Игорь Лебединец: Я конфликтую ради созидания

Властолюбец и борец за справедливость, бессребреник и мздоимец, бюрократ и умеющий понять любого, чинуша и талантливый организатор, хам и сама деликатность... Как ни странно, но все это говорят об одном и том же человеке - Игоре Петровиче Лебединце.

И такой парадоксальный разброс оценок и мнений - явное свидетельство, что эта личность ярка и нетривиальна.

Его политическая биография последних лет столь же противоречива, как и мнения о нем - ближайший соратник губернатора Наздратенко, его заместитель, а потом председатель краевой думы вдруг превратился во врага и лишился всех постов, организатор печально известного “выноса тела” мэра Черепкова потом сотрудничает с ним и тоже не находит общего языка. Что это - страсть к вечному конфликту, желание получить еще большее влияние и власть? Или нечто другое, что лежит глубже, чем обывательское представление о высших этажах власти как о банке с тараканами?

Власть - не цель

“Меня обвиняют в неукротимом карьеризме, желании добиться некой всеобъемлющей, чуть ли не диктаторской власти. Но что мешало мне тихо и кулуарно договориться о разделе полномочий с губернатором Наздратенко, когда я был председателем думы? Какая еще более грандиозная властная функция манила меня? Я прекрасно понимал в 1995 году, что поддержка у Евгения Ивановича весьма весома, что изображать из себя человека, могущего сменить его на посту, - не более чем блеф. А я не люблю обмана и в первую очередь - самообмана. Переоценка самого себя - самая мерзкая черта человека, занимающегося руководством другими людьми”, - говорит Игорь Лебединец.

По его мнению, именно переоценка своих сил и возможностей, наплевательское отношение к нуждам простых людей и судьбам Приморского края - основная черта большинства ныне действующих фигур на местной политической арене.

“Мой разлад с Евгением Ивановичем в 1995 году произошел не по причине “несходства характеров”, как пишут в бракоразводных заявлениях. Мы работали долгое время вместе и хорошо знали и понимали друг друга. Более того, приглашая меня на работу вице-губернатором, Евгений Иванович нуждался не в каких-то особых человеческих характеристиках некоего Лебединца - я лучше него знал рыбацкую отрасль, я хорошо знал крупные промышленные города Приморья, я лично знаком с тысячами людей, живущих в крае. И это было базой моих профессиональных возможностей управленца.

Но когда Приморье стало все больше и глубже влезать в конфликт с федеральным центром, терять на этом противостоянии многие возможности, я попытался убедить Наздратенко в бесперспективности такой политики. Итогом стала по сути тайная - во время моей поездки в Москву - расправа, когда депутаты (в основном главы администраций районов,

т. е. прямые подчиненные губернатора) проголосовали за мою отставку с поста председателя думы”.

Для многих людей крушение карьеры, потеря высокого общественного положения оказываются точкой, когда они теряются в жизни, происходит распад личности. Как ни странно, но ничего подобного с Лебединцем не произошло.

“Высокое кресло никогда не было моей самоцелью. Будь это так, я бы никогда не шел на конфликты. Я всегда стремлюсь преследовать интересы дела - и именно это остается первопричиной моих решений и поступков”.

Игорь Лебединец вновь оказался востребованным - как бы там ни было, но управленческий опыт приобретается слишком трудно, чтобы им пренебрегать. И даже крайне обиженный на бывшего соратника губернатора Виктор Черепков не мог не признать, что работа Лебединца как хозяйственника может пригодиться в его второй попытке руководить городом Владивостоком. Они начали сотрудничать, но это продолжалось недолго. “Извечное стремление Черепкова все решать единолично, недоверие ко всем и вся, маниакальная уверенность, что любая не принадлежащая ему идея - происки врагов, развели наши пути, хотя на словах Виктор Иванович всегда говорит, что главная его цель - благо простых людей. Я лично убедился, что это далеко не так”.

Школа менеджмента

Откуда же такая уверенность у Игоря Лебединца, что он прав в своих решениях и взглядах на жизнь?

“Я считаю, что это опыт, который мне дала работа по партийной и хозяйственной линии. Многие считают, что КПСС была эдаким орденом меченосцев, забюрократизированной и косной организацией. Может быть, это и верно, если говорить о тогдашней идеологической работе - схоластической, порой просто бессмысленной, оторванной от жизни. Но я не занимался идеологией. Я не работал в партийных отделах, руководивших любимцем партии - военно-промышленным комплексом, которому все тогда выкладывалось на блюдечке. Мне пришлось работать в рыбной промышленности, которая развивалась порой не благодаря “заботе любимой партии”, а зачастую при полном отсутствии всякого внимания. Но нам удавалось прорывать эту плотину застоя, и мы смогли реконструировать Диомидовский судоремонтный завод, строили жилье для рыбаков - целый микрорайон появился в годы, когда я работал на ВБТРФ и в “Приморрыбпроме”. А это и в те времена было почти так же, как в эпоху рыночных реформ, – договориться с каждым конкретным человеком, пройти не через один десяток кабинетов, пойти на риск и даже авантюру в хорошем смысле этого слова”.

Есть оппозиция – есть прогресс

Талант Лебединца именно в умении расположить к себе людей и доходчиво объяснить то, к чему пришли путем долгих и трудных раздумий и непростых решений.

“Но я не приемлю твердолобость и закоснелость позиций людей, которые возомнили себя пупом земли, истиной в последней инстанции. Работа мысли – такая же трудная, как и любая другая, и нужно ее делать с таким же напряжением сил и воли, как и любую другую. Прогресс – это умение слышать и понимать чужую точку зрения. Этого сейчас нет ни в Белом, ни в Сером домах – и именно в этом я вижу причину стагнации в развитии Приморья. Потому и иду на конфликты, чтобы вырвать свой родной край из замкнутого кольца противостояния разных уровней и начать наконец-то созидание. После стольких лет бестолковщины…”.

Автор: Владимир ОЩЕНКО, "Владивосток"