Великое открытие российских мореплавателей

В России, как известно, великие деяния нередко совершаются по крайней необходимости. Такой необходимостью в начале 1900-х годов стали геополитические изменения, произошедшие в Юго-Восточной Азии. Жизнь показала, что наряду с южным – кружным – путем на российский Дальний Восток в целях национальной безопасности нужно осваивать и другой маршрут – северный.

Впрочем, такие предложения уже были. В 1904 году группа гидрографов во главе с генералом Андреем Вилькицким и капитаном 2-го ранга Александром Варнеком разработала соответствующий проект, но в правительстве его отклонили. На том, дескать, основании, что запрашиваемые средства – три миллиона рублей – слишком велики.

Спустя несколько лет к северной идее пришлось вернуться, и деньги, прежде якобы неподъемные, были изысканы без лишних проволочек.

Питер – колыбель экспедиции, Владивосток – стартовая площадка

На Невском заводе в Санкт-Петербурге специально для будущей экспедиции были построены два ледокольных транспорта – «Таймыр» и «Вайгач». Их постройка велась при активном участии флотского офицера Александра Колчака, за плечами которого уже был немалый полярный опыт. Ввод судов закончили в 1909-м, и к лету следующего года транспорты благополучно южным полукругосветным путем пришли во Владивосток, откуда и надлежало штурмовать Арктику.

Подготовка к первому рейсу велась основательно, капитально. Предшествующий опыт, в частности экспедиции барона Толля, ясно давал понять, что шутки с Арктикой плохи. Требовалось продумать все до мелочей. Историческое плавание ставилось на солидную организационную основу, проводилось под эгидой военно-морского ведомства, проект получил название «Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана» (ГЭСЛО). Экипажи формировались исключительно на добровольной основе.

В 1910 – 12 годах экспедиция предприняла несколько рейсов на Север, обогнула Чукотку, доходила до устья Колымы. В ходе плаваний велось изучение глубин, рельефа, течений, ледовой обстановки, определялись будущие маршруты для мореплавания, проводились другие обширные исследования.

Итоги первых походов показали, что можно замахнуться и на большее – пройти весь Северный морской путь.

По курсу – неизвестная земля!

К осуществлению замысла решили приступить летом 1913 года. В самом начале случилось тяжелое происшествие: серьезно заболел начальник экспедиции полковник Иван Сергеев. По решению морского министра обязанности руководителя были возложены на командира ледокола «Таймыр» капитана 2-го ранга Бориса Вилькицкого, сына инициатора северной эпопеи.

Борис Вилькицкий в свои 28 лет уже немало повидал. Имел боевой опыт участника Русско-японской войны, был ранен, удостоен наград. Дальнейший ход плаваний в Арктике покажет, что выбор его руководителем оказался весьма удачным.

В кампании 1913 года ледовая обстановка оказалась значительно хуже прежних лет. Шторма, мощные льды сильно затрудняли движение, бывали дни, когда удавалось продвинуться всего на несколько миль.

К исходу августа корабли добрались до мыса Челюскина.

Ранним утром распогодилось и с обоих ледоколов по правому борту увидели береговые очертания. Первая мысль (как потом вспоминали некоторые участники похода) – перед ними легендарная Земля Санникова, которой бредило не одно поколение мореходов и исследователей.

Пошли вдоль берега. Вскоре стало ясно, что открыт новый, ранее неведомый остров. Начальник экспедиции распорядился предпринять необходимые меры по закреплению территории за Россией. На остров сошли команды обоих транспортов, был сооружен знак – гурий, поднят русский флаг. В приказе по экспедиции Вилькицкий укажет: «…нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал».

Возможности для более детального изучения острова не было: надвигалась полярная зима. Но на пути встали непроходимые льды, и пришлось повернуть назад.

В Главное гидрографическое управление ушла радиограмма о новом открытии. Это была сенсация мирового масштаба – последнее в истории человечества великое географическое открытие. Площадь новоприобретенных земель – без малого 40 тысяч квадратных километров, а это больше территории, скажем, Бельгии.

Суда вернулись во Владивосток, и начальник экспедиции поспешил в столицу с докладом. В Географическом обществе молодого полярника, чье имя звучало теперь по всему миру, внимательно выслушали видные ученые, члены правительства, представители двора. Не обошел вниманием и царь: Вилькицкий удостаивается звания флигель-адъютанта. Теперь он приближен ко двору, его ждет блестящая карьера, светят высокие назначения. Но…

Молодой командор без колебаний отклонил все предложения: надо спешить назад, сделано ведь только полдела!

Забегая вперед, отметим, что прирост империи вновь открытыми землями в самом центре арктического фасада государства не остался незамеченным. Самый пристальный интерес проявили за океаном. Да такой, что в

1916-м правительство России посредством своего «Вестника» сочло необходимым сделать следующее заявление: «Значительное число открытий и географических исследований в области полярных стран… пополнилось новейшими успехами, коими закончилась деятельность начальника Гидрографической экспедиции, капитана 2 ранга Вилькицкого. Этот офицер… открыл обширные земли, распространяющиеся к северу от Таймырского полуострова, коим были даны наименования Земли Императора Николая II, острова Цесаревича Алексея… Правительство имеет честь нотифицировать настоящим правительствам союзных и дружественных держав включение этих земель в территорию Российской империи…»

И снова – на штурм Арктики

Но вернемся к делам экспедиции. Плавания на север показали, что надо готовиться с еще большей тщательностью. На этот раз транспорты загрузились полуторагодичным запасом угля, продовольствия, пресной воды.

Последний бросок на арктические приступы оказался и самым продолжительным, и самым трудным.

Вышли в море в июне 1914-го. Благополучно достигли Чукотки, зашли в порт Ном на Аляске. Здесь и узнали, что началась война. Немедленно связались со столицей (люди-то военные): как быть дальше?

«Продолжать, – последовала команда, – осуществить сквозной проход по Северному морскому пути».

С большим трудом дошли до Таймыра, где им преградили путь мощные ледовые поля. «Таймыр» получил повреждения, «Вайгач» вмерз в лед. Наступила долгая зимовка.

Ледовый плен стал серьезным испытанием для мореходов. Не обошлось и без потерь: скончались вахтенный штурман «Вайгача» лейтенант Жохов и кочегар с «Таймыра» Ладоничев.

Для сохранения микроклимата на судах активно велась общественная жизнь, устраивались творческие вечера, коллективные чтения произведений литературы, всевозможные викторины и даже спортивные соревнования – по лыжам и футболу…

Был момент, когда связь с Большой землей нарушилась. На помощь пришло норвежское судно «Эклипс», имевшее мощную антенну. Связались с Петербургом.

«Считаю положение транспортов безопасным до весенних льдов, – как ни в чем не бывало радировал Вилькицкий морскому министру. – Пройдя Челюскин, встретили непроходимые льды. Оба транспорта застряли у северного полуострова Оскара и медленно дрейфуют со льдами… Провизии хватит на год».

Только к лету 1915-го льды отпустили пленников. Суда вышли на чистую воду и устремились к цели.

3 сентября (по новому стилю – 16-го) 1915 года «Таймыр» и «Вайгач» достигли Архангельска. Так впервые в истории мореплавания Северный морской путь был пройден с востока на запад.

Знаменитый норвежский полярный исследователь Руал Амундсен писал: «В мирное время это плавание возбудило бы весь мир». Увы… В Европе бушевала мировая война и было не до арктических исследований, пусть даже и эпохальных.

Подвиг царской экспедиции? Вычеркнуть из истории!

На родине героев ждали почести, награды. Все ушли на фронт, доблестно воевали. Вилькицкий командовал на Балтике эсминцем «Летун», командир «Вайгача» Петр Новопашенный также поднялся на мостик боевого корабля.

Затем наступила проза жизни, да такая, что не могла привидеться даже в самом кошмарном сне.

В годы Гражданской войны большинство полярников не приняли новую власть, эмигрировали. Те, кто по каким-то причинам не смог выбраться или перешел на сторону красных, хлебнули сполна – лагеря, расстрел. Уцелели единицы: лейтенант Лавров, врач Старокадомский…

Сам Вилькицкий уехал на Запад. Человека с мировым именем ждало нищенское прозябание. Чтобы не умереть с голоду, он был вынужден браться за любую работу: был садовником, водителем, разводил кур, подрабатывал репетитором в русских семьях. Есть сведения, что в годы Второй мировой войны немцы пытались привлечь Вилькицкого к арктическим исследова-ниям. Он ответил категорическим отказом.

Борис Андреевич верил в будущее России, с удовлетворением воспринимал зарождавшийся в середине 1930-х процесс освобождения родины от идей коммунистического интернационала.

Поистине пророчески звучат сказанные однажды Вилькицким слова: «Пройдут годы, забудутся ужасы революции и гражданской войны, исчезнут одиозные народу имена, рассеянные по всему необъятному простору России, как уже исчезли улицы и заводы имени Троцкого. Вернется Ленинграду имя великого Петра, как и другим городам их исторические названия. Обретут вновь и эти земли имена покойных Государя и Цесаревича, имена, принадлежащие им по праву истории».

Скончался великий (и к тому времени почти забытый) командор в 1961 году в Бельгии. В 1996 году его прах был перевезен в Россию и перезахоронен на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.

…Очень скоро опытом Вилькицкого и его спутников воспользуются в СССР. В начале 1930-х Северным морским путем пойдут караваны. Сначала – с заключенными на Колыму, потом – военные корабли. Особенно интенсивно заработает маршрут в годы Великой Отечественной войны.

Ну а сегодня – в свете арктических баталий (борьба за шельф и его несметные кладовые) – в какой прогрессии измерить величие подвига первопроходцев?

…В СССР такой экспедиции не было, народ не знал полярных героев. Делалось все для замалчивания великих открытий. Так, сначала убрали царские названия, заменив их большевистскими. Например, два небольших островка архипелага переименовали в честь – кого бы вы думали? – Розы Люксембург и Карла Либкнехта, а основной остров лишился императорского названия, стал Северной Землей…

Помним и чтим

Между тем российская общественность готовится отметить столетний юбилей покорения Северного морского пути, который прежде всего будет праздноваться в Санкт-Петербурге.

Буквально намедни автор сих строк связался с жительницей Северной столицы Ириной Тихомировой, внучатой племянницей Бориса Вилькицкого. Ирина Семеновна ведет большую работу по увековечиванию имени великого предка. В свое время она оказывала мне помощь в работе в питерских архивах (см. очерк «Репрессированная экспедиция» в номерах «В» за 3 – 4 сентября 2003 года), а в эти дни занята организацией юбилейных торжеств, на которые соберутся краеведы, ученые, исследователи Российского Севера. Планируются мероприятия по линии действующего в Питере историко-географического клуба имени Бориса Андреевича Вилькицкого, ждут приезда его внука Петера Вилькитски, проживающего в настоящее время в Германии… 

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ