Картонный самолет «Других детей»

– Давая такое название программе, мы имели в виду, что дети могут быть не просто слушателями, а активными участниками любых мастер-классов, артистами, творческими личностями, – говорит Наталья Христенко. – Мы впервые придумали программу не на пару часов, а на 10 дней и волновались, получится ли у нас. Причем старались сделать так, чтобы ребята не сидели, а бегали, даже носились, но при этом постоянно общались друг с другом, учась выстраивать диалог с человеком, с которым ты только что познакомился, находить общие решения, работать в команде. Многие вещи просто нельзя было выполнить в одиночку.

«Другие дети» – это, можно сказать, творческая смена. Мы хотели, чтобы ребята освоили рисование разными способами, даже нетрадиционными (дети сами с нашей помощью делали кисти из самых разных материалов), рисовали на ватмане, которого, как правило, они боятся – такой большой лист, как и чем его заполнить? Занимались керамикой, пространственным моделированием (создавали конструкторы из всего – от зубочисток до картона). А в финале смены был большой уличный проект: из картонных коробок, раскрашенных шестов, украшенных цветными нитями, дети строили все, что хотели. Интересно, что они принялись возводить вигвамы, и получилась целая новая игра в индейцев, которая захватила ребят едва не на весь день: они придумали названия своим племенам, сделали луки, ходили на охоту, читали по следам…

– И, кроме того, насколько я знаю, вы научили ребят не только творить.

– Да, в определенном смысле мы выполнили и социальную функцию. Мы давно сотрудничаем с Находкинским обществом инвалидов, работали с ребятами с аутизмом, синдромом Дауна. И вот на программу записали мальчика с ДЦП, он ходит на ходунках, медленно говорит. Мама мальчика – назовем его Ваня – даже поинтересовалась, не будем ли мы против участия такого ребенка. Разумеется, мы были не против.

Этот опыт открыл новый этап в нашей работе. Когда к нам в группу впервые пришел Ваня, я увидела шок. Самый настоящий шок у детей. Они в принципе ничего не знали о существовании детей-инвалидов. Был даже вопрос: «А это не заразно?»

А когда мы рисовали на ватмане на свободную тему, я получила от одного ребенка картину, на которой были нарисованы очень злобного вида черные существа. И ребенок сказал: это злые инвалиды. Представляете, какие вещи полезли из подсознания?

Вот и получилось, что наша программа была не столько для Вани, сколько для остальных. Ребята учились общаться, сотрудничать и, главное, учились перебарывать свой страх перед тем, чего они не понимают.

– Легко ли было наладить общение между детьми?

– Мы сразу решили, что специально ничего предпринимать не будем, все должно произойти само собой. Так и получилось. На адаптацию и знакомство ушло короткое время, и скоро ребята совершенно забыли о том, что Ваня на ходунках, что он не так говорит, что ему часто требуется помощь мамы… Ваня же старался делать все, что делали ребята, – вплоть до игры в футбол. И его охотно включили в эту игру – поставили на ворота. А как дружно они играли в мумию (эта игра стала частью рассказа о том, как проходит процесс вторичной переработки, – на примере мокрой бумаги). Надо было, чтобы дети порвали на кусочки шесть рулонов туалетной бумаги. Как это сделать весело? Организовали две команды, в каждой из которых один человек должен был превратиться в мумию – его обматывали все вместе бумагой, а потом нужно было освободить мумию – бумагу порвать. Так вот, Ваню выбрали в его команде как раз на роль мумии, а когда он сказал, что хочет не просто стоять, посоветовали: а ты кричи страшно-страшно, как настоящая мумия. Видели бы вы, как Ваня старался! Это была незабываемая игра.

По словам Ваниной мамы, он каждое утро просто рвался в музей. Что показательно, и все остальные ребята тоже. Помню, как один мальчик сказал: «Хорошо, что завтра уже скоро, снова сюда приду, а то дома у бабушки только ем и в телефон играю!».

– Какие выводы вы сделали после окончания программы?

– Вообще, мы поняли, что к нестандартным ходам, к общению, к игре готовы от силы 10 процентов ребят, остальные дисциплинированно ждали в первые дни, когда им дадут задание и они его выполнят, получив оценку. А творчество – это нечто совсем другое, тут не нужно ждать, нужно самому придумывать, инициировать.

Также далеко не сразу ребята научились понимать, что можно просто получать удовольствие от процесса, заниматься чем-то, потому что это нравится и это интересно. Вначале нас все время спрашивали: а зачем мы это будем делать? Чувствовалась какая-то несвобода в каждом. А вот когда дети втянулись, тогда многое изменилось. Помню, остались у нас коробки после какого-то занятия, и вдруг ребята все их разобрали и сделали из них себе домики, стали ходить друг к другу в гости, потом разрисовывать их.

Во вторую смену мы добавили еще много интересного: делали водяную мельницу из пластиковых ложек и картона, запускали кораблики, которые сами же и делали из бумаги.

Вообще, не считаю правильным посыл многих детских центров: мол, ребенка надо ежедневно развивать, какую-то пользу получать он должен. На самом деле это нужно родителям, а не детям.

Дети могут развиваться без дидактики, играя, познавая мир и создавая свое пространство. Во второй смене у нас был эпизод: мальчик сделал самолет из картона и скотча, а он никуда не полетел. Сначала мальчишки разочаровались. А я говорю: так, смотрим на самолет, чего не хватает? Оказалось, хвоста. Сделали хвост. Самолет немного пролетел. Потом задумались о стабилизаторах, ну и так далее. Вот так ребенок, просто играя, желая, чтобы коробка на полу полетела как самолет, узнал много нового и научился существовать не только в мире готовых вещей. Это большая проблема: дети живут в мире готовых вещей и даже не верят, что кто-то своими руками может делать тарелки, кружки или игрушечные самолеты… 

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ