Барышня и капитан

Продолжение. Начало в номерах «В» за 17, 24, 31 мая, 7, 14 и 21 июня

Повернувшись на звук, Аня увидела парня из их общей компании. При знакомстве она не запомнила всех имён и смотрела теперь на него вопросительно.

– Я Саша, Веркин. Тот самый, хозяин квартиры на Миллионке. Я присяду, ты не против? – не дожидаясь ответа, он сел на бревно, но не рядом, а с дистанцией. – Как вы там обжились?

Да, этот мужчина представился при знакомстве как Александр, но Аня не догадалась, что он – тот самый доктор. Не похож на врача, худенький, плечи узкие, как у подростка, ростом невысокий, волосы светлые. А руки как раз докторские: узкие ладони, тонкие пальцы с ухоженными ногтями. Так бы и сказать: ничего тяжелее ложки в руках не держал. Но ведь у него благородная профессия, можно и простить холёные руки.

– Да, спасибо, крыша над головой есть, а с остальным справимся.

– Конечно, мебель никудышная, начала века, – как бы оправдываясь, начал Александр. – Но там никто не жил в последнее время, и смысла что-то покупать и менять не было. Так-то жильё в центре города, может, пригодится ещё когда-нибудь. Мы не сдавали раньше эту квартиру, всё ждём, может, снесут или ремонт сделают. Печка эта допотопная...

– А что, зимой холодно здесь? – Аня пока не думала о местном климате.

– Ну, не так, как в Сибири, но печку топить придётся.

– А зачем там двухъярусная кровать? Там же бабушка одна жила?

Саша поморщился, было видно, что ему не очень хочется вдаваться в подробности. Но Аню настолько угнетала эта деревянная плита над её спальным местом, что она молчала, ожидая ответа. Может, разрешит сломать?

– Понимаешь, там такая длинная история... – парень все ещё надеялся, что девушка сменит тему, скажет: «Да ладно, не хочешь – не рассказывай», но Аня смотрела в сторону моря и молчала.

– Бабушка моя иногда просила свозить её на Миллионку, чтобы посидеть во дворе, зайти в эту квартиру, повспоминать. Поэтому мы не меняли там, не выбрасывали ничего. Она умерла этой зимой. А во Владивосток она приехала ещё до войны, как ссыльная. Моего деда, полковника Красной армии, расстреляли, а её, как члена семьи врага народа, выслали на Дальний Восток. И с ней двух её детей – мою маму и её сестру, они ещё маленькие тогда были.

Ей выделили это жильё, там вообще пусто было, соседи помогли – кто стул, кто тарелки. Ну и полати эти соорудили. Внизу бабушка спала, а наверху девочки. Так и жили, пока дочки замуж не вышли.

Потом, когда мои родители вечером уходили в кино или на концерт, они отвозили меня к бабушке, и это уже было моё место ночлега. И мне там нравилось. Бабушка вязала носки и рассказывала мне сказки, под них я и засыпал.

А, да, кстати, Андрей сказал, что ты училась в балетном училище. И моя бабушка, Ирина Михайловна, тоже была балериной, танцевала в Большом театре, она же коренная москвичка. Она о театре много рассказывала, но мне это было неинтересно тогда. Я помню только, что она танцевала какую-то фею. Может, и других, я не помню. Жалко, теперь уже не выслушать.

– Фея Драже, – откликнулась негромко Аня.

– Что? Не расслышал. – Саша повернулся к девушке.

– Нет, ничего. Я сочувствую, наверное, вы очень любили свою бабушку. – Аня была потрясена таким совпадением и почти не верила сказанному. Чтобы вот так закольцевалась история? Чтобы спустя десятки лет она поселилась в квартире, в которой жила балерина, танцевавшая в доме на Театральной площади с квадригой Аполлона на фронтоне? Разве такое может быть в жизни? Выходит – может...

***

Деревня Анну встретила неласково. Сначала облаял пёс, рвавшийся с цепи к калитке. Андрей фукнул на него, схватил собаку за ошейник и махнул рукой в сторону дома, мол, давай, пробегай, пока держу. Аня метнулась от ворот к крыльцу и буквально воткнулась в хозяйку, вышедшую из дома на лай овчарки.

Грузная женщина неопределённых лет, в фартуке поверх халата, не глядя на девушку, запричитала:

– Андрюшенька, приехал, сыночек! А я, как знала, пирогов напекла и сон видела: бежишь ко мне вдоль речки, маленький, в шортиках. Ну, давай, заходи в избу.

Андрей присмирил собаку, взял Аню за руку и подошёл с ней к крыльцу:

– Познакомься, это моя мама, Антонина Фёдоровна. А это Аня, моя будущая жена.

Женщины стояли в метре друг от друга, Аня, как младшая, первой протянула руку для знакомства, но свекровь сделала вид, что не заметила девичьего жеста, развернувшись как раз в этот момент к двери дома. Молодые зашли в коридор вслед за хозяйкой.

Жилище внутри было сиро и убого. Взгляд цеплялся за лампочку, криво болтавшуюся на проводе под потолком, и перемещался на печку, зрительно разделявшую жилую комнату на две части. Кровать, стол, стулья, шкаф, телевизор.

«А где мы спать будем? – подумала девушка. – В одной комнате с его мамой, что ли?»

Аня спросила Андрея, где можно помыть руки с дороги. Он вывел её на крыльцо и показал дорогу в огород.

– Там, в конце тропинки, туалет. А рукомойник здесь, за стеной дома. Не бойся, собака туда не достанет. И гавкать уже не будет, она только на заходящих во двор лает.

Девушка пошла по деревянным мосткам в глубь огорода. Грядки с зеленью аккуратными квадратами лежали слева и справа от тропинки. На обратном пути через приоткрытую дверь до неё донеслись слова свекрови:

– ...И где ты только такую шкидлу нашёл? Худая, длинная и нескладная, как собачья песня. Бёдра узкие, задницы совсем нет. Балерина, видишь ли. А как она рожать с такими бёдрами будет? Где ребёночку там поместиться?

– Ну, мам, не надо, все рожают, и мы родим как-нибудь.

Аня специально шумно толкнула дверь, чтобы прервать их беседу и не услышать ещё какой-нибудь гадости в свой адрес.

После обеда Андрей повёл её к речке, как он сказал, к «берёзам моего детства». Пока они три часа ехали в автобусе, справа в окне то и дело появлялись морские заливы, но деревня, на удивление, оказалась в лесу. И единственный водоём здесь – небольшая мелководная речка.

Андрей рассказывал Ане, как он с друзьями после школы бежал сюда рыбачить, захватив с собой хлеб для поклёвки рыбы. А осенью, когда рыба идёт на нерест, её вообще можно багром цеплять под жабры – такая она неповоротливая.

Девушке монолог про рыбалку был не очень интересен, как и сама речка, но буйство зелени и природная тишина примиряли её с деревенской действительностью. Всё-таки море – это совсем другая философия. Оно не суетно и величаво. А речка – журчит, по камушкам торопится, прозрачная, чистая. С горы вон той, по соседству с деревней, наверно, сбегает.

После ужина свекровь постелила Ане матрас на полу, за печкой. А Андрея отправила ночевать на чердак летней кухни.

– Вот когда обручальные кольца на пальцах увижу, тогда и будете спать вместе в моём доме, – вынесла свой вердикт будущая свекровка.

На следующий день Андрей, подыскивая слова, сказал Ане, что свадьбу в деревне сыграть не получится, потому что мама сказала, что сейчас не сезон, до октября в деревне все заняты урожаем, и никто не придёт на торжество.

– А мне же в море скоро уходить. После этого рейса подам документы на второго помощника капитана, потом на старпома, а там, глядишь, и до капитана дослужимся с тобой. Так что распишемся по-простому в загсе. Хорошо, Анюта? Да и денег сейчас особых нет, всё так навалилось. Маме надо ещё оставить немного. Тебе по свидетельству о браке в нашей бухгалтерии будут часть моей зарплаты выдавать, без денег я тебя не оставлю. Жениться нам надо, обязательно, чтоб всё официально было, вдруг там уже малыш завёлся?

И Андрей положил свою руку на живот девушки.

Аня же думала только об одном: как бы забыть сюда дорогу навсегда... А вслух сказала:

– Я хочу при регистрации оставить свою фамилию, можно?

***

Жизнь за мужем, или замужем – всё равно, ей, в принципе, нравилась. Не скучно, Андрей умеет пошутить, в быту такой разворотливый – может и пол помыть, и завтрак приготовить. Учит нехитрым рецептам – как суп сварить, как котлеты пожарить.

Говоря по правде, с кулинарией у неё совсем туго. Дома, маленькой, ещё рано было к плите вставать, а в интернате столовское питание. Где же и когда было люля-кебаб учиться заворачивать? Но она старалась, училась кашеварить, особенно ей удавался винегрет. Андрей даже хвалил то, насколько мелкие кубики овощей выходят из-под её ножа.

Покоя не давали две вещи. Что она будет делать, когда Андрей уйдёт в море? И будут ли на её ногах ещё хоть раз когда-нибудь пуанты?

Ответ на первый вопрос нашёлся через месяц после бракосочетания. Вечером, смотря в своей берлоге телевизор, Андрей обратил внимание на бегущую строку рекламы.

– Анюта, смотри! Тут девушек с хореографической подготовкой приглашают на телевидение, программу какую-то вести. Может быть, тебе это интересно?

Аня, готовившая на кухне макароны по-флотски, встала в проёме между комнатами.

– Вот, снова повторяют! Читай! И номер дома запомни, а улицу я знаю, это рядом с нашей бурсой, я там пешком всё вокруг обходил.

***

На местном телевидении шли в ногу со временем: аэробику внедряли в широкие народные массы. Если бы Анна не прошла творческий отбор, то кого туда ещё брать? Режиссёр видеопрограмм Светлана Сергеевна была в восторге.

– Аннушка, умничка, золотце моё серебряное! Сам Господь Бог тебя мне послал. Давай, пиши первую зарядку на пятнадцать минут. Всё ты знаешь, какие там коленца, па-де-де и прочее, музыку тоже сама подберёшь. У нас фонотека в конце коридора, Никита Никольский тебе поможет, звукорежиссёр наш.

Девочки, слушаемся Аню, она по центру, вы, по двое, слева и справа от неё. Тренировки каждый день, базу ищете сами, запись первой программы через две недели, в понедельник, в семь утра. В другое время студия весь день занята, так что без опозданий.

И, девочки, давайте костюмы посексуальнее, но без пошлости! Шорты, маечки в обтягон, гетры полосатые с кроссовками – самый цимус будет! Давайте, мои хорошие, взорвём утро нашим зрителям!

Одна из девушек предложила для репетиционной базы танцевальный зал детского клуба, в котором она вела кружок танцев. За небольшую плату директору – её подруге. Режиссёр ответила согласием, и работа пошла.

Когда Аня после двух месяцев вынужденного простоя снова встала к станку у зеркальной стены, её тело заныло от счастья и восторга. На самом деле это молочная кислота поддавала топлива для застоявшихся икроножных, гребенчатых, трёхглавых и прочих мышц, вспомнивших своё предназначение.

С хореографией проблем у Ани не было, поставить танец на 15 минут – это же её профессия. Хоть народный, хоть классический, хоть джигу, хоть степ. С музыкой было сложнее. Все её знания в этом вопросе ограничивались в основном балетным репертуаром. А задача режиссёра – быть секси на экране – требовала соответствующей озвучки.

После нескольких занятий с девочками под «раз-два-три» Аня пошла к звукорежиссёру за советом. На стук ей никто не открыл, она потянула дверь на себя – открыто.

Из-за рабочего стола навстречу ей поднялся молодой человек невысокого роста. Но крепкий, с сильными руками, бицепсы которых словно выпрыгивали из-под майки с коротким рукавом. Не снимая наушников, надетых на тёмный ворох кучерявых волос, спадающих на уши, он махнул ей приветственным жестом, затем молча показал на стул рядом с собой и снова сел к компьютеру.

Следующие десять минут Анна смотрела в монитор компьютера, на котором мелькали кадры какого-то фильма, но ничего не понимала. Наконец парень протянул ей вторую пару наушников – мол, надевай. Уши девушки обволокло мягким звучанием волшебной музыки, и сразу видеоряд на экране наполнился содержанием.

Как оценит Андрей работу молодой жены? К чему приведут Аню новые знакомства? Узнаете в следующем выпуске толстушки «В». Продолжение следует...