Замполиты возвращаются

Майор запаса российских ВВС Юрий Тарлавин хорошо известен в журналистской среде как источник всевозможной полезной информации и интересных новостей, которые он тут же может прокомментировать с позиции эксперта и доступно разложить все по полочкам. А для людей в погонах Тарлавин и его помощники – порой последняя надежда на благополучный исход, казалось бы, неразрешимых проблем в неравной битве с «бюрократическим танком».

О некоторых особенностях своей работы, актуальных проблемах российской армии и многом другом наболевшем Юрий Тарлавин поделился в беседе с корреспондентом «В».

О чем не знает «Арбатский военный округ»

– Юрий Алексеевич, какие вопросы в основном вам приходится решать как руководителю Приморской ассоциации общественных объединений военнослужащих? Какие проблемы, возможно, добавились в последние годы? 

– Основные вопросы, с которыми ассоциации приходится работать постоянно, это, конечно же, жилье, увольнение в запас военнослужащих и все сопутствующие этому проблемы, а также медицинское обеспечение. Мы ведем работу не только с военнослужащими и ветеранами вооруженных сил и правоохранительных органов. С различными проблемами обращаются, например, сотрудники МЧС и Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). К слову, сейчас изучаю положения нового закона в отношении ФСИН, который наконец-то вступил в силу. А ведь до недавнего времени это была единственная силовая структура, которая работала по, мягко говоря, устаревшему закону «О службе в органах внутренних дел» от 1992 года. И хорошо, что за это время у нас не было серьезных ЧП, связанных с ней. 

Много спорных моментов при общении с Москвой, со столичными инстанциями возникает по вопросам, которые связаны с медицинским обеспечением военных, уволенных по болезни в связи с ранениями, увечьями и контузиями, полученными ими при исполнении обязанностей воинской службы. То есть в служебных командировках, на учениях, в разного рода конфликтах и так далее. Проблема здесь в том, что на медицинское обеспечение в военных госпиталях имеют право лица, прослужившие в армии не менее 20 лет. А многие увольняются молодыми – по болезни или ранению. Они, конечно, имеют право лечиться в военно-лечебных учреждениях, но если это не в ущерб другим категориям военнослужащих. Именно так прописано в законе. Многие возмущаются по поводу такой коррупционной формулировки. 

На мой взгляд, люди, которые принимают подобные законы и решения, страшно далеки от реальных проблем. Это своего рода столичный «Арбатский военный округ», иначе не назовешь! Когда с ними разговариваешь о тех же медицинских проблемах, у них глаза тухнут, они начинают говорить, что этим должен заниматься гражданский Минздрав. Говорю им: «Вы отъедьте за 150 километров от Москвы, посмотрите, что такое ваш «гражданский Минздрав»: врачей нет, лекарств нет, диагностики нет!» В армии в госпиталях тоже не фонтан, но по бытовому обеспечению, укомплектованности медперсонала, снабжению лекарствами все-таки получше.

 Что касается паллиативной медицины… Помню, в 1972 году мне показывали в Подмосковье двухэтажный пансионат, в котором доживали свой век покалеченные, безрукие и безногие, обожженные инвалиды Великой Отечественной войны, оставшиеся без попечения родственников. Тогда государство находило и деньги, и другие средства на содержание своих ветеранов. Теперь, увы, нет. 

Сейчас мы бьемся, пытаемся определить на оказание паллиативной помощи троих человек, не имеющих возможности самообслуживания, тяжелобольных. По нашей просьбе Законодательное собрание Приморья даже инициировало поправку в соответствующий закон, где формулировка «может» заменена на «имеет право». От думского комитета по обороне ожидаемо пришел отрицательный отзыв, хотя мне Владимир Шаманов (председатель комитета Госдумы по обороне. – Прим. ред.) обещал, что будет этот вопрос лично пробивать. Тем не менее руки опускать мы не намерены, ищем другие возможности помочь людям.

«Вы там все зас…ли, вот вы там и будете жить»

– Жилищная проблема всегда считалась одной из самых актуальных для военнослужащих. У нас в регионе произошли какие-то сдвиги в этом вопросе за последнее время?

– Снеговая Падь – внешне красивый и современный микрорайон Владивостока. Но на поверку внутри там столько проблем! Вот, например, одна из основных.

Приезжает военнослужащий, смотрит квартиру, заселяется. Далее оформляет прописку, лицевой счет, и тут ему говорят: у тебя, мол, задолженность 18 тысяч рублей. Затем выясняется, что здание находится в сфере ответственности краевого Фонда капитального ремонта многоквартирных домов, который насчитал новоселам «наследство» от предыдущих хозяев жилья! 

Мы предложили, чтобы в квартирах для военнослужащих, находящихся в федеральной или региональной собственности, не считали долги. Так Фонд капремонта нашел зацепку, мол, квартиры им передавало не само Минобороны, а некое управление имущественных отношений, якобы самостоятельное юридическое лицо, формально относящееся к военному ведомству. Поэтому платите! 

Сейчас мы с этим воюем. Уже сколько раз я в министерстве говорил: «Ребята, у вас же юридический департамент есть, почему вы не можете защитить своих?» В ответ соглашаются, что я прав, обещают заняться этим вопросом. А вся суть проблемы заключается в том, что на эту статью расходов у Минобороны должны быть запланированы деньги, которых, как видим, попросту нет. 

Еще одна проблема в микрорайоне – спорткомплекс, недостроенный и брошенный. В Снеговой Пади живет много действующих военнослужащих (летчиков 22-го полка, морпехов и других), которым необходимы занятия физподготовкой не только на службе. А в микрорайоне нет никакой инфраструктуры для этого! В самом-то деле, не идти же взрослым мужикам в школьные спортзалы. Да их туда никто и не пустит… А это, в конце концов, вопрос поддержания боеготовности личного состава.

Кроме того, в Снеговой Пади до сих пор не решен вопрос с землей, она там наполовину принадлежит военным, наполовину гражданским. В домах грубейшие недоработки: то лифты не работают, то трубы рвет, то вода подвалы подмывает – и все это приходится доводить до ума. Правда, сейчас у нас там своя организация создана, в ней толковые ребята работают, которые сами кое-чего умеют. И вот только по Снеговой Пади у меня три объемные папки с вопросами, жалобами, разными справками и документами. 

К слову, изначально жилье для военных во Владивостоке собирались строить в другом месте. В один из своих визитов в Приморье Путин распорядился спроектировать и построить новый океанариум в районе бухты Патрокл – по подобию тех, что есть в некоторых странах АТР. Немного позже все-таки было решено океанариум разместить на Русском острове, а на Патрокле предложили возвести микрорайон для военнослужащих. И уже потом стало известно решение Сердюкова (экс-министр обороны РФ. – Прим. ред.) строить дома на месте бывшего арсенала в Снеговой Пади. Как мне рассказали, с министерской формулировкой: «Вы там все зас…ли, вот вы там и будете жить». Известно, что на этой территории уже три раза приходилось проводить разминирование, плюс ко всему – соседство мусоросжигательного завода со всеми его «ароматами». 

Равнодушие – неуставное отношение

– Часто ли вам сейчас приходится решать вопросы, связанные с неуставными отношениями в армии и на флоте?

– По поводу дедовщины в армии скажу одно: любой воинский коллектив – это прежде всего мужской коллектив. Здесь есть и свой сильный, и свой слабый, так же как и в школе, например. В разной форме только это все проявляется. Но такого, чтобы доходило до суицидов среди срочников, как это нередко случалось раньше, давненько не было (вот по дереву постучу, чтобы не сглазить). 

Если же говорить о контрактниках, то это совсем иная сфера. Про них в основном такие новости: где-то проворовался или попался на наркотиках. 

Офицеры перестали кулаками махать! По крайней мере, сигналы об этом уже не поступают. А раньше у нас в армии такое было… И челюсти ломали, и калечили серьезно. Сейчас тишина (тьфу-тьфу-тьфу, надо еще раз по дереву постучать). 

В основном звонят даже не мамы-папы, а бабушки и тетушки, мол, заболел внук или племянник, а его в госпитале плохо лечат. Просят принять срочные меры, но при этом отказываются назвать имя-фамилию солдатика. Делаю вывод: ну, значит, не так сильно прижало, тогда терпите, раз вам это нравится… Звонят, как правило, раз в два-три месяца. Основные жалобы касаются проблем с кормежкой да медицинского обеспечения в армии. Что нам по силам, стараемся помочь, куда ж тут денешься.

Бывает, из других регионов люди обращаются. Вот, например, одна женщина из Красноярска, у которой старший сын в городе Свободном служил. Там у него были проблемы, мы их благополучно разрешили (к слову, парень уже демобилизовался, женился, и на гражданке у него сейчас все нормально). Проходит несколько лет, и вновь звонок от той же мамы. Говорит, теперь проблемы на службе у младшего сына. Служит на МРК (малый ракетный корабль. – Прим. ред.), попал в госпиталь. Пока лечился, корабль надолго ушел в море со всем его обмундированием. А надо сказать, на дворе была уже поздняя осень, холодно, а у парня ни бушлата, ни чего-то теплого нет. 

Вышел я на знакомого отставного вице-адмирала (он ныне советник командующего ТОФ, курирует надводные силы), объяснил, так, мол, и так. Вопрос оперативно решили: парня временно включили в состав экипажа одного из кораблей, который стоял на ремонте в Дальзаводе, поставили на довольствие, выдали теплые вещи. 

Вообще, я считаю, что этот случай – пример равнодушия офицеров, иначе не назовешь. Да и не требовал он моего вмешательства, этим должны были заниматься люди на флоте, ответственные за такие ситуации.

Летные навыки везде пригодятся

– Юрий Алексеевич, как вы думаете, каким образом может отразиться на военнослужащих, в первую очередь офицерах, грядущая пенсионная реформа?

– Раньше в армии все делали для того, чтобы офицер скорее уволился. Особенно это было распространено при Сердюкове, тогда цель стояла сокращать армию. Двадцать лет выслуги есть – пенсия есть, льготы есть, все, снимай погоны, можешь идти на гражданку! Хотя ребята не хотели уходить, потому что пенсия после 20 лет выслуги – это копейки, всего 50 процентов от денежного довольствия. Сейчас ситуация наоборот – надо военных оставлять, поэтому продлили на пять лет предельный срок нахождения на воинской службе. Некоторые генералы до 65 лет сидят, и то им порой год-другой сверху накидывают властью Верховного главнокомандующего. Планируют установить минимум службы 25 лет, но это мы уже проходили – именно столько служили при советской власти, поэтому ничего тут нового.

Я считаю, что в армии наделали дел при Ельцине. Тогда ужас что творилось, порой до маразма доходило. У нас в части был случай: уволили старшего лейтенанта за какое-то очень большое непотребство, такое, что держать в армии даже близко нельзя было. Так у него адвокат оказался шустрый. Выяснилось, что, пока нашего старлея туда-сюда гоняли и шло разбирательство, у него срок подошел на присвоение капитанского звания. Приказ отменили, старлея вернули в войска, присвоили ему капитана, а затем только уволили. Однако заплатили денежное довольствие за все время, пока он гулял…

С другой стороны, к срокам службы в армии есть определенные требования. Я считаю, что они должны соблюдаться, военнослужащий должен вовремя уйти на заслуженный отдых. Футболистов же никто на поле до 40 лет не держит за очень редким исключением. В нашей армии должны служить молодые, энергичные и физически крепкие люди. В госпиталях, военкоматах, военных училищах, военных представительствах вполне можно служить и до 60 лет, принося огромную пользу. Но непосредственно в войсках это не нужно. 

В гражданской авиации ценятся опыт и летные навыки командира экипажа, которому, скажем, 55 лет. Но так от него в полете и не требуется совершать какие-то сложные маневры, уходить от ПВО, делать перехваты или испытывать перегрузки, его дело – перевозить грузы и пассажиров. А в сверхзвуковой авиации 45–48 лет – это уже предельный возраст, люди уходят на пенсию в эти годы. Зато, перейдя на гражданские лайнеры, только подучи английский и можешь еще лет 15 успешно летать. 

После выхода на пенсию тяжелее всего, как показывает практика, приходится представителям войскового звена, тем же командирам подразделений, например, артиллеристам, танкистам, всем узкопрофильным армейским специалистам. Но и те как-то находят себя на гражданке. Помогают с трудоустройством друзья, родственники, если они есть. Новоиспеченные армейские пенсионеры, кто не ставит себе цель гнаться за большими деньгами, пополняют различные государственные и близкие к ним структуры. Где, может, меньше заработки, но больше стабильности и выше требования к трудовой дисциплине, там военные хорошо показывают себя, находясь в более привычной для них обстановке. 

Без чувства локтя в войсках нельзя 

– В одном из интервью вы сказали о том, что в современных вооруженных силах исчезли многие мероприятия, сплачивающие коллектив, а офицеры все больше замыкаются в себе. На ваш взгляд, есть ли выход из сложившейся ситуации? 

– Уже много раз об этом говорил и еще раз скажу: одна из больших внутренних проблем нашей армии заключается в низком уровне войскового товарищества и взаимовыручки. Сейчас уже практически не встретишь, как в советские времена и даже в 90-е годы, офицерских собраний, когда приходили все, выбирали президиум и председателя, всем миром решали насущные спорные вопросы, как готовить и проводить различные мероприятия и так далее. Но, самое главное, был общественный резонанс. К примеру, были у нас такие «организации военных охотников» – совместные массовые выезды на охоту, рыбалку. В армии, правда, и сейчас есть подобное общество, но там уже далеко не тот размах. 

Также была повсеместная практика выезжать большими группами на концерты звезд в краевой центр. Заранее договаривались, выкупали билеты и дружно все вместе ехали. День части проводили.

Не скучали и супруги офицеров, в гарнизонах были женсоветы, где, как правило, председательствовала жена комполка, так как ей это положено по статусу. Такой боевой подруги старшины боялись больше, чем командира, потому что она приходила в казарму и проверяла, какие там занавески, что у солдат в тумбочках, как кормят в столовой и прочее. Если что-то было не так – такого пистона вставляла, что мало не казалось! Этих жен завхозы боялись как огня, бегали от них.

Или другой пример. Некоторое время назад был я в Сергеевской дивизии. С тамошними офицерами разговорились на тему свободного времени и занятий спортом. Те только про ОФП (общефизическая подготовка. – Прим. ред.) смогли вспомнить. Спросил, бывают ли первенства дивизии по футболу, а в ответ глаза по пять копеек. Совершенно не боюсь показаться каким-то брюзгой в этом плане, но как тут не вспомнить другие времена! В пору моей службы у нас в части регулярно проводились разные соревнования и чемпионаты – по футболу, баскетболу, волейболу, другим видам спорта. Соревновались между собой и с другими частями. Играли все, от солдат до офицеров, даже офицерские жены наравне с мужиками мяч гоняли! А какая сумасшедшая поддержка болельщиков-сослуживцев у нас была! 

И на творчество времени хватало. В частях были свои театры, фотостудии, литературные клубы, художественная самодеятельность. 

Да, сегодня человек стал больше индивидуалистом. Я обратил внимание: раньше, когда, например, в госпитале лежишь, свет выключают, и начинает народ перед сном анекдоты травить да байки из жизни. Хохот стоит – аж занавески на окнах трясутся! Это смешно, интересно и засыпаешь потом, как говорится, с легкой душой. За время, пока в палате лежишь, успеваешь перезнакомиться с массой народа из разных родов войск – моряками, пограничниками, артиллеристами… Сейчас каждый с ноутбуком или планшетом своим – уткнется носом в него, и ничего ему больше не надо. Говоря современным языком, гаджеты рулят, увы.

В прошлое канули и суды офицерской чести, когда ты мог сказать в глаза боевому товарищу свою правду. Всего этого сейчас нет – нет общественного резонанса, и я считаю, что за прошедшие годы мы многое потеряли. А это плохо. Даже подвиги старшего лейтенанта Прохоренко и майора Филиппова в Сирии, на мой взгляд, больше индивидуальные… 
Потому я убежден, что чувство товарища, чувство локтя – это в войсках всегда имеет большое значение.

Есть, правда, некоторая надежда на позитивные перемены. В Минобороны принято решение: вместо заместителей командира по воспитательной работе вводятся заместители командира по политической части. Иначе говоря, реанимируют систему замполитов. Советские замполиты были сильны тем, что имели большое влияние на войсковых командиров, особенно в идеологическом плане. Теперь этого нет и, скорее всего, в полной мере уже не будет. Но важен сам факт возрождения проверенных временем армейских традиций. Что из всего этого получится, покажет время. Сплоченный воинский коллектив – основа вооруженных сил страны, как бы громко это ни звучало. Именно к нему придаются новейшие танки и ракеты.

Справка «В» 

Юрий Тарлавин – координатор Приморской ассоциации общественных объединений военнослужащих, ветеранов вооруженных сил и правоохранительных органов, первый заместитель председателя Общероссийского профсоюза военнослужащих – председатель Приморской краевой организации профсоюза.

Автор: Вячеслав ГУСАРОВ