Каждый раз – как последний
Великолепный, блистательный, неподражаемый, уникальный… Какими только эпитетами не награждали публика и музыковеды скрипача Дмитрия Когана. На днях пришло печальное известие – музыкант скончался от тяжелой болезни, а ведь ему не было и 40 лет.
Дмитрия Когана и Владивосток связывали давние дружеские отношения: он был организатором и участником проходивших некогда в нашем городе Дней высокой музыки (организованные первой леди края Ларисой Белобровой, они в течение 2005–2007 годов были фестивалем-спутником «Меридианов Тихого»), выступал в культурной программе саммита АТЭС, приезжал в приморскую столицу с концертами и показал нашей публике, как звучат скрипки великих мастеров – Амати, Гварнери, Страдивари, Вильома и Гваданини. Причем перед началом концерта всегда проводил небольшой урок истории, рассказывая и представляя каждый инструмент.
Дмитрий Коган несколько раз был моим собеседником и на вопросы отвечал так же искренне, эмоционально и ярко, как и играл на скрипке… Сегодня в память о музыканте мы публикуем те фрагменты интервью, которые не вошли в уже существующие публикации.
От полюса до самолета
– Я всегда с удовольствием возвращаюсь во Владивосток. Особенно ярко помню, как приехал сыграть на саммите АТЭС для его гостей после семи лет перерыва. И был поражен, обрадован тем, как выглядит приморская столица, – говорил Дмитрий Коган. – В вашем городе редкая энергетика – сильная, быстрая. Очень реактивный город.
– Соответствует вашему характеру?
– Точно! Вы правильно подметили: мы сошлись с Владивостоком характерами. Я порывистая натура, но в состоянии себя обуздать, совсем как климат во Владивостоке. Не находите?
– Вы из музыкальной династии, ваш отец – дирижер, мать – пианистка, дед – знаменитый скрипач. Ваша судьба была предопределена изначально?
– В каком-то смысле – да. Мне дали в руки скрипку очень рано. Не могу сказать, что в детстве был от этого в восторге. Хочется играть в футбол, ходить в кино, а не стоять часами с инструментом и издавать непонятные звуки. Родители меня уговаривали, чаще – заставляли. Я был трудным подростком. Ничего похожего на стереотип: культурный тихий мальчик со скрипочкой. Скорее, антипод этого образа.
– Вы дрались в детстве?
– Конечно. А как же! Давно, правда, не пробовал…
– Что для вас скрипка?
– Проводник. Между душой и руками.
– Есть ли кумиры в творчестве?
– Паганини.
– Концерт отнимает много душевных сил?
– Все.
– Как вы восстанавливаетесь?
– Никак. Каждый раз – как последний. Играю на пределе, на грани.
– Говорят, однажды вы встречали Пасху и играли концерт на Северном полюсе. Правда?
– Да. Меня пригласили представители фонда Андрея Первозванного, согласился с удовольствием на эту авантюру, сыграл – и не жалею. Скрипку с собой брал простенькую, но, кстати, после Северного полюса она стала куда лучше звучать. Это не самый авантюрный концерт в моей жизни. Столько их было, что не упомнить. Играл в жару и холод, играл в самолете… Да, долго летели, было скучно, пассажиры попросили – я сыграл.
– Все равно ли вам, для кого играть?
– По большому счету, да. Уважаю любую публику. Конечно, если это не вариант «концерт в рабочий полдень», как в советские времена, когда Ростропович приезжал на шахту в обед, туда сгоняли под страхом лишения премии горняков, и великий маэстро играл им на виолончели… Это отвратительно.
– Вы бы сыграли на дне рождения, например?
– Нет. Отказывался и отказываюсь от таких предложений: играть на показах мод, на банкетах, понимаете ли… Предлагали большие деньги, но не в них дело. Могу сыграть в приватной атмосфере для друзей, но это другое.
– А никогда не хотелось надеть парик, повыше поднять воротник и пожить недельку не скрипачом Дмитрием Коганом?
– Хотелось бы. И уверен, что это нужно сделать. Чтобы не привыкать к тому, что есть.
Помня о «Мастере и Маргарите»
– Вы привозите родным и друзьям подарки из дальних стран?
– Конечно. Сувениры, а для мамы еще и украшения.
– А сами какие подарки предпочитаете?
– Не могу ответить вам однозначно. Все зависит от момента. Я человек настроения. Сегодня хочу одного, завтра другого. Сегодня люблю один напиток, через час другой… Ну вот такой я…
– В еде вы привередливы?
– Не всегда. Каждый раз люблю разную еду: канапе, суши, гамбургер,
изыски французской кухни, пельмени… Все от настроения.
– Вам в жизни легко приходится с таким характером?
– В плане карьеры – трудно. Да и в личном плане тоже. У меня высокие требования к людям, к друзьям. Со многими людьми, которых я считал близкими, пришлось расстаться.
– Чего вы никогда не простите?
– Неискренности. Не люблю это качество, максималист, видите ли.
– Вы романтик?
– Даже слишком…
– Что такое романтично проведенный вечер?
– Это когда ты что-то отдал из сердца человеку. И получил нечто столь же красивое в свое сердце… Это отсутствие праздности.
– Дарите романтичные подарки своим подругам?
– Вы еще скажите: многочисленным подругам (смеется). Своим друзьям (у меня много друзей и мужчин, и женщин) дарю милые подарки. Чтобы удивить. Но вот какое дело: от женщин чаще получаю цветы, чем дарю. В сотни раз больше. Это неловко. И странно. Удивительно построен мир: ухожу с концерта, задаренный женскими букетами…
– А что еще дарят на концертах?
– В России – мишек плюшевых. Шоколадки. Это так смешно… Букеты раздариваю после концерта билетерам, администратору. Для меня зрительская благодарность – это то, что человек пришел на концерт.
– Вы загадываете о будущем?
– Да, но говорить об этом трудно. Сразу вспоминается «Мастер и Маргарита», знаете ли: собрался человек в Кисловодск…
– Что для вас в жизни абсолютное табу?
– Приспособленчество. Иду своим путем и в творчестве, и в жизни. Меня во многом могут упрекнуть мои недоброжелатели, коих тучи, но никто не скажет, что я продался, например.
Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ
