Все давно придумано в России...

Она вся крутится, вертится, меняет форму, удивляет и восхищает. «Вечный двигатель» – так называется выставка русского кинетического искусства, открывшаяся в центре современного искусства «Заря». Уникальная экспозиция с трудом вместила все отобранные для нее предметы – столь обширна и глобальна оказалась тема.

Рожденное революцией

Кинетическое (кинетика – наука о движении и равновесии, от греч. kinetikos – приводящий в движение) искусство придумали русские авангардисты, жившие на сломе эпох – в пред- и постреволюционной России прошлого века. Впрочем, они не называли себя кинетами (термин появился уже в 50-х годах на Западе), они просто были удивительно, невероятно талантливы.

– Переворот 1917 года спровоцировал революцию в искусстве, и люди, которые ее творили, поэты, писатели, художники, были уникально одаренными, – рассказывает директор государственного музея Маяковского Алексей Лобов. – Они были еще и учеными, стремились изменить мир, раз уж меняется социальная основа общества. Они жили в другом ритме и старались передать его в искусстве. «Наш бог бег!» – говорил Маяковский, и в этом суть кинетизма.

Алексей Лобов специально прилетел во Владивосток на открытие выставки «Вечный двигатель», ведь ее экспозиция составлена из фондов музея Маяковского, Третьяковки, музея современного искусства в Москве, музейно-выставочного центра «РОСИЗО». Именно к ним обратилась куратор и искусствовед Полина Борисова, когда задумала устроить такой невероятный вернисаж в приморской столице.

– Изначально я задалась целью показать русское кинетическое искусство в развитии, – объясняет Полина Борисова. – Мне хотелось изучить его со всех сторон. Есть такая книга Вячеслава Колейчука – «Кинетизм», он подарил ее в 1994 году моему отцу Леониду Борисову, который тоже отдал должное увлечению кинетизмом. Недавно я перечитала ее и, собственно, построила экспозицию на основе этой книги, в некотором роде визуализировала ее.

– Кинетическое искусство находится на стыке искусства и науки…

– Именно так. Кинетизм – это синтез усилий лириков и физиков. Создавать такие выверенные, продуманные произведения без точного расчета, без знания законов физики, изучения архитектуры просто невозможно. И так было изначально. Чего хотели русские авангардисты? Они вдохновлялись революцией, кардинальным переломом в жизни общества, им хотелось и человека так же изменить – создать его заново духовно. Как? Переделав мир с помощью науки, точного расчета. А искусство должно быть на службе у этого процесса, должно его воплощать.

То, что они делали, нельзя назвать чистым искусством, это было научное исследование по переделке мира. Знаете, я иногда поражаюсь: Кандинский, Мельников, братья Гоба, Иогансон, Татлин жили в страшные времена – революция, война, голод, болезни. А у них – невероятное количество фантастических идей, которые художники даже не успевали развить или толком воплотить, просто фиксировали. Между прочим, добрую часть их идей потом воплощали авангардисты Запада в 50-х, да и сегодня многие современные художники-кинеты работают в русле, заданном еще век назад.

В 50-е годы кинетическое искусство активно развивалось на Западе, именно там подхватили знамя русского авангарда. Александр Колдер ссылался на Кандинского в своих работах, Гюнтер Юккер сказал, что он стал художником в 15 лет, когда увидел выставку Кандинского. А ныне очень модный художник Олафур Эллиасон не раз повторял: «Все, что я делаю, было давным-давно придумано в России».

Я, к слову, сначала хотела сделать в рамках выставки зал западной ветви кинетического искусства, но потом от этой идеи пришлось отказаться – просто не хватило площадей. Оказалось, что русское кинетическое искусство – огромная, обширная тема, дай бог вместить ее в имеющиеся залы…

От «города будущего» до светоживописи

Да, быстро обойти семь огромных залов «Зари» не получится, настолько они насыщены интересными экспонатами.

Например, в первом зале, где речь идет именно о зарождении кинетического искусства, можно увидеть и реконструкцию самого первого в мире мобиля, придуманного братьями Габо, и воссозданные (как и мобиль Габо) специально для выставки самонапряженные конструкции Карла Иогансона, которые он представил в 1921 году на выставке ОБМОХУ

– Общества молодых художников, и макет башни Третьего интернационала Василия Татлина, и многое другое.

– Здесь буквально в чистом виде можно понять основную идею кинетического искусства – из статической вещи сделать с помощью движения некую новую форму, – рассказывает Полина Борисова. – Мы многое воссоздали для этого зала «Вечного двигателя», но немало у нас и оригиналов: например, афиша первой презентации башни Владимира Татлина, проект «города будущего» Георгия Крутикова, макет и афиши терменвокса*.

Каждый следующий зал показывает новый период в развитии кинетического искусства – 50–60-е годы, 80–90-е, наше время – и одновременно рассказывает удивительные истории о людях, которые занимались им. К примеру, в зале, посвященном светоживописи и светомузыке, есть работы Юрия Правдюка – человека, который писал световые решения к партитурам Вагнера, Рахманинова, к русским романсам.

– Светоживопись и светомузыка, то, что создавали художники, вдохновленные Скрябиным (ведь его партитура «Прометея» впервые включала в себя светомузыку), – особая часть кинетического искусства, – поясняет Полина Борисова. – Юрий Правдюк, художник-инженер из Харькова, создавал такие световые эффекты, от которых захватывало дух! Он вырезал трафареты, устанавливал их перед лампами вручную, создал целую машину, которая регулировала скорость вращения трафаретов, смену ламп и цветов. Уникальный человек, от наследия которого, увы, почти ничего не осталось. Мы обращались в Харьков, когда собирали выставку, но ответа не получили. Политически неудачное время выбрали...

Также в этом зале представлено и несколько инсталляций пионера светомузыки Булата Галеева, навсегда влюбленного в «Прометей» Скрябина, – он даже свое НИИ так назвал.

К сожалению, мы не смогли получить для выставки знаменитую «Галатею» Бориса Стучебрюкова, хотя его дочь очень об этом мечтала, ведь художник родился на Дальнем Востоке. Но его скульптура, меняющая форму и созданная из тысяч лезвий, увы, из-за бюрократических проволочек не приехала во Владивосток. Мы показываем только видео, на котором отлично видна вся уникальность этой работы, и то, сколь тонким и точным должен быть расчет при ее создании.

А вот знаменитое «БиКаПо» – авторские звуковые скульптуры Германа Виноградова – владивостокский зритель увидит. И услышит.

Современное, сегодняшнее кинетическое искусство представлено работами Ильи Трушевского и Романа Сакина.

По словам Романа, инсталляцию «Точка вращениЯ» он создал специально для владивостокской выставки, а вот «Монументы для городов и населенных пунктов» уже выставлялись в других городах. Показательно, что несколько проектов из них были реализованы во дворе Третьяковки и парке Горького в Москве.

– Полина, выставка такая разнообразная, живая, необычная. Каков ее главный посыл?

– Мне кажется, что зрители, которые придут на выставку, должны не просто увидеть русское кинетическое искусство, но начать гордиться им, увидеть, что оно имеет глубокие корни в истории, что оно прекрасно.

Я надеюсь, что, посетив выставку, люди захотят узнать о кинетизме еще больше, начнут изучать то направление, которое им понравится, узнают новые имена...

*Терменвокс – один из ранних электронных музыкальных инструментов, игра на котором осуществляется без непосредственного контакта с органами управления, путем движения руками в пространстве около антенн. Создан в 1920 году в Петрограде советским изобретателем Львом Терменом.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ