Фермер на уик-энд

Узнав о перспективах, обещанных приморскому агропрому, зная о бесплатном дальневосточном гектаре, кто-то из горожан обязательно решит стать фермером. Или пожелает вложить деньги в сельское хозяйство. Ведь продовольствие – вариант беспроигрышный. 

Но, как оказалось, сельское хозяйство принимает далеко не каждого, в чем убедился бизнесмен из Владивостока. О своем опыте покорения целины он рассказал корреспонденту «В».

Много ли ума надо коров доить…

Горожанин Сергей Треволгин (фамилия изменена), 39-летний выпускник политехнического института, деревней и натурхозяйством никогда не грезил, а занимался тем, чему его пять лет учили в вузе – строительством промышленных и торговых объектов. Но шесть лет назад ему захотелось стать фермером. 

Молочные продукты Треволгин покупал у жителя Хорольского района, дважды в неделю реализующего свой товар – молоко, сметану, творог, сыворотку – на одном из продовольственных рынков Владивостока. Молочник приезжал к 9 часам и уезжал в полдень с солидной выручкой. С реализацией проблемы не было. Экологически чистую сельхозпродукцию горожане разбирали влет: у продавца даже была своя клиентура. Разговорившись как-то с фермером, Сергей узнал, что своих коров у него всего три. Но все породистые, и после второго отела каждая дает от 20 до 40 литров молока в день. Почти все молоко уходит на переработку через сепаратор. Большую часть молока для продажи во Владивостоке фермер закупал у сельчан по сходной цене и имел хорошую маржу. По его словам, поездки в город (а это три часа только в один конец) для него ненакладны, хотя и тратит на бензин до двух тысяч рублей. 

– Буренки кормят, если к ним хорошо относиться, – признавался мужчина с улыбкой. – Я торгую не первый год и давно понял, что городские толком не разбираются, откуда у меня молоко, сметана, сливки. Они думают, что если я назвал себя фермером, то весь товар с моего домашнего хозяйства. И это хорошо: у людей поднимается настроение, когда они думают, что покупают качественную продукцию. Но я марку держу: сейчас таких, как я, перекупщиков много в город приезжает, поэтому кислым молоком или сметаной не торгую. 

Переговорив несколько раз с молочником, вдохновившись его рассказами о деревенской жизни на свежем воздухе, Треволгин заболел сельским хозяйством. И задумал завести коров, продавать молоко. А почему бы и нет, если это доходный бизнес. 

– Другие могут, а я что, не смогу? Деньги есть, возьму землю в аренду, построю сарай для скота, найму рабочих, доярку из местных, а сам буду наезжать по выходным, контролировать процесс, собирать выручку и отдыхать на природе, – рассуждал новоявленный фермер, предвкушая бурный финансовый поток прибыли от реализации своей идеи. 

Где ты тут батраков видел?..

В ближайший выходной Сергей отправился в одно из сельских поселений на разведку, чтобы подыскать место под будущую ферму и выпас скота. Пригодных участков под строительство, с выходом в поле оказалось предостаточно, многие с полуразрушенными и даже целыми домами и пристройками, брошенными прежними хозяевами. Заселяйся не хочу. Как пояснили местные, старики поумирали, а молодежь, кто не спился, не снаркоманился или не отправился на зону, сбежала в город. Потому что на селе работы нет. 

Глава поселения, узнав, с какой целью житель Владивостока приехал в село, посмотрел на Сергея квадратными глазами. 

– Наверное, он подумал, что я больной, здравомыслящие люди уезжают из деревни, а я наоборот. Но землю в аренду дал: 50 соток вместе с полусгоревшей заброшенной халупой в границах моего участка. Я привез в село двухкомнатную теплушку на деревянных лыжах, которую купил в пригороде, и двух рабочих-узбеков, потому что в деревне никто работать не хотел. Местные мужики так и говорили: «Батрачить не желаем. У нас у самих по хозяйству дел много». А сами от самогонки не просыхали, – рассказывал корреспонденту «В» Треволгин. 

За 20 тысяч рублей монтажники поставили на его участке столб, на который завели провод от линии электропередачи, снабжающей село электричеством, затем к столбу подключили теплушку. 

Работа есть. Желающих – немного 

Местный фермер, специализирующийся на разведении свиней, тоже не понял намерений Сергея и попытался его отговорить, как он сказал, от бредовой идеи. 

– Чтобы заниматься сельским хозяйством, надо жить в деревне и болеть этим делом. Животноводство – это не хобби в свободное от основной работы время. Животные и рабочие должны быть под твоим постоянным контролем, иначе коровы сдохнут, а имущество разворуют и пропьют. Это я тебе говорю исходя из собственного опыта, – резюмировал свиновод, демонстрируя свою поясницу, обмотанную специальным поясом для тяжелоатлетов. 

– В январе надорвался, – пояснил он. – До сих пор не могу оклематься. 

Фермер рассказал, что перед каждым Новым годом всегда щедро премировал своих рабочих. Но выплаты не шли впрок. Получив деньги, мужики и женщины после новогодних праздников уходили в запой, кто на три дня, кто на пять, а кто и на неделю. Владелец хозяйства решил нарушить традицию и оплатил работы дорогой бытовой техникой: купил холодильники, телевизоры, микроволновые печи, пылесосы, утюги, электрочайники. После чего горько об этом пожалел. Животноводы не появлялись на работе полтора месяца, пока не пропили все деньги, вырученные от продажи новогодних презентов. И все это время хозяин фермы в одиночку ухаживал за свиньями, а их у него почти две сотни: таскал на тележке корм, воду, чистил свинарник, убирал навоз… В результате надорвал спину. 

– У местных каждый выходной – праздник. Они гуляют, а я работаю. Как-то прикрикнул: мол, нечего по выходным пьянствовать! Они в ответ: «Имеем право. У нас выходной, гарантированный Конституцией». Вот и получается, что не они зависят от меня, а я от них. Пролетарии, мать их так, – чертыхнулся фермер. 

Но, как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Сергей поручил своим работникам привести в порядок арендованную территорию: скосить траву, убрать мусор, построить навес для временного укрытия коров. Через два дня ему позвонили испуганные узбеки и сообщили, что нашли в густой траве кусты конопли, огороженные колючей проволокой. По всему, у деляны был хозяин, потому работники не рискнули косить дурман-траву. И правильно сделали, мало ли на кого потом можно было нарваться. Наркоманы, они безбашенные, могут и ножом пырнуть. 

Примчавшись в село, Сергей переговорил с местным авторитетом. Мол, участок у меня в аренде, значит, за коноплю отвечаю я, а мне проблемы с законом не нужны. Даю два дня на ликвидацию пятака, потом выкошу все под корень. Контрольный срок прошел, но хозяин конопли не объявился.

Все будет супер. Можешь не приезжать

Не имея опыта в животноводстве и в приобретении крупного рогатого скота, инженер-строитель Треволгин покупал скотину по объявлениям в районной газете. Предложений о продаже коров было много, и каждый владелец так рьяно нахваливал свою буренку, что хоть тут же запаковывай и отправляй на выставку достижений народного хозяйства. 

– Когда я по телефону задавал вопросы о животном, которое предполагал купить, меня некоторые продавцы не понимали. Говорил им одно, а они в ответ переспрашивали: уверен ли я, что покупаю корову? И я тоже не понимал, когда мне говорили, что корова сейчас стельная или находится в сухостойном периоде. Или спрашивали, какой тип коров я предпочитаю, молочно-мясной или мясомолочный? А для меня это одно и то же. Одни предлагали лебединскую или костромскую породу, другие бурую карпатскую или кавказскую бурую. Я даже не предполагал, что существует такое разнообразие пород этих животных. До этого для меня все коровы были либо белые с черными пятнами либо рыжие с белыми пятнами, – смеется Сергей. 

Перебрав несколько предложений, он остановился на корове Машке, у которой, как уверяла ее пожилая хозяйка, жирность молока была 6 процентов: не молоко, а готовое масло. Старушка не обманула: Машка действительно давала жирное и вкусное молоко. У второй коровы, которую приобрел начинающий животновод, жирность была меньше. Но она стабильно, как запрограммированный автомат, давала в день 20 литров продукта. Всего Сергей успел купить две коровы. 

Доярку Треволгин нашел здесь же в селе по рекомендации одного из местных. Мужик ее очень нахваливал. Мол, в советское время Лидия Николаевна была лучшей дояркой в совхозе, ее фото висело на районной Доске почета. Короче, лучше не сыскать. 

На первую встречу с Сергеем доярка, крепкая женщина лет 60, пришла в мужском пиджаке, увешанном всевозможными юбилейными медалями и значками, среди которых были пионерские, комсомольские, за различные спортивные достижения и даже значок «Лучший изобретатель СССР». Только значков «Ударник коммунистического труда» с ликом Ленина Сергей насчитал пять штук. В сумке Лидия Николаевна, видимо, для подтверждения своей значимости, принесла коллекцию почетных грамот, благодарностей и вымпелов, среди которых выделялся бархатный треугольник с надписью золотыми нитями «Лучшему осеменителю элитных телок». 

– Хозяин, не волнуйся, все будет хорошо. Можешь даже не приезжать, – уверила новоявленного фермера доярка. Последняя фраза подкупила Треволгина. Он вручил Лидии Николаевне новый мобильник, чтобы «передовик производства» всегда была с ним на связи, и уехал во Владивосток. 

Это, брат, фиаско

Три недели ферма работала в штатном режиме. По крайней мере, Лидия Николаевна регулярно информировала об этом хозяина. Коровы давали молоко, она каждый день сдавала его перекупщику, тот передавал деньги Треволгину, когда приезжал во Владивосток на рынок. И все были довольны. 

А через три недели молочник позвонил и сообщил, что «ударник коммунистического труда» его обманывает: часть молока продает налево, часть разбавляет водой, а вырученные деньги пропивает с наемными работниками. 

– Сергей, так работать нельзя. Ты не сможешь, изредка приезжая, контролировать процесс. Надо здесь жить, иначе все порушат, – предупредил мужчина. 

Когда Треволгин дозвонился до доярки, чтобы узнать, что случилось, пьяная женщина открытым текстом послала его, куда Макар телят не гонял. И еще сказала, чтобы он больше ее не беспокоил, иначе она потравит коров и спалит ферму. 

– Я продал почти новую теплушку в два раза дешевле, чем покупал. Все бросил и уехал. Коров было жалко: рабочие водили их кормиться по полям, где росли одни колючки. Они в кровь расцарапали вымя и заболели. Я привозил какие-то мази для их лечения. Машку кое-как продал, но вторая корова погибла. Мне до сих пор стыдно перед бабулей, которая, когда я покупал корову, сказала: «Вижу, что отдаю свою девочку в хорошие руки», – говорит незадачливый сельхозпроизводитель, признаваясь, что потерпел с фермерством фиаско. 

К счастью, рассказанная история нетипична для Приморья. В крае много успешных фермеров и крестьянско-фермерских хозяйств. И многих из них наши читатели знают по материалам «В». Например, супруги Сергей и Светлана Василаки из Лазовского района, культивирующие арбузы и другие сорта бахчевых культур. Их земляки, отец и сын Арнауты, разводят диковинных для наших мест маралов. 

Вывод отсюда один: каждый должен заниматься своим делом. И сельским хозяйством надо жить, оно временщиков не терпит.

Автор: Сергей КОЖИН