Служили не режимам. Служили России

Публикация в номере «В» от 4 сентября о юбилейной столетней годовщине покорения русскими моряками Северного морского пути вызвала немалый интерес у читателей, которые высказали ряд предложений и пожеланий. Прежде всего просят рассказать, как сложилась дальнейшая судьба полярных героев.

Из похода – на фронт

Сразу скажем, выполнить эту просьбу в полном объеме не представляется возможным в силу скромной газетной площади. Ограничимся кратким, конспективным изложением.

Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) осуществлялась с 1910 по 1915 год на двух ледокольных транспортах – «Таймыр» и «Вайгач». В ходе пяти плаваний, каждое из которых начиналось из Владивостока, службу несли в общей сложности около 40 морских офицеров.

После завершения плавания осенью 1915 года почти все они поспешили на фронт. Шла мировая война, и офицеры считали себя просто обязанными быть в рядах защитников Отечества.

Пример подал начальник экспедиции Борис Вилькицкий. Осыпанный почестями, удостоенный многих наград, в том числе и иностранных, он, как флигель-адъютант его императорского величества, имел возможность остаться при дворе. Но предпочел другой путь. Командуя на Балтике эсминцем «Летун», участвовал в боевых операциях.

Командир «Вайгача» Петр Новопашенный прикрывал Петроград на эсминцах «Десна» и «Константин». Самый старший на тот момент в звании капитана первого ранга Константин Ломан вызвался на сухопутную передовую и погиб геройской смертью во время бомбардировки артиллерийских позиций.

Отважно воевали на фронтах Первой мировой и другие первопроходцы Арктики.

По разные стороны баррикад

Грянул октябрь, и многие из них оказались по разные стороны баррикад. Вилькицкий – в белом лагере. Его помощник по ГЭСЛО Константин Неупокоев перейдет на сторону красных, станет одним из пионеров, если можно так выразиться, советской гидрографии. Между прочим, он – родной брат офицера, оказавшегося в эпицентре событий на восставшем в 1905-м броненосце «Потемкин» (помните кадр из фильма: матрос стреляет в офицера – это и был лейтенант Леонид Неупокоев).

Верны остались Родине

Еще больше, чем Константин Неупокоев, преуспели в советское время Борис Давыдов и Николай Евгенов. Давыдов слыл одним из самых опытных гидрографов, в экспедиции командовал ледокольным транспортом «Таймыр». В годы Гражданской войны находился на Дальнем Востоке, ни к каким лагерям не примыкал, занимался исследовательской работой. После освобождения Приморья подумывал отбыть в эмиграцию. Но тут вчерашнему царскому офицеру предложили возглавить спешно формируемую экспедицию на Север – возникла угроза отторжения американцами острова Врангеля.

Давыдов согласился, не раздумывая, и в сложнейших ледовых условиях осуществил бросок к Врангелю на канонерской лодке «Красный Октябрь», поднял на острове советский флаг. Соответствующая информация Наркоминдела СССР была доведена до диппредставительств других стран – остров Врангеля остался в России.

Эта выдающаяся акция, предпринятая летом 1924 года, как бы венчала многолетние усилия русских гидрографов в борьбе за Север.

Драматически складывалась послереволюционная судьба вахтенного начальника транспорта «Вайгач» Николая Евгенова. Напомним, что Евгенов и судовой врач «Таймыра» Старокадомский первыми увидели неизвестные острова. Как оказалось, это был огромный, ранее неведомый архипелаг площадью почти в 40 тыс. кв. километров. Ныне он носит название Северная Земля.

Евгенов в советское время активно привлекался к арктическим исследованиям, ходил по тем маршрутам, которые открывал вместе с товарищами. Его опыт высоко ценился, тем не менее в 37-м и он «загремел». Но репрессии его не сломили, и, вернувшись из ссылки, Евгенов продолжал вплоть до кончины верно служить Арктике.

Судьба-индейка: одних щадит, других – нет

Оба врача экспедиции – Леонид Старокадомский и Эдуард Арнгольд в годы российской смуты останутся верны Андреевскому флагу. Но судьбы их сложатся по-разному.

Жизнь и деятельность Старокадомского при Советах – сплошные загадки и парадоксы, объяснений которым едва ли можно найти.

Сразу после Октябрьского переворота он безоговорочно встал на сторону белых. Служил на Севере в правительстве Миллера (того самого, которого в 1937-м тайно похитит в Париже советская разведка). Не раз публично выступал против большевиков… и остался в Советской России. Но его не тронут. Более того, Старокадомский получит возможность карьерного роста, станет одним из организаторов медицинского обеспечения в районах освоения Арктики. Наконец, будет включен в состав руководящего штаба секретной экспедиции ОГПУ в районы Колымы, напишет книги, проживет долгую жизнь (дольше всех из первопроходцев Севморпути – 87 лет!).

А вот судовой врач «Вайгача» Эдуард Арнгольд в годы Гражданской войны занимал нейтральную позицию, работал врачом в белогвардейских госпиталях, готовил к публикации свои обширные дневниковые записи, которые вел в северной экспедиции. Увы, от них останутся лишь фрагменты. Сам же Арнгольд будет расстрелян красными в ходе печально знаменитой зачистки в Крыму в 1920-м…

Поистине неисповедимы пути Господни!

Некоторые из оставшихся в СССР мореходов предпочитали не распространяться о своем участии в экспедиции. Например, лишь незадолго до кончины популярного советского киноактера 30-50-х годов Владимира Ратомского стало известно, что в юности он был матросом на «Вайгаче», после революции сменил свою настоящую фамилию Лаптев на Ратомского. Когда ему однажды показали полярное фото на опознание, он якобы не смог обнаружить себя среди членов экипажа.

Помимо Вилькицкого перебрались на Запад его помощник Виктор Нилендер, командир «Вайгача» Петр Новопашенный, экспедиционный фотограф Николай фон Транзе. К слову, единственный из участников плавания – наш, доморощенный, родился во Владивостоке. Он оказался, пожалуй, самым предусмотрительным из всех, рассчитывавших на спасение в эмиграции. Заблаговременно позаботился о выезде жены, смог переправить в Америку фотоархив, сослуживший добрую службу, – за океаном Николай Транзе издаст роскошный альбом, выручит солидные деньги.

В то время как адмирал Вилькицкий разводил во Франции кур, а кавторанг Нилендер в далекой Бразилии подрабатывал картографом, Николай Транзе смог устроить своей семье в Америке весьма безбедное существование.

Истины ради…

Некоторые читатели спрашивают: почему в статье так скромно говорится о Колчаке?

Колчак и ГЭСЛО – тема отдельного большого исследования, чего в силу опять же скромных газетных размеров позволить себе не можем.

Колчак сыграл большую роль в ходе подготовки экспедиции. Вместе с еще одним опытным гидрографом Федором Матисеном, с которым он участвовал еще в экспедиции Толля в начале 1900-х годов, опекал постройку на Невском судостроительном заводе в Петербурге ледокольных транспортов «Таймыр» и «Вайгач», во время перегонки судов во Владивосток был назначен командиром «Вайгача». Принял участие в первом (рекогносцировочном) плавании из Владивостока на Север, длившемся с июля по октябрь 1910 года. И все – на этом участие Колчака в ГЭСЛО заканчивается. Он отзывается в столицу и с головой погружается в работу по возрождению военного флота.

Конечно, вызывает вопросы, почему офицер, имевший самый большой опыт полярных исследований, автор получивших большую известность научных работ оказался, по сути, вне экспедиции. Это, повторяем, тема отдельного анализа. Но факт остается фактом. Никакого отношения в дальнейшем к ГЭСЛО, в том числе и к звездным рейсам 1913 и 1914 – 1915 гг., в ходе которых был открыт архипелаг Северная Земля и завершено успешное прохождение Северным морским путем, Колчак не имел…

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ