Леший идет против течения

Истекши потом под чужими софитами…

– Денис, вы помните, когда захотели стать артистом?

– Не знаю. Слышал такое выражение: «Театр выбирает человека». Может, это так и есть?

Я с детства выступал – пел в хоре, принимал участие в разных конкурсах. Мама рассказывала: я маленький, мы идем по длинной уличной лестнице и где-то на середине видим объявление, что набирают малышей в ансамбль «Приморочка». Я сказал: хочу. Мама меня записала. Я ходил в «Приморочку», а потом маме сказали, что у меня хороший слух и нужно в музыкальную школу. Но брать туда меня не хотели – очень уж короткие пальцы оказались, немузыкальные. Огромное спасибо моему преподавателю Елене Фасолько, она сказала: беру этого мальчика. И научила меня всему, что я умею. Семь лет я учился в музыкалке, пел в хоре, играл на пианино, в обычной школе участвовал в КВН… 
Сразу после школы я уехал в Москву. Вообще, это история про юношескую самонадеянность. Мне казалось: если я уже умею играть на пианино, зачем учиться этому дальше, мне надо учиться чему-то другому, но чтобы тоже на сцене. Чему? Актерству! 

Поступил я в школу-студию «Арлекин», которую создал известный режиссер Сергей Мелконян. Это была платная история, полтора года я отучился. Но это было действительно классное, хорошее театральное образование. Именно там я впервые услышал имена Михаила Чехова, Константина Станиславского. Мы базировались в ЦДТ, там же шли спектакли «Арлекина». По окончании получил документ, некие корочки, но, увы, они не считались официальными. 

Жилось в Москве сложно. Подрабатывал, конечно. Играл в театре Станиславского в массовке в спектакле «Война и мир». Помню, какие теплые костюмы у нас были. Стоишь под софитами, истекаешь потом, просто мечтаешь уползти за кулисы – попить воды, подышать. Иногда физически не хватало воздуха. Зато сейчас на сцене под софитами я себя вполне спокойно чувствую.

Вот так и прожил полтора года в столице, неплохо ее узнал. Мне было 18 лет, я был абсолютно непробивной. И никак не попытался уцепиться в Москве. В итоге потерялся и даже немного запаниковал. И вернулся домой, в Находку.

– Но и там не стали задерживаться?

– Да, рванул во Владивосток. Поступал в ДВФУ на лингвистический и на актерский в институт искусств. Еще во ВГУЭС на факультет телевидения и радио. Причем туда меня хотели принять, сказали, что я единственный прочитал с листа новость так, как надо. А в институте искусств, наоборот, сказали: не возьмем. Но я уперся, вот прям взыграло во мне: поступлю! И поступил. На курс Александра Славского.

– Родители поддержали ваш выбор?

– Они дали мне свободу в этом смысле. Ты можешь заниматься чем угодно, но за свои решения и поступки будешь отвечать сам, и в полной мере.  

Внутри одной большой звезды

– Когда вы сами поняли, что актерство – это ваш путь?

– А это можно понять окончательно? Актер в принципе сомневающееся существо, его всегда тянет куда-то… Вот когда я прошел курс молодого бойца – первый курс института, тогда понял: раз смог выжить, значит, идем дальше. Александр Петрович взращивает зерно в человеке, вычленяет главное, помогает осознать: я – личность. Из невзрачного серого школьника он может сделать (и делает!) индивидуальность. Лично мне он помог воспитать в себе мужские качества.

– А в театр молодежи как попали?

– Волею судьбы. Однажды Александр Волосянко спросил про мои планы, и я честно ответил, что хотел бы служить в театре молодежи. Он сказал: дерзай, я поддержу. Так все и получилось, спасибо ему огромное за поддержку.

– И сразу стали играть детский репертуар…

– А я этому рад. Работа в утренних спектаклях меня раскрепостила. Хорошо помню свою первую роль – Лешего в «Василисе Прекрасной». Я трепетно отношусь к этому спектаклю и к роли, это мой рок-н-ролл, я там весь в движении. Спектакль «Кошки» нежно люблю…

– В героях вечерних спектаклей актеру легче найти какие-то родственные себе черты. А вот как быть с зайцами, медведями, тем же Лешим?

– А здесь я иду против себя, и это еще интереснее. Я так готовлюсь к ролям: нахожу картинки, относящиеся к моему персонажу, выписываю актеров, которые могли бы сыграть его, читаю книги, смотрю фильмы. И нахожу в каждом герое что-то такое…

– Есть ли среди сыгранных вами персонажей близкий вам именно по человеческим качествам, похожий на вас?

– Пашка Остапчук в «Клятве». Он старается и верит, что у него получится. 

– Актерская работа в театре – это всегда ансамбль, коллективное творчество…

– И это прекрасно! Я всегда говорю, что в театре не должно быть звезд, весь театр должен быть одной большой звездой. Это командная на все сто работа. И я командный игрок. Что же до амбиций и желания стать звездой, они, наверное, есть. Но я придерживаюсь своих принципов: я работаю в команде, и это самое важное. Люблю и уважаю всех партнеров по спектаклям.

– Почему вы пришли в студию «Особенные люди»?

– Поначалу меня пригласили как композитора, музыканта. Я походил несколько месяцев и ушел. А потом вернулся. Почему – не знаю. Может быть, понял, что мне это важнее даже, чем ребятам – участникам студии. Мне это нужно! Я хочу сделать что-то, чтобы внутри было тепло. У меня и у остальных.

В спектакле этой студии я, конечно, играю больше самого себя. Мне нужно, по большому счету, привлечь внимание зрителей, а дальше все уже делают дети и делают даже лучше, чем мы, актеры. 

Работа в студии дает мне и ничего, и все одновременно. Это на уровне чувств. Я вообще так живу – на уровне интуиции, чувств. Стараюсь быть уверенным в своих поступках и словах. Если ты не уверен в своем слове, не стоит его давать.

Тонкие нити

– Когда вы впервые выступили в театре не только как актер, но и как музыкант?

– В спектакле «Алые паруса». Режиссер Лидия Василенко сказала мне, что уже нескольким композиторам заказывала финальную песню, но никак не получается то, что она хочет. Ей нужно было что-то молодежное, драйвовое. Спросила, не хочу ли я попробовать. Примерно через 10 минут я отправил ей наметки. Так родилась «Феерия». 

– Ваша музыка звучит и в «Планете Д», и в «Спасти камер-юнкера Пушкина», и в спектакле студии «Особенные люди»…

– Да, Алексей Красный и Виталий Дьяченко сразу предложили мне выступить и в роли композитора. Герман Авеличев попросил написать финальную песню для «Сказки о потерянном времени». Мне это очень приятно.

– А ваша актерская ипостась не протестует? Не хочется, чтобы на вас больше как на актера внимание обращали?

– Я не верю в гороскопы, но по знаку зодиака я Близнецы. И некую двойственность своей натуры наблюдаю. Мне комфортно уживаться в этих двух шкурах – актера и музыканта. От актера я могу прийти к музыканту и с помощью музыканта прочувствую что-то как актер. Это все очень тонкие нити…

– Когда вы работаете как композитор, насколько здесь вы командный игрок?

– Вот скоро у нас Виталий Дьяченко будет ставить «Дневники Анны Франк». Я композитор спектакля. И у нас уже идет работа, я скидываю ему музыкальные фрагменты, какие-то идеи, он мне говорит: это надо переделать так, а это так. И я слушаю. Но могу и сказать: нет, я как музыкант считаю, что здесь нужно именно так. 

– Есть ли у вас мечта о какой-то роли?

– Я мечтаю сыграть главную роль. Верю в себя, в то, что смогу. Вопрос в другом: увидит ли меня режиссер в главной роли, доверит ли. Я жду. И надеюсь. Если говорить о конкретной роли, то Жадов из «Доходного места» – роль моей мечты. Я очень люблю эту пьесу Островского, этого персонажа, который идет против всех, против течения. Что-то меня роднит с ним. Всегда нужно быть против чего-то, иначе ты не живешь! 

Только не стоячая вода!

– Вас уже узнавали на улице?

– Нет. Но в автобусе после спектакля слышал, как напевали «Феерию». Было приятно.

– А не хотите сделать концерт, например, исполнить свою музыку со сцены театра?

Мой собеседник неожиданно с серьезным видом наклоняется к диктофону: 

– Если руководство театра молодежи мне позволит и сочтет необходимым, я с радостью организую такой концерт! А если совсем серьезно… Было бы круто собрать некую базу песен, которые исполняют актеры театра в спектаклях, и потом сделать сборный концерт. Это было бы идеально!

– Чем еще увлекаетесь?

– Читаю. Изучаю языки. Я хорошо знаю английский, учу испанский. Интересуюсь особенностями родного языка. Я так люблю все его нюансы, мелкие детали, это наслаждение. Вот можно сказать: «на двоих – полчаса», а можно – «полчаса на двоих», и это будут разные оттенки смысла. В первом случае – разделить на двоих, во втором – собрать. Обожаю такие вещи! А вообще, главное в моей жизни…

– Театр и музыка?

– Что вы, нет, конечно. На пьедестал это выставлять нельзя. Главное – семья, путешествия, разнообразие этого мира. Вот дети, с которыми я занимаюсь в «Особенных людях», видят мир совсем не так, как мы с вами. И мне интересно понять, какой он для них… 

– Есть у вас жизненный девиз?

– Быть честным по отношению к себе. Не обманывать себя. И еще вера. Вера значит для меня больше, чем любовь. Если веришь в человека, он горы свернет. И постоянная работа над собой. Иначе стагнация. А хуже стоячей воды нет…

Фото Алексея ВОРОНИНА

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ