И город построить, и дерево не срубить?

Каковы современные условия комфортной жизни? Наверное, это комплексное понятие. С одной стороны, хочется жить при благоприятной экологии, вдали от заводов и промышленных зон с их чадящими трубами. С другой стороны, промышленность создает рабочие места и зарплаты, инфраструктуру, бытовые удобства и т.д. Существует ли золотая середина между экологией и бизнесом, могут ли чаши этих весов прийти в равновесие?

Именно этой теме была посвящена авторская программа «Разговор с Андреем Калачинским» на радио «Лемма».

Гостями студии стали известные приморские правозащитники, члены общественного фонда «Горожанин и гражданин» Николай Смирнов и Сергей Мильвит. 

Одно из основных направлений деятельности этой организации – защита экологии. Сергей Мильвит стал, собственно, известен в конце минувшего года, когда на пресс-конференции президента России Владимира Путина озвучил некоторые проблемы с приставкой «эко», волнующие Владивосток и край, в частности, незаконная вырубка леса и выбросы мусоросжигательного предприятия «Спецзавод № 1». Какова ситуация в этих сферах на данный момент и что заслуживает не меньшего (а может, и большего) внимания в приморской столице и ее окрестностях?

Что витает в воздухе

– Тема чрезвычайно важна для Приморья, – начал разговор Андрей Калачинский. – У многих людей возникает беспокойство, когда они видят дымящие трубы ТЭЦ, заводов, других производств. Для жителей Находки и Посьета остро стоит проблема присутствия угольной пыли в воздухе. 

На минувшей неделе врио губернатора Приморья Андрей Тарасенко в очередной раз посетил Находку, где осмотрел образцовый угольный терминал в порту Восточном. Объект, построенный еще в советское время, модернизирован таким образом, что там практически не происходит пыление, да и находится он за городом, на безопасном для населения расстоянии. В самой Находке есть ряд площадок, где продолжается перегрузка угля открытым способом. Однако глава региона нашел такую тональность в разговоре с бизнесменами, что они пообещали сократить перевалку угля, а в ветреные дни вообще ее не осуществлять. То есть любая проблема, в принципе, может иметь решение.
Андрей Калачинский задал гостям вопрос: насколько остро стоит проблема с мусоросжигательным заводом во Владивостоке и стоить ли пугать людей заявлениями, не подкрепленными доказательной базой? 

– Что касается Спецзавода № 1, то после встречи с президентом мы неоднократно собирались в администрации города со всеми контролирующими органами, посещали сам завод, – рассказал Сергей Мильвит. – Нам представили документы, подтверждающие его нормативную работу. Но возникли и вопросы. Так, например, было озвучено, что температура сжигания отходов на заводе достигает тысячи градусов. Когда же мы посмотрели журнал температур, там максимальная температура оказалась 927 градусов. 

– Раньше мусор дожигали так называемыми форсунками с дизельным топливом, – добавил Николай Смирнов. – В настоящий момент так не делают, вместо дизтоплива используют дожиг горячим воздухом. Руководство завода объясняет это тем, что изменилась структура мусора. Раньше, в советские времена, больше было пищевых отходов, которые плохо горят. Сегодня стало гораздо больше пластика, за счет чего температура сгорания поднимается самостоятельно, без дополнительных средств. 

Андрей Калачинский заметил, что визит общественников на завод выглядит так: «Вы пришли со стороны, два часа походили и заявили: ребята, вы неправильно работаете». 

– Мы не специалисты в этом деле, – согласился Николай Смирнов. – Поэтому и привели с собой экспертов из компании, которая анализирует подобные ситуации. И уже эти эксперты сказали нам, что температура горения мусора на предприятии ниже положенной. На заводе же нам сообщили, что температура, зафиксированная в журнале, измеряется в топках, то есть в самом низу, а вверху температура выше.

– Но вы приняли сторону тех, чье мнение оказалось ближе вашему? – поинтересовался Андрей Калачинский.

– Мы на стороне жителей, которые каждое утро наблюдают черный дым и жалуются нам, – ответил Сергей Мильвит. 

   На это ведущий программы резонно возразил: черный дым и его визуальный анализ – это несерьезно. 

– Есть химические данные и показатели, а есть то, что просто видно в окно, разница же понятна, – пояснил он.

– По поводу химических данных: часть анализов по самым вредным веществам – диоксинам и фуранам – не производится в принципе, – сообщил Николай Смирнов. – Почему? Потому что эти вещества сложно уловить, они поступают в воздух в очень малых дозах. Но даже в малых дозах они вредят здоровью. Эксперты с мусоросжигательного завода сказали, что нет такого оборудования, которое бы позволяло их уловить. 

– Те документы, которые я видел, говорят о том, что наш мусоросжигательный завод – один из лучших в стране, – подчеркнул Андрей Калачинский. 

– С этим никто не спорит, – согласились правозащитники. – Даже японские специалисты подтвердили, что это передовой завод. Другое дело, что он нуждается в модернизации. Повышать температуру сгорания сейчас, на наш взгляд, физически невозможно, потому что оборудование уже старое. Рассматривался вопрос о переносе завода. Но это дело на перспективу. А пока ситуация находится на контроле у президента, поэтому какие-то решения обязательно будут и черного дыма мы уже не увидим. Будет белый. А так согласно документам, представленным специалистами, в том числе Роспотребнадзора, все показатели у предприятия в рамках допустимых. 

Рубить или не рубить?

Вторая часть вопроса Сергея Мильвита в ходе пресс-конференции президента, напомним, была посвящена незаконной вырубке леса в пригороде Владивостока. 

– У меня принципиальное возражение только одно:  коли не рубить, то, значит, и ничего не строить? Законсервировать наши леса, деревья? – спросил Андрей Калачинский и привел пример: – Как-то ко мне на эфир пришла дама из экологического института, которая также была против вырубки леса. И очень хотелось ей тогда напомнить вот что: чтобы построить ее экологический институт, тоже был вырублен лес. 

– После общения с президентом по ситуации с пригородными лесами была проведена прокурорская проверка, – сообщил Сергей Мильвит. – Вместе с надзорным ведомством выезжали и мы. Тогда было возбуждено несколько административных и уголовных дел. Представители администрации города также участвовали в этих проверках. Вместе разбирались с ситуацией на улице Опорной, где была зафиксирована незаконная вырубка деревьев без порубочных талонов. 

– Чтобы построить микрорайон Снеговая Падь, тоже был вырублен участок леса, – заметил ведущий. 

– Мы против незаконной вырубки леса, – подчеркнул Сергей Мильвит. – Сегодня мы наблюдаем процесс, когда земли лесничеств, которые находятся в федеральной собственности, переводят в чью-то частную собственность. 

По словам правозащитников, после этого именно на таких участках нередко можно наблюдать несанкционированные вырубки деревьев. 

– Сегодня мы видим, что в пригороде Владивостока все застраивается: и Седанка, и Лазурная, и Сахарный Ключ, – перечислил Сергей Мильвит. 

– Если мы хотим, чтобы ни одно дерево не пострадало, то в таком случае в нашем городе вообще нельзя ничего будет сделать, – возразил журналист. 

– Можно рассмотреть другие варианты, – сообщил правозащитник. – Зачем вырубать Садгород и Сахарный Ключ? У нас есть пустыри. И одно дело – рубить лес для того, чтобы построить там детский лагерь или школу, а другое – чтобы поставить коттедж для конкретных людей.

А детям нужны школы…

Еще один острый вопрос, который обсудили гости, касался нехватки школ в микрорайоне Снеговая Падь.

Недавно весь город стал свидетелем небывалого ажиотажа, устроенного родителями, стремившимися записать своих детей в первый класс. Причем именно в школы, расположенные на территории этого микрорайона.  

– Сегодня у людей есть возможность подать документы через сайт Госуслуги или многофункциональные центры, однако родители, волнуясь, что мест может не хватить, решили перестраховаться и прийти на запись лично, – рассказал Сергей Мильвит, ставший очевидцем тех событий. – В микрорайоне живет более 17 тысяч горожан, да и реальность такова, что мест в школах на всех первоклашек просто физически не хватит. Учебные заведения перенаселены. Было дано объявление, что прием документов стартует с 8 часов утра. Люди занимали очередь еще глубокой ночью. Собралось более 200 человек. О ситуации был быстро осведомлен глава Владивостока Виталий Веркеенко. Он согласился, что проблему необходимо решать. 

Какое это может быть решение? В Снеговой Пади запланировано строительство еще двух школ. Встает проблема с финансированием, но есть надежда на получение софинансирования из краевого бюджета. В апреле должна появиться конкретика. Площадки под новые школы уже подготовлены. 

Также, по словам правозащитников, новый Генплан развития Владивостока может усугубить ситуацию, потому как все прилегающие к Снеговой Пади лесные территории по Генплану предназначены под жилую застройку. 

– Мы не против строительства, – заметил Сергей Мильвит. – Но если вырубить ближайшую сопку, то за ней будет карьер. И получается, что с одной стороны – мусоросжигательный завод, с другой – пыль от карьера. А дышать чем?

Можно ли облагородить сточную канаву?

– Горожане, которые наблюдают за вашей деятельностью, могут спросить: может, вы не за то дело взялись? Мусоросжигательный завод – не самая больная точка нашего города. Что вы к нему прицепились? Есть ведь более серьезные проблемы, – заметил Андрей Калачинский. – Например, Вторая речка – именно как водный объект. Она же просто зарастает мусором. Конечно, речка не дымит и не на слуху у большинства населения. Но проблема реальная. Что-то ведь можно сделать? 

– Во-первых, Вторая речка еще в советские времена была спроектирована как сточная канава, – заявил Николай Смирнов. – Но тогда русло более или менее было отделано плитами и не было такого количества мусора. Я сам жил в том районе и наблюдал ситуацию с рекой. Бывали залповые выбросы с ТЭЦ, имеются несанкционированные врезки в русло с разных сторон. Мы их зафиксировали и передали информацию компетентным органам. 

Во-вторых, можно привести другой пример. Когда я был столице Южной Кореи Сеуле, обратил внимание, что там по центру города протекает река, которая когда-то тоже была обычной сточной канавой. Сейчас же она благоустроена, берега сделаны в граните, проложены дорожки, создана подсветка, вода в ней чистая, там плавают рыбы. 

Однако судьба Второй речки упирается в проблему полномочий. Дело в том, что водные объекты – это федеральная юрисдикция и, конечно, соответствующее финансирование. Пока прийти и что-то сделать там для очистки русла могут, по сути, только добровольцы.

Автор: Евгений СИДОРОВ