Неразбериха в кошельках

Заглянуть в содержимое кошельков жителей Владивостока столетней давности смогли посетители Ночи музеев в объединенном краевом музее имени Арсеньева. Ведущий эксперт отдела по связям с общественностью Дальневосточного ГУ Банка России Ольга Капустина рассказала гостям акции об изобилии денег и их заменителей, которые были в ходу в Приморье в 1917–1922 годах.

«Чеки Владивостокской конторы Государственного банка были выпущены в начале 1920-го, но к апрелю того же года были изъяты из оборота – их похоронили подделки»

«По состоянию на февраль 1917 года среднемесячная зарплата квалифицированного рабочего была 500 рублей, а прожиточный минимум составлял примерно 170 рублей»

Революция нарушила связь тихоокеанской окраины бывшей империи с центром, и практически сразу Дальний Восток ощутил недостаток разменных денег, особенно мелких купюр. После, когда в середине 1918-го Приморье было втянуто в эпицентр контрреволюционного движения и иностранной интервенции, хозяйственная жизнь региона и местное денежное обращение на несколько лет оказались оторванными от экономики остальной России. 

Из-за нехватки наличности в кошельках владивостокцев могли одновременно находиться разные виды валют: романовские, сибирки, керенские, хорватовки, оккупационные иены. Отсутствие мелочи для размена привело к тому, что местные компании начали выпуск суррогатных денег, свои банкноты печатали государственные и частные предприятия, рестораны, торговые дома и аптеки. В это время в ходу были даже почтовые марки, потому что на них был обозначен номинал. 

«Петенька» – самый надежный

Больше всего среди населения ценились старые царские рубли, их называли романовскими деньгами, так как они были выпущены еще во времена Российской империи при правлении династии Романовых. 

К слову сказать, бумажные ассигнации, выпущенные при Николае II, до сих пор считаются художественными шедеврами: в начале XX века в денежные знаки России была внедрена металлография, высокохудожественные портретные водяные знаки, многокрасочная орловская печать. Купюры наибольшего номинала – 100 рублей, на которых был изображен портрет Екатерины II, и 500 рублей с портретом Петра I, в народе назывались катенька и петенька. 

Царская 500-рублевая банкнота считается самой крупной по размеру российской купюрой – 27,5 на 12,6 сантиметра. Долгое время она числилась и самой защищенной купюрой во всем мире – на нем было 46 защитных знаков! Помимо этого, 500 рублей были самым крупным номиналом Российской империи. Эти деньги использовались при крупных оптовых сделках, межбанковских расчетах. 

Для примера: по состоянию на февраль 1917 года среднемесячная зарплата квалифицированного рабочего была как раз 500 рублей, а прожиточный минимум составлял примерно 170 рублей.

Свастика как признак инфляции

Петенька оставался купюрой самого крупного номинала до 1917 года. Нестабильная экономическая обстановка в России начала XX века привела к тому, что инфляция переросла в гиперинфляцию. Деньги буквально обесценивались, Февральская революция изменила политический строй страны, поэтому Временному правительству пришлось вводить в оборот новые купюры.

 В середине 1917-го сначала появилась купюра достоинством 1000 рублей, а затем – 250 рублей. На оборотной стороне банкноты номиналом 1000 рублей впервые при изготовлении российских денежных знаков был изображен памятник архитектуры – Таврический дворец в Петрограде (Санкт-Петербург), где заседала Государственная дума. Из-за этого народ стал называть эти купюры думскими, или думками. 

Тысячерублевая банкнота интересна еще и тем, что в первый и последний раз на российских денежных знаках была помещена свастика – древний символ, в том числе обозначающий солнце и жизнь (то, что позже его присвоили фашисты, отдельный разговор). Согласно документам, которые хранятся в архиве Гознака, свастика появилась на банкнотах потому, что этот заказ Временного правительства был очень срочный, а по существовавшей тогда технологии производства бумажных денежных знаков на их изготовление требовалось не менее года. Но так как новые купюры необходимо было сделать быстро, специалистам экспедиции заготовления государственных бумаг пришлось воспользоваться наработками, подготовленными ранее для банкнот… национального банка Монголии.

Следующими в кошельки россиян «пробрались» керенки – купюры номиналом 20 и 40 рублей, также выпущенные в 1917 году. Название свое они получили по фамилии Александра Керенского, возглавлявшего Временное правительство. 

Керенки нарушали традиции изготовления российских денежных знаков – до этого никогда в обороте не было банкнот номиналом 20 и 40 рублей. По оформлению они были очень простыми, на них не стояло номеров серий, подписей должностных лиц (со времен Екатерины II, когда в России стали выпускать бумажные ассигнации, на купюрах ставились подписи должностных лиц, отвечающих за финансовые вопросы в государстве). 

Керенки с конца 1917 года рассылались по всей стране и быстро вошли в денежный оборот, ими выплачивали заработную плату, в Приморье они также широко использовались.

Суррогат от ипподрома 

Проблемы с наличкой во Владивостоке запустили механизм местных эмиссий, то есть выпуска денежных знаков. Крупные и мелкие предприятия печатали свои суррогатные деньги. Денежным творчеством занимались многие коммерческие структуры: аптеки, рестораны, кафе, торговые компании и даже ипподром. Правда, судьба этих суррогатов в основном была недолговечна, они очень быстро выходили из обращения и в огромном количестве оставались на руках у населения. 

Спросом суррогатные купюры не пользовались, так как расплачиваться ими можно было только в той компании, которая их выпустила. Например, банкноты Приморского общества поощрения коннозаводства принимали только на ипподроме. Но были и исключения: суррогатные купюры торгового дома «Кунст и Альберс» продержались как минимум с 1917-го по 1920 год, ими частично выплачивалась заработная плата работникам предприятия. 

 После появления в Приморье суррогатных денег романовские, думские и керенские купюры получили у населения статус настоящих дензнаков и котировались выше, так как эти банкноты печатались тогда, когда они теоретически были обеспечены золотым запасом Российской империи. 

В 1918 году в кошельках у владивостокцев появились денежные знаки, выпускавшиеся Временным Сибирским правительством, а позже – правительством Колчака. В обиходе эти деньги называли сибирки, или омские, по названию города, где дислоцировалось правительство Колчака. Качество этих дензнаков было крайне низким, купюры, напоминавшие ломбардные квитанции, не пользовались доверием у населения, их отказывались принимать филиалы зарубежных банков, кассы КВДЖ. Покупательная способность этих денег очень быстро отставала от роста цен, а когда в 1920 году правительство Колчака пало, сибирки сразу обесценились. 

Боны – от банков, фальшивки – от мошенников

Свои деньги печатали не только аптеки и рестораны, собственную валюту изготавливали банки. Во Владивостоке находилось одно из крупнейших отделений Русско-Азиатского банка, финансировавшего строительство и работу Китайско-Восточной железной дороги, по которой Приморье получало продовольственное снабжение, так что деятельность этого банка была тесно связана с экономикой Приморья. 

Когда в середине 1918 года банк почувствовал недостаток разменных денег, он заказал в США собственные купюры – боны. В край эти дензнаки пришли в конце 1919-го, банкноты попали в денежный оборот: ими расплачивались на КВЖД, Русско-Азиатский банк без ограничения принимал эти деньги. В народе они стали называться хорватовками, так как банкноты были подписаны управляющим КВЖД генералом Хорватом. Купюры отличались высоким полиграфическим качеством, люди понимали, что их трудно подделать, поэтому они пользовались спросом на всем тихоокеанском побережье. 

 К 1920 году в денежный оборот Владивостока начали вливаться иностранные деньги, среди которых были американские доллары, японские иены и другие валюты. Владивостокская контора Государственного банка, продолжавшая работу в Приморье и в смутное время, решила выпустить собственные деньги, чтобы предотвратить захват рынка иностранной валютой. 

Чеки Владивостокской конторы Государственного банка были выпущены в начале 1920-го, но к апрелю того же года были изъяты из оборота – их похоронили подделки. Дело в том, что по дороге в Приморье часть бумаги, предназначенной для печатания чеков, была предположительно украдена, и как только чеки выпустили в обращение, очень быстро появились фальшивки, изготовленные на такой же бумаге. 

Богиня плодородия – покровительница сторублевки

Еще одна разновидность валюты того смутного времени – государственные кредитные билеты Временного правительства, выпущенные в США, появились во Владивостоке в конце 1919 года, несмотря на то что заказаны были еще в 1917-м. Поскольку заказ этих денег в итоге подтвердил Колчак, использовать их планировалось на территории Сибири и Дальнего Востока. Подлинность денег подтверждалась подписями финансистов адмирала на банкнотах.

Однако планам сбыться не удалось – падение правительства Колчака поставило под вопрос использование новых денег. Но угроза захвата рынка иностранной валютой побудил Приморское правительство найти способ узаконить эти банкноты.

Чтобы денежные знаки вошли в оборот и пользовались доверием у владивостокцев, на оборотной стороне их подписали приморские финансисты: управляющий Владивостокским отделением Государственного банка Иванов и кассир Ковнацкий. В итоге в денежном обращении эти банкноты ходили с двумя комплектами подписей разных правительств.
Так как заказ на изготовление этих банкнот был срочный, американская компания не стала прилагать усилия, чтобы оформить купюры в российских традициях изготовления денежных знаков, а воспользовалась уже имеющимися заготовками для стран Латинской Америки. Например, в центре 100-рублевой банкноты была изображена Церера – древнеримская богиня урожая и плодородия. Это же самое изображение было использовано в 1881 году при изготовлении купюры в 50 песо для Колумбии, та же самая Церера появлялась на денежных знаках банков Гватемалы, Венесуэлы и Мексики. Уже после российского заказа, в 1928 году, американская компания поместила эту гравюру на банкнотах Эквадора. 

 Несмотря на то что на этих деньгах было несколько необычных для российской валюты элементов оформления (например, гильоширный узор повторял оформление американского доллара того времени), 25-рублевая и 100-рублевая банкноты из Америки вошли в денежный оборот владивостокцев.

Оккупанты деньги привезли с собой

Во время иностранной интервенции во Владивостоке широкое распространение получили оккупационные иена и ее более мелкий номинал – сена. 

Японцы очень основательно подготовились к оккупации, она была не только военной, но и экономической. Для того чтобы их деньги вошли в оборот, японцы привезли в Приморье специально напечатанные сены и иены. На этих купюрах присутствовала как чисто японская тематика – павлин, дракон, традиционные узоры, так и надписи на русском языке. Русский текст появился на иенах, чтобы повысить доверие местных жителей к иностранной валюте.

 Известно, что к 1921 году оккупационные деньги обрели статус обрусевшей валюты: в иенах выдавали зарплату, ими же расплачивались за товары и услуги. Ставшая в наши дни очень популярной Элеонора Прей в одном из писем начала 1922 года сообщала знакомому, что за часть своего дома в Почтовом переулке она платит 66 иен, в этом же письме американка описывает своих русских знакомых, которые получают зарплату японскими иенами… 

Конечно же, изобилие разных валют в кошельках приморцев приводило к большим неудобствам и неразберихе, сильно скакал курс рубля, деньги обесценивались и оседали на руках у населения. Усугублял ситуацию сильный рост цен. 

Приморье было освобождено от иностранных интервентов в 1922 году, но только к 1925-му в крае удалось наладить такое же денежное обращение, как и на остальной территории Советской России.

Кстати

1922 год. «Пришел конец, хотя и не сразу, загруженности денежного обращения Приморья, Камчатской области и Сахалина японскими военными деньгами. По сделанным в свое время подсчетам, общее количество иен, находившихся в денежном обращении только в районе Приморья в 1918–1922 годах, достигло суммы порядка 10 млн при общей реальной потребности внутреннего оборота в 15–20 млн денежных знаков.

Обращение японской валюты было разрешено до конца 1923 года, но она оставалась в обращении и позднее. Видимо, сказывалось доверие, да и привычка местного населения к иене как устойчивому денежному знаку, разительно отличавшемуся от падавшего совзнака».

Из книги Александра Погребецкого «Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока»

Автор: Карина ПОЗДНЯК