания карманника эксперты-криминалисты доказывали, что состав красящего вещества на руках задержанного и на кошельке один и тот же. После чего в прокуратуру и суды направлялись уголовные дела с железной доказательной базой.

Через год работы в группе по борьбе с карманными кражами инспектору уголовного розыска Сухомлинову предложили перейти в отдел милиции Советского района Владивостока. На тот момент он зарекомендовал себя как добросовестный и сообразительный оперативник, способный нестандартно решать поставленные задачи. 

(О том, как инспектора УГРО Сухомлинова бандиты поставили на ножи, читайте в следующем номере.)

Фото:

предоставлено Николаем СУХОМЛИНОВЫМ, из архива «В»

Автор: Сергей КОЖИН